– Спасибо, – поблагодарила Эви, придумывая уважительную причину, чтобы улизнуть: внезапно заболевший дядя, пожар в Беннингтоне, неконтролируемый приступ гангрены.
– Мы с Адди жили в Беннингтоне практически с самого начала, переехали сюда весной 1875 года. В апреле. – Она нахмурилась. – Или, может быть, в мае.
– Весной 1875 года? – Эви призадумалась. – Мисс Лилиан, а вы не помните историю человека по имени Джон Гоббс, которого повесили за убийство в 1876 году?
Мисс Лилиан поджала губы.
– Не могу ответить утвердительно.
– Его обвинили в убийстве мисс Иды Ноулс.
– О да, Ида Ноулс! Помню-помню. Сбежала с каким-то жиголо, говорили они. А потом… да, теперь помню! А тот страшный человек…
– Джон Гоббс.
– Да, его обвинили в этом. Плохой, плохой человек. Расхититель могил. Шарлатан.
– Вы не помните каких-нибудь деталей дела или что-нибудь о нем? Вообще ничего? – Эви аккуратно отпила чай. У него был очень странный вкус.
– Нет, боюсь, что нет, милочка. Я – уже старая женщина. А вот и Адди.
Мисс Аделаида в платье времен президентства Тедди Рузвельта вошла в комнату, держа на руках черного кота с желтыми глазами.
– Я обнаружила, что Хоторн пытается съесть мои бегонии, маленький дьяволеныш, – сказала она, мусоля мяукающего кота.
– Мисс О’Нил только что спрашивала меня о деле Иды Ноулс. Ты ведь его помнишь, дорогая? И еще о том страшном человеке, которого повесили. Но я, к сожалению, почти ничего не помню. Хоторн, иди покушай. – Она положила немного салата из курятины в миску у своих ног, и кот спрыгнул с рук Аделаиды.
– Они повесили его в ночь кометы, – отсутствующим голосом сказала Адди.
– Соломоновой кометы? – уточнила Эви.
– Да, именно. Он сказал им так сделать. Это была его последняя просьба.
– Джон Гоббс попросил, чтобы его повесили в ночь появления Соломоновой кометы? – спросила Эви еще раз. Она хотела быть уверена в том, что не ослышалась. Эта деталь показалась ей очень важной, хотя она сама не знала почему. – А зачем ему это нужно, я не понимаю?
– Кометы – сильные предзнаменования, – прошамкала мисс Лилиан. – Древние считали, что они появляются в те моменты, когда грань между нашим и потусторонним миром стирается.
– Я все равно не понимаю.
– Если ты хочешь открыть дверь в край духов, нет более удачного времени, чтобы обеспечить свое возвращение.
– Но, мисс Проктор, это ведь невозможно, – аккуратно возразила Эви.
– Ах, этот невозможный мир, – ответила мисс Лилиан, загадочно улыбаясь. – Пейте чай, милочка.
Эви осушила чашку и выплюнула несколько кусочков заварки.
– Какой милый талисман, – заметила мисс Адди, не сводя взгляда с подвески Эви.
– А, это подарок от моего брата, – ответила Эви. Ей не хотелось развивать эту тему. Если она расскажет, что Джеймса убили на войне, они начнут сочувствовать или перечислять всех своих умерших родственников, и она застрянет здесь еще на сутки. Ей нужно было удрать любой ценой.
Мисс Адди коснулась подвески и тут же побледнела.
– Какой страшный выбор нужно будет сделать.
– Что вы имеете в виду? – удивилась Эви.
– Адди может видеть бессмертные души, – ответила мисс Лилиан. – Адди, дорогая, твой чай остынет, а нам еще предстоит много работы. – Мисс Лилиан стремительно поднялась с места. – Боюсь, что нам придется распрощаться, мисс О’Нил. Большое спасибо, что навестили нас.
– Страшный выбор. – Мисс Адди смотрела на Эви с такой жалостью, что ей стало не по себе.
Оказавшись в коридоре, где беспрерывно мигали лампочки – неужели их так сложно поменять? – Эви подумала о странной последней просьбе Гоббса. Он что, рассчитывал вернуться после смерти? Это выглядит просто смешно и вполне соответствует амплуа сумасшедшего маньяка, каким он казался. Через две недели над Нью-Йорком повиснет та самая комета.
Поджидая громыхающий лифт, Эви почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Она не могла понять почему. Ей ужасно захотелось поговорить с Мэйбел, рассказать о странной квартире сумасшедших Прокторш. Но они с Мэйбел до сих пор не помирились. Они еще никогда не были в размолвке так долго, и Эви колебалась между жутким раздражением и тоской по подруге. Когда раскрылась дверь лифта, Эви сначала хотела нажать кнопку этажа Мэйбел, но в последний момент нажала первый этаж.
Тем временем в квартире Прокторш все шло своим чередом. Хоторн терся о ногу мисс Аделаиды, а ее сестра болтала какую-то чушь о повседневных делах. Мисс Аделаида заглянула в чашку Эви, где на дне осталась заварка, и нахмурилась.
Глава 39Склеп
Детектив Маллой вошел в музей, грубо потеснив посетителей, и отмахнулся ото всех расспросов о Манхэттенском маньяке.
– Мисс О’Нил! – Он коснулся своей шляпы.
– Дядя сейчас отошел, детектив. Есть какие-то новости?
Он кивнул в сторону библиотеки. Эви попросила Сэма заменить ее и провела детектива в библиотеку, плотно закрыв за собой дверь. Маллой надел свою шляпу на бронзового орла.
– Мы проработали линию с Братией, которую предложил ваш дядя. Оказывается, в последние несколько лет этот культ пережил возрождение. Горожане жалуются на них. Угадайте, кто у них лидер?
– Вряд ли Уилл Роджерс.
– Брат Джейкоб Колл.
Маллой зачерпнул орехов из вазочки на столе Уилла.
– Говорят, что он читает проповеди о возвращении Соломоновой кометы и пришествии Зверя. – Детектив выдержал паузу. – Он зарабатывает на продаже скота и приезжает в город раз в несколько недель, чтобы сбыть его мясникам.
– Выходит, он мясник!
– Ага. И когда случались убийства, он каждый раз был в городе. Я велел своим парням задержать его и привести в участок. Но с нами он говорить не хочет. Я понадеялся, что ваш дядя сможет его расколоть.
Эви закусила губу.
– Детектив, я могу попробовать?
Маллой удивленно поднял брови:
– Допросить возможного убийцу? Боюсь, что нет.
– Может быть, он раскроется перед безобидной девушкой. К тому же я не представляю такой угрозы, как полиция.
– Я восхищен вашим энтузиазмом, мисс О’Нил, но все же это не ваша работа.
Коснувшись шляпы, детектив откланялся.
Эви вбежала в выставочный зал. Сейчас там опять была толпа народа, и в первый раз за все время Эви об этом пожалела. Она принялась подпрыгивать вверх, чтобы ее было видно над людскими головами, и махать руками.
– Сэм! Сэм Лойд! Ты мне нужен!
Он тут же подошел к ней, довольно ухмыляясь.
– Я знал, что когда-нибудь ты это скажешь.
– Охолонись. – Эви закатила глаза. – Ты нужен мне для того, чтобы попасть в Склеп.
– Прошлого раза тебе было мало?
– Джерихо! – позвала Эви. – Помоги, пожалуйста. Сэм нужен мне для миссии чрезвычайной важности.
– Я готов тебе помочь, – ответил подошедший Джерихо.
– Ты уже начал! – радостно пропела Эви. Подхватив Сэма под руку, она потащила его к выходу. – Я расскажу тебе по дороге.
Они с Сэмом одолжили старый автомобиль Уилла. Дорога до тюрьмы была неблизкой, а Сэму, похоже, хотелось поболтать.
– Твоя подруга Мэйбел все еще сохнет по этому великану?
– Джерихо? Угу, – ответила Эви, едва заметно поморщившись на словах «твоя подруга Мэйбел».
– Что вы нашли в этом парне?
– Он тебе не нравится просто потому, что тебя недолюбливает.
– Это не единственная причина, – ответил Сэм.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего. Просто мне кажется, что тебе он тоже нравится.
– Джерихо? Он неплохой парень, наверное.
– Так он тебе не нравится? – улыбнулся Сэм.
– Такого я не говорила.
Они тем временем проехали «улицу жестяных сковородок» и подъезжали к модному району Грамерси.
– У тебя есть постоянный парень? – спросил Сэм после недолгого молчания.
– Никто не может выдержать меня надолго.
Сэм искоса посмотрел на нее.
– Это что, вызов?
– Нет, констатация факта.
– Увидим.
– Ты все еще должен мне двадцать долларов, – заметила Эви.
– Ты такая же, как я, Эви О’Нил, хотя изо всех сил отрицаешь это.
– Следи за дорогой, Лойд.
Машина с ревом неслась вперед и миновала группу бизнесменов в темных костюмах. Держась за шляпы, они боролись с ветром на Ист-ривер и каньоноподобных улицах.
– У меня кое-что для тебя есть, – сказал Сэм с таинственной улыбкой.
Эви удивленно подняла бровь:
– Да ну? И что же? Банк ведь сегодня закрыт.
– Небольшая молния тебе на шею. – Он извлек из кармана сверкающее ожерелье и протянул ей.
Эви ахнула:
– Божечки мои! Это что, настоящий бриллиант? Откуда ты это взял?
– Ты поверишь байке о щедрой богатой тетушке?
– Нет.
– Я тоже так думаю. Но там, где я это взял, поверь, никто не хватится. У них таких миллион.
Эви тяжело вздохнула.
– Сэм…
– Я таких людей хорошо знаю. Они не думают ни о ком, кроме себя. Они скупают все, что предлагают реклама и журналы, и моментально об этом забывают, если появляется что-то новенькое.
– А дядя Уилл еще назвал меня циничной! – вздохнула Эви и положила ожерелье Сэму в карман. – Нельзя просто брать то, что тебе хочется, Сэм.
– Почему нет? Если это делают воротилы из бизнеса, они герои. Если такой простой парень, как я, – меня называют преступником.
– А теперь ты заговорил как большевик. Признайся, ты ведь не один из этих анархистов?
– Бомбы, революции? Не мой стиль. У меня своя миссия. – Последняя фраза прозвучала очень жестко.
– Что за миссия? Сбивать девушек с панталыку ворованными самоцветами?
Сэм снова покосился на нее:
– Никогда не слышала о «Проекте Буффало»?
– Не могу сказать, что да.
– Даже если ты начнешь копать, то ничего не найдешь. Это была секретная правительственная программа времен мировой войны.
– В таком случае откуда ты о ней знаешь?
– Моя мать на них работала. Она прошла какой-то тест…
– Что за тест?
– Понятия не имею, но она прошла его с отличным результатом. Они с отцом чуть не подрались из-за этого. Я сидел в соседней комнате и слушал. Она сказала, что должна идти, что она так чувствует. «Что мы можем поделать?» – спросила она. А отец ответил: «Нет!» Он вообще любит слово «нет». – Сэм помрачнел. – В любом случае спустя месяц появились ребята из правительства. У них были документы моего отца. Они заявили, что отправят его назад в Россию, если он не станет сотрудничать. В Россию ему не хотелось – там убивали и