и не удовлетворила Леонардо, который хотел сделать так, чтобы сквозь слезы Агнца сиял победоносный луч Спасителя. Что происходило в уме художника в долгие часы раздумий, когда, согласно рассказу Банделло, он стоял, неподвижный, перед своей фреской? Они были для Леонардо потрясающим возвращением его магии художника, мучительным посвящением. Эта бескровная голова, к контуру которой он прикасался трепеща, теперь его пугала. Леонардо мучила ее прозрачная бледность; это было истинным колдовством. Он дышал в ней, она дышала в нем. Она вынуждала его оживить не только Тайную Вечерю, но и все Страсти целиком. Он переживал вместе с ней ночь в Гефсиманском саду, бичевание перед Пилатом. Он чувствовал, как терновый венец обвивает его голову, а крест давит на плечи. Он слышал крики палачей и видел, как воздвигается виселица на Голгофе. Тогда ему показалось, что он видит, как чудесная голова воспламеняется, словно от внутреннего солнца, и пронзает его, словно мечом, своими сверкающими глазами. Этот взгляд говорил: «Чтобы понять мой свет, нужно вначале прожить тьму могилы. Нужно уничтожиться, чтобы возродиться, нужно полностью умереть, чтобы воскреснуть!» В эту минуту величайший из художников выронил кисть. Он постиг духовный смысл воскрешения, но он понял также, что сверхчеловеческая красота Христа превыше пределов человеческого искусства.
Вот отчего Леонардо отказался нанести последний штрих на лицо Иисуса. То было высшее смирение, поклонение гения, ставшего ясновидящим, тайне божественного, превращению души, ее невыразимому воскресению через жертву. Хотя и незаконченный, этот эскиз головы Христа наводит на такие размышления. Со своими полуприкрытыми веками и невыразимой улыбкой, он заставил бледнеть всех его соперников. Он уникален .II. Роман Моны Лизы
Больше знать и больше любить.
Мона Лиза
1. Джоконда и тайна Вечно-женственного
Шестнадцать лет (1480–1496), которые Леонардо провел в Ломбардии при дворе Лодовико Моро, были самыми счастливыми и самыми плодотворными в его жизни. Да Винчи был универсальным гением и космополитом в самом широком смысле этого слова, чуждым всякому местному и даже национальному патриотизму, но движимым пламенной любовью к Красоте и Истине, с глубоким чувством человечности.
Школа живописи, которую он основал в Милане и которая его пережила, представляет лишь малую часть его лихорадочной деятельности. Благодаря покровительству Лодовико Моро тосканский маг смог найти блестящее применение своим удивительным способностям и взмахнуть своей волшебной палочкой. Ему улыбалась идея украсить одну из красивейших стран мира собранием наук и искусств. Он мог одновременно готовить план ирригации для ломбардской долины, продолжать свое изучение воздухоплавания, геологии и света, работать в соборах Милана и Павии, воздвигать перед замком правителя глиняную модель конной статуи Франческо Сфорца, писать несравненную фреску в Санта Мария деи Грацие, писать маслом мадонн, портреты князей и светских дам. Вместе с тем Маммона, лукавый князь этого мира, которому неутомимый художник не продался, но заключил с ним временное соглашение, позволил ему воплотить некоторые свои мечты в подвижной фантасмагории жизни. Ибо именно он, Леонардо, был устроителем ослепительных праздников, когда греческая мифология оживала в садах замка в карнавальных процессиях под звуки флейт и гитар. Висконти, основатели Миланского герцогства, избрали своей эмблемой изображение солнца, которое прожигает стрелы и змей сквозь золотые и розовые облака. Их последователи, Сфорца, присвоили девиз, который точно символизирует дух кондотьеров Возрождения: слава, заставляющая сиять наслаждение путем силы и хитрости. В течение нескольких лет Леонардо удавалось заставить сиять солнце науки и красоты в этом великолепном и жестоком гербе. Но опыт был опасен, и чудо не могло длиться долго.
Хотя Лодовико Моро и был образованным меценатом, но это был слабохарактерный и посредственный политик. На его герцогство посягали папа, Венецианская республика и король Франции, и он считал, что спасется, если будет морочить всех троих. Вытянув из него золото поочередно, его враги в конце концов объединились против него. В 1496 г. Лодовико Моро призвал в Италию Карла VIII, заплатив ему немалую сумму. Покинутый им, он пошел на союз с германским императором Максимилианом, из-за чего Людовик XII объявил ему войну. В 1499 г. французы под предводительством Трибульцио, личного врага Лодовико, вторглись в Ломбардию.
Герцог Миланский бежал в Тироль, надеясь оттуда отвоевать свое королевство с помощью Максимилиана. Но швейцарские наемники предали его французскому королю, и самый богатый, самый блестящий из итальянских правителей умер в нищете в замке Лош после десяти лет плена.
Его современник, Павел Иове, судил о нем так: «Человек большого ума, но неумеренных притязаний, рожденный на горе истории». Приговор чересчур суровый.
Можно упрекать его за легкость характера, ненасытные притязания и двуличие. Но история не может отрицать его заслугу: не считая Франциска I, он был единственным правителем, который понял да Винчи и покровительствовал ему. На обложке тетради Леонардо есть запись, сделанная его рукой: «Герцог потерял государство, богатство, свободу, и ничего из того, что он предпринял, не было им завершено». Констатируя в этой лаконичной записке несчастье своего покровителя, Леонардо отмечал со свойственным ему стоицизмом крушение собственной мечты.
Начиная с этой минуты его жизнь, с точки зрения материальной и практической, была лишь бесплодным поиском, цепью разочарований и авантюр. Всегда отягощенный заботой о завтрашнем дне, всегда озабоченный философской проблемой, которая оставалась его главной мыслью, он находил отныне в искусстве лишь мимолетное утешение. Он еще будет создавать чудесные творения, но не сможет наслаждаться ими. Его вечное скитание поведет его шаг за шагом к последнему изгнанию и к смерти вдали от родины. Вначале мы видим его на службе у Чезаре Борджиа, для которого он изготавливал планы траншей и крепостей.
Создатель «Тайной Вечери» в Санта Мария деи Грацие, ставший инженером у самого утонченного, но и самого свирепого негодяя в истории – какое унижение для человеческого гения и какой знак времени! Возможно, Леонардо присутствовал при знаменитой ловушке в Синигальи, где трое кондотьеров были пойманы в сеть и зарезаны, как кролики, командующим папской армией. Этот шедевр вероломства, который привел в восторг Макиавелли с точки зрения завоевательной политики, возмутил Леонардо. Он отвернулся от чудовища.
Гений Зла, который он изучал в герцоге Валентино, с его стальным взглядом и торжествующей усмешкой довольного демона, был еще страшнее, чем голова умирающей Медузы со всеми ее змеями. Через некоторое время Леонардо оказался при дворе Льва Х и пытался завоевать расположение самого образованного мецената Возрождения. Но умный и тонкий понтифик, который сумел так глубоко понять Рафаэля, отнесся недоверчиво к загадочному чародею.
Да Винчи тогда вернулся во Флоренцию, превратившуюся в осиное гнездо политических интриг и группировок художников. Он натолкнулся на бешеную зависть Микеланджело, своего соперника и антипода во всем, который был здесь у себя и хозяином положения. Известна история со знаменитой фреской «Битва при Ангиари» и ошеломляющим картоном, который вначале был «школой Италии», а затем был уничтожен, как утверждают, учениками Буонарроти. Старая пословица, гласящая, что нет пророка в своем отечестве, еще раз подтвердилась в случае с Леонардо.
Судьба вознаградила его. В этой самой враждебной Флоренции, полной ловушек, Леонардо встретил женщину, которая должна была стать истинным возрождением для его души и оставить в его искусстве неизгладимый след. Его особая миссия заключалась в том, чтобы дать в живых образах новое истолкование некоторых великих тайн жизни. В начале своего пути, цветущей весной своей юности, в облике Медузы ему явилась тайна Зла. В апогее славы его пронзила скорбным лучом тайна Божественного в образе Христа из «Тайной Вечери». Перед закатом, в зените зрелого возраста, перед ним предстала тайна Вечно-женственного в лице Моны Лизы. Столь же тревожным, сколь и прекрасным был свет, сиявший ему из этого магического зеркала. Ибо он увидел глазами человека и художника, что эта тайна содержала обе другие и сохраняла их неустойчивое равновесие. Джоконда стала также гордиевым узлом его внутренней жизни и его высочайших мыслей.
Имя Джоконды, как известно, пришло к Моне Лизе от ее мужа Джокондо, безвестного флорентийца, владевшего большим поместьем в Маремме и выращивавшего там большие стада быков. Это прибыльное занятие вынуждало богатого землевладельца к частым и долгим отлучкам. Очевидно, что его жена пользовалась большой свободой, поскольку Леонардо в течение четырех лет наслаждался написанием ее портрета, наряду с многими другими работами, и все не был удовлетворен, а она оставила ему единственный экземпляр. Об этой прекрасной женщине мы ничего не знаем, кроме того, что она была неаполитанкой из знатной семьи. Мона Лиза была дочерью Антонио Мария ди Нольдо Герардини и третьей женой Зеноли дель Джокондо, который вступил с ней в брак в 1495 г. Мы не знаем, какова была личная связь Леонардо с этой знатной дамой, позировавшей ему во время бесчисленных сеансов, поскольку ни Леонардо, ни кто-либо из его биографов никогда не проронили об этом ни слова. Вазари, который описывает скрупулезно и с любовью этот портрет, резонно говорит, что в мире нет ничего столь полного жизни и что «это произведение было написано так, что повергает в смятение и страх любого самонадеянного художника, кто бы он ни был» [37] . Он добавляет, что Леонардо часто приглашал в свою мастерскую шутов и певцов, чтобы лицо его прекрасной модели не было погружено в печаль. Но это все. Что происходило в течение четырех лет между этими двумя существами, единственными и неповторимыми каждый в своем роде? Никто не сказал этого, и все же этот роман говорит с непередаваемым красноречием глазами и устами знаменитого портрета. Наконец, последователи мастера, большинство из которых отмечены