однако, не является только вопросом истории, задачи никуда не делись, их невозможно обойти, их, в любом случае, предстоит решать, если, конечно, Россия собирается быть…»
Итак (дополним Матвейчева), СССР не стал инновационной страной, не создал антибюрократическое, народное государство-корпорацию. Не построил настоящей «экономической демократии», превратился в корпорацию косных бюрократов, боящихся исторического творчества – и расплатился за то сначала гниением, а потом и трагическим распадом. Нынешняя РФ в гротескных, гипертрофированных формах копирует судьбу позднего Союза. Попытки начать инвестиционное развитие РФ все время захлебываются в сопротивлении бюрократии, в ее коррупции и приверженности сырьевой модели экономики. 2010-е годы для Росфедерации могут превратиться в «новые 1980-е».
Но похожие проблемы терзают теперь и американцев, и европейцев, и китайцев. Они тоже зашли в исторический тупик.
Вывод: русским, коим нечего терять, необходимо первыми в мире, не боясь первенства и неизведанности, строить подлинную страну-корпорацию, где граждане – не бесправное стадо, а акционеры! Нужно, не повторяя ошибок СССР, взять из него самое рациональное и футуристическое ядро – и становиться творцами новой истории.
Вне сомнений – это революция
Итак, построение государства нового типа даст русским возможность быстрого движения вперед среди океана глобалистическо-«постиндустриального» гниения. Самая крупная корпорация Земли, населенная кровно заинтересованными в развитии страны гражданами-акционерами, ворвется на мировую арену, словно танк в скопище деревянных телег. Новая государственность позволит применить антибюрократические организационно-управленческие технологии Никанорова, Водянова, Бощенко. Раскованная творческая энергия русских даст сотни прорывных, пионерных технологий – новые жилища, транспорт, энергетику, связь, медицину, передовое образование. Осуществится реальный переход на инновационную модель роста, на модель прорывных инноваций.
Исчезнет сегодняшний уродливый феномен: в московских министерствах плачут, будто в РФ нет прорывных научно-технических проектов, и в то же самое время редактор «Эксперта» Фадеев, поехав в Новосибирск на выставку, обнаруживает отличные проекты на 200 миллиардов долларов! Сам автор этих строк множество раз сталкивался с тем же: бюрократы не видят того, что есть в РФ, многочисленные тематические выставки проходят фактически вхолостую. Необходимость служить России и ее народу заставит чиновников оторваться от кресел и ходить по специализированным выставкам, по НИИ и университетам!
Окажутся раздавленными сепаратисты всех мастей, что норовят сбросить нас в реалии феодализма, рабовладения и даже родоплеменного варварства.
Новая страна-корпорация по эффективности настолько превзойдет окружающие «этносуверенитеты» вроде украинского или эстонского. Появится самое главное условие для воссоединения русских земель: Россия породит модель несырьевого успеха, модель процветания, стоящего на творческой энергии и интеллекте нашего народа, а не на добывающих компаниях. На фоне «русской мечты» померкнут «американская мечта» и модель «китайского муравейника» с беспросветным, монотонным трудом за гроши. Мы станем притягивать к себе все пылкие умы планеты, превратимся в творца истории. В Солнце, по выражению Матвейчева, под которым будут искать места все прочие народы. А это – самое главное условие успеха державного строительства.
Естественно, строительство такого государства нового типа потребует решительного слома сопротивления старой бюрократии, которой и сегодня жить хорошо, которая ничего не желает менять, несмотря на все инновационные призывы из Кремля. Да, это потребует революции – но ее можно, опираясь на низы, провести «сверху». И это намного лучше, чем дожидаться коллапса «сырьевой модели» в 2010-х годах с неизбежной революцией-бунтом «снизу». Разрушительной и чреватой окончательным распадом России.
Либо мы решим свои внутренние проблемы как мировые с помощью такой Инновации, либо станем лидером мирового развития и эпицентром смелых инноваций – либо нам не пережить 2010-е годы. Выбор сегодня стоит именно так! И ни «оранжево-либеральный» балаган, ни слепое копирование американских или китайских «рецептов успеха», ни создание этнократического государства-нации в РФ проблемы не решают. Готовых рецептов для лечения России уже нет. Их нужно создавать самостоятельно. Страна-корпорация – один из них…
Академия Тринитаризма
16.07.2009
России понадобилась новая опричнина
Можно ли справиться с задачами очищения страны от коррупции и ее развития, не применяя чрезвычайных мер? Об этом, заглядывая в прошлое и прозревая будущее, думали недавно в Институте динамического консерватизма (ИДК).
Русская история демонстрирует, что опричный принцип то и дело всплывает в критические моменты жизни страны. Видимо, и в этом веке нам придется прибегнуть к опричнине.
Один из базовых принципов русской истории
По мнению профессора Андрея Фурсова, опричнина – ключевое событие русской истории за последние 500 лет. Она заложила фундамент той власти, которая затем мутировала, регенерировала и развивалась по принципам, заложенным во время «опричного разрыва». Опричный принцип – один из трех основных принципов русской истории (власти), модерирующий два других: самодержавно-национальный и олигархический, связывающий их и одновременно снимающий противоречия между ними.
Сжато и выпукло изложив историю первой опричнины (Ивана Грозного), Андрей Фурсов сделал вывод: опричнина была централизацией власти на самодержавно-национальных принципах – в противовес централизации олигархической (княже-боярской). Причем в режиме «чрезвычайки», ибо у Грозного не имелось на тот момент ни нужных институтов, ни окрепшего противовеса боярам-олигархам – дворянства.
Опричнина Грозного смогла разорвать связь между боярами и дворянами («детьми боярскими»). Опричнину никто не отменял (А. Фурсов это убедительно доказывает). Скорее, она как бы растворила в себе окружающую реальность. Опричники возглавили Государев двор. Террор же после 1572 года продолжался, хотя и в меньших масштабах. Опричнина, по словам Андрея Ильича, выполнила свою функцию, «переукатала» часть русской территории и превратилась в Государев двор. Так что «отмена» отмене рознь.
В чем смысл опричнины? В борьбе с олигархизацией страны.
А. Фурсов согласен с историком Д. Альшицем, который считал, что, во-первых, конфликт между боярством и дворянством – не миф, а реальность; во-вторых, царь, бояре и дворяне – все были за централизацию, здесь различий и расхождений не было. Различия – и непреодолимые, антагонистические – касались вопроса: какую централизацию (едино-самодержавную или олигархическую), в чьих интересах (центра-верха, т. е. царя и основной массы господствующего слоя – или бояр) проводить?
Решение этого вопроса обусловила специфика русского хозяйства, исследованная в работах Л. Милова и историков его школы, которые А. Фурсов оценивает исключительно высоко. Речь о том, что на Руси, в силу суровости ее природно-климатических условий, создается небольшой по объему совокупный общественный (а, следовательно, и прибавочный) продукт – это так и само по себе, и особенно по сравнению с Западной Европой, Восточной или Южной Азией. В таких условиях средним и тем более нижним слоям господствующего класса прибавочный продукт может достаться только в том случае, если будут ограничиваться эксплуататорские аппетиты самых верхов. Ограничить эти аппетиты могла только сильная единодержавная центральная власть.
Таким образом, в «деолигархизации», единодержавии и постановке бояр на «учет и контроль» оказались заинтересованы средние и нижние эшелоны господствующего класса. Интересы боярства и дворянства в данном случае оказались совершенно противоположными. Чем больше знать ограничивала монарха, тем меньше доставалось представителям среднего и низшего слоев господствующего класса. И только самодержавие «грозненского» типа могло обеспечить эти группы. Опричнина, соглашается А. Фурсов с Д. Альшицем, и есть зародыш самодержавия. Если добавить к нему крепостничество, то возникает самодержавно-крепостнический строй.
При этом формально опричнина выглядела как возвращение к удельной системе. Над Боярской Думой, над земской Русью надстраивалась другая – опричная – система. Она решала ряд задач, которые из-за слабости общественных сил и институтов в стране не могли быть решены иначе, кроме как в режиме «чрезвычайки». Как это актуально для нынешних времен!
Опричнина все-таки смогла дотереть удельную систему, след былой удельной раздробленности страны (уничтожен последний удел – Старицкого). Устранена угроза новгородского сепаратизма (Новгород так и не отложился от остальной Руси даже в Смуту, хотя попытка и предпринималась в 1611 году). Под контроль центральной власти оказались поставленными и боярство, и церковь. Произошло это рывком, в режиме «преемственность через разрыв». Как считает А. Фурсов, терапевтически с опорой на дворянство как слой все это можно было осуществить только в теории, на практике же не было времени, да и дворянство не представляло собой «властного слоя» – его надо было создавать. Опричнина рассекла старую власть – и надстроила над нею новую систему власти.
Опричная власть
Кроме того, возник собственно опричный принцип власти. Он, как считает эксперт, занимает место рядом с самодержавным и олигархическим ее принципами. Речь идет о принципе чрезвычайных действий с построением параллельного контура управления, надстраивающегося над уже существующим и делая его своим внутренним, так сказать, объектом для перемалывания и переваривания. По завершении этого процесса чрезвычайка превращается в регулярный институт и КАК БЫ отменяется (опричнина – Государев двор, ЧК – ГПУ). Этот новый контур был чрезвычайной мерой против встроенной с княже-боярских времен и постоянно присутствующей тенденции к олигархии. Показательно, что даже в XVIII – начале XIX вв. в начале правления каждого монарха вельможи каждый раз пытались протолкнуть проект олигархизации самодержавия.