«Птица лебедь» — это булат«Древесная кора» — это латы и кольчуги
Обратимся теперь к событиям, происшедшим сразу после гибели Фаэтона. Согласно греческой мифологии, «скорбь сестер Фаэтона была столь безгранична, что они не могли покинуть могилу брата в течение четырех месяцев. Плачущие девушки вскоре почувствовали, что ноги их превратились в корни, а тела покрылись корой. Они превратились в тополя. Слезы их затвердели на солнце и превратились в янтарь. Они упали в реку Эридан. Там их собирали и делали украшения для римских благородных дам (Овидий). Некоторые античные памятники запечатлели Гелиад, сестер Фаэтона, которые, оплакивая смерть брата, начинают превращаться в тополя» [524:1], с. 264. По словам мифографа Гигина, сестры Фаэтона были наказаны таким образом за то, что, несмотря на запрет Гелиоса, запрягли коней для Фаэтона [166:1], с. 203.
На рис. 5.120 и рис. 5.121 приведено два изображения этого сюжета. Овидий говорит: «Стынет под солнцем янтарь, который прозрачной рекою принят и катится вдаль в украшенье женам латинским» [614:2], т. 2, с. 39.
Рис. 5.120. Сестры Фаэтона, становящиеся деревьями, и Кикн, царь Лигурии, превратившийся в лебедя, из-за скорби о Фаэтоне. Пьер Бребьетт. Около 1630 года. Париж, Лувр. Взято из [453:2], с. 99.
Рис. 5.121. Фаэтуса, одна из сестер Фаэтона, превращающаяся в дерево. Статуя работы Теодона. Париж, Лувр. Взято из [524:1], с. 264, илл. 254.
Сказано, что с падением Фаэтона как-то связано начало производства украшений из янтаря в «Древнем» Риме. Суть дела пока не очень ясна. Добычу янтаря обычно связывают с севером Руси. Кроме того, Ярославль = Новгород был крупнейшим промышленным и торговым центром средневековья, так что неудивительно, что тут производили янтарные ювелирные изделия. Насчет тополей миф ошибся. Янтарь получается из смолы сосновых пород. В то же время Ярославль был «античным» Римом, так что миф совершенно верно упоминает тут «латинских жен», украшавших себя «застывшими слезами-янтарем». Уместно также вспомнить, что Черный Камень мусульманской Каабы был вначале, якобы, белым яхонтом, см. выше. Может быть, некоторые летописцы путали слова ЯНТАРЬ и ЯХОНТ.
По поводу янтаря — в связи с Фаэтоном — «античный классик» Диодор Сицилийский говорил так. «Напротив берегов СКИФИИ, которая расположена над Галлией, в открытом Океане лежит остров под названием Базилея (Царский). Прилив выносит на этот остров в изобилии янтарь, который нигде больше в мире не встречается… Фаэтон же низвергся в устье реки, которая ныне называется Пад (сегодняшние историки отождествляют ее с рекой По в Европе — Авт.), а в старину называлась Эридан. Сестры его оплакивали смерть Фаэтона… они струят слезы, и те, застывая, становятся янтарем» [249:0а], с. 229.
Сам Диодор скептически относится к легенде о Фаэтоне. Однако, тем не менее, он сообщил нам, что янтарь — это уникальный камень, добываемый лишь на неком острове около Скифии. То есть, как мы понимаем, около Руси-Орды. Кстати, упомянутая тут «Галлия», это, скорее всего (в данном контексте), Галицкая Русь, Галич. Кроме того, напомним, саму Русь некоторые иностранные писатели иногда именовали «островом». См. на эту тему наши книги «Новая хронология Руси» и «Империя».
Все это лишний раз показывает, что древние авторы упорно связывали место падения Фаэтона именно со Скифией и рекой Эридан (Ра-Дон). В этом, как мы убедились, они были правы.
И еще один очень интересный — и на первый взгляд загадочный — сюжет, связанный с гибелью Фаэтона. «Царь Кикн был другом Фаэтона. Пораженный трагической гибелью сына Солнца, ОН ИЗ НЕНАВИСТИ К ОГНЮ БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ВРЕМЕНИ ПРОВОДИЛ В ПРОХЛАДНОЙ ВОДЕ. Его тело постепенно стало изменяться: волосы превратились в белые перья, шея удлинилась, вместо рта появился клюв, пальцы срослись и соединились РОЗОВОЙ мембраной, а по бокам выросли крылья. КИКН ПРЕВРАТИЛСЯ В БЕЛОСНЕЖНОГО ЛЕБЕДЯ (рис. 5.121 — Авт.)» [524:1], с. 266.
Спрашивается, о чем речь? Конечно, птицу лебедя почитали многие, в том числе и на Руси. О лебеде часто упоминается в русских сказках: царевна-лебедь, гуси-лебеди и т. д. Тем не менее, неясно и даже странно, как «птица» могла быть связана с событиями, последовавшими за падением метеорита-Фаэтона.
Обратимся к Овидию. «Кикн, Сфенела дитя, при этом присутствовал чуде. Он материнской с тобой был кровью связан, но ближе был он по духу тебе, Фаэтон. Оставивши царство… берег зеленый реки Эридан своей он печальной жалобой полнил… Вдруг стал голос мужской утончаться, белые перья волосы кроют ему, и длинная вдруг протянулась шея; стянула ему перепонка БАГРЯНЫЕ ПАЛЬЦЫ, крылья одели бока, на устах клюв вырос неострый. Новой стал птицею Кикн. Небесам и Юпитеру лебедь не доверяет, ОГНЯ НЕ ЗАБЫВ — их кары неправой, — ищет прудов и широких озер, и, ОГОНЬ НЕНАВИДЯ, ПРЕДПОЧИТАЕТ В ВОДЕ, ВРАЖДЕБНОЙ ПЛАМЕНИ, ПЛАВАТЬ» [614:2], т. 2, с. 39–40.
Сразу скажем, что если бы не Новая Хронология, понять суть такого рассказа вряд ли удалось бы. Ведь он вполне мог оказаться обычной сказкой, придуманной романтическими поэтами в честь «несчастного друга несчастного Фаэтона». Но наше преимущество в том, что мы уже понимаем происходящее. Следовательно, можем поставить вопрос так. Не отразились ли в истории Кикна-Лебедя какие-то важные последствия падения тимеревского метеорита-Фаэтона? Какое самое яркое применение получили обломки железного метеорита? Ответ нам уже известен. Ордынцы придумали Булат, добавляя в расплавленную сталь кусочки метеоритного железа. Взглянем теперь с этой точки зрения на рассказ Овидия. И он становится более понятным. Судите сами.
• «Античный» Кикн ненавидит огонь и погружается в прохладную воду, которая враждебна пламени. Вероятно, тут говорится о закалке стали. Раскаленный клинок, только что побывавший в пылающем горне и на наковальне, быстро погружается кузнецом в холодную воду. Раздается шипение, вздымаются клубы белого пара. Вероятно, это и есть «белые перья», окутывающие Кикна. Оружие закаляется, получается Булат.
• Далее, сказано, что у Кикна — БАГРЯНЫЕ пальцы. По-видимому, речь тут о багряном цвете раскаленного в кузнечном пламени меча. Кстати, сказано о «длинной шее» и «неостром клюве» Кикна. Наверное, таким поэтическим образом описали длинную горячую заготовку для меча или сабли.
• Все это происходит на зеленых берегах реки Эридан. То есть, как мы теперь понимаем, на берегах Волги, около Ярославля. Они действительно зеленые — покрыты лесами и лугами.
• Наконец, теперь становится ясным, откуда тут, в «античном» мифе, слово «лебедь». Нельзя не обратить внимание, что русские слова БУЛАТ и ЛЕБЕДЬ могли быть восприняты иностранцами как близкие, поскольку: булат = БЛТ → ЛБТ → ЛБД = лебедь. Мы не раз отмечали переход Т-Д и перестановку согласных. Спутав БУЛАТ с ЛЕБЕДЕМ, западно-европейский автор ошибочно решил, будто речь шла не об оружии, а о птице. Либо же намеренно подтасовал сведения, дабы затуманить ордынское происхождение сюжета. После чего заработала фантазия и художники стали уверенно рисовать Кикна в виде птицы лебедя.
Теперь стоит вернуться к рассказу о сестрах Фаэтона, оплакивавших Фаэтона и превратившихся в деревья. Обратимся вновь к Овидию и посмотрим — как именно произошло это превращение. Может быть, его повествование прояснит суть дела. Особенно после того, как стала понятна связь Кикна-Лебедя с закалкой стали и изготовлением оружия в Ярославле.
«Вместе вопили они (сестры Фаэтона — Авт.): Фаэтуза меж них, из сестер всех старшая, наземь прилечь пожелав, простонала, что ноги окоченели ее; приблизиться к ней попыталась белая Лампетиэ, но была вдруг удержана корнем. Третья волосы рвать уже собиралась руками — листья стала срывать. Печалится эта, что держит ствол ее ноги, а та — что становятся руки ветвями. У изумленной меж тем КОРА ОХВАТИЛА И ЛОНО И ПОСТЕПЕННО ЖИВОТ, И ГРУДЬ, И ПЛЕЧИ, И РУКИ ВЯЖЕТ — и только уста, зовущие мать, выступают. Что же несчастная мать?… Тела из стволов пытается вырвать, юные ветви дерев ломает она, и оттуда, СЛОВНО ИЗ РАНЫ, СОЧАСЬ, КРОВАВЫЕ КАПАЮТ КАПЛИ. „Мать, молю, пожалей!“ — КОТОРАЯ РАНЕНА, КЛИЧЕТ, „Мать, молю! — в деревьях тела терзаются наши… Поздно — прощай!“ — И КОРА ПОКРЫВАЕТ ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО» [614:2], т. 2, с. 39.
Опять-таки, без предыдущих наших результатов, разобраться в смутном рассказе было бы очень трудно. Однако теперь картина становится понятнее. Выше мы видели, что после падения метеорита-Гефеста (Фаэтона) произошло событие, о котором «античные классики» много и в деталях рассказывали. Кузнец Гефест выковал замечательную сеть-цепь, которой опутал и заковал тела Марса и Венеры. Причем опутал настолько прочно, что они не могли высвободиться, хотя и были богами. Мы уже отмечали, что тут говорится, скорее всего, о создании лат и кольчуг, вероятно, из Булата. Похоже на то, что миф о «закованных в кору» сестрах Фаэтона — это, попросту, чуть иная версия той же «гефестовой» истории. Тела трех женщин покрывает некая оболочка, которая плотно облегает их и «не дает пошевелиться». Кора очень прочная, так что мать не может добраться сквозь нее до тел дочерей. Скорее всего, здесь опять-таки описаны латы и кольчуги. Кстати, тут же говорится, что из ран сочится кровь, и одна из сестер ранена. По-видимому, в такой преломленной форме подчеркнуто военное предназначение лат и кольчуг, то есть «коры». Сильный удар противника мог поранить воина, сквозь кольчугу выступала кровь, но все-таки он оставался жив, защищенный «корой». Живыми остались и покрывшиеся «корой» сестры Фаэтона.
На рис. 5.122 показан фрагмент картины Тинторетто, изображающей — как Гефест опутывает Венеру и Марса своей «сетью-простыней», причем так плотно, что они не смогли высвободиться. Тинторетто уже подзабыл подлинную историю и нарисовал воинскую кольчугу-«сеть» в виде полотняной простыни. Целиком эту картину мы приводим на цветной вклейке.
Рис. 5.122. Венера (Афродита), Вулкан (Гефест) и Марс (Арес). Гефест сковывает Венеру и Марса в свою «сеть», условно и изображенную здесь в виде простыни. Фрагмент картины Тинторетто. За Венерой виднеется Амур, бог любви, совративший Венеру и Марса. Якобы 1545–1550 годы. Мюнхен. Старая Пинакотека.