о известно, что на заводе Круппа в Магдебурге полякам удалось захватить чертежи секретной немецкой боевой машины, производство которых немцы просто не успели наладить. Скоростного среднего танка, который в Польше сейчас ставится на конвейер под названием 18ТП, «восемнадцатитонный танк польский». Серьёзная машина: лобовая броня 30 миллиметров, пушка 47 миллиметров, двигатель 300 лошадиных сил, скорость до 40 километров в час.
Ни эту машину, ни новейшие английские и французские танки здесь, конечно, мы скоро не увидим. Немецкую разработку, имевшую «в девичестве» наименование «Панцеркампфваген-III», получат, в первую очередь, польские войска. А англичанам и французам сейчас современная техника нужна в Африке, в Египте и Тунисе. И если англичане пока только наращивают группировку в Египте, чтобы удариться по итальянцам, занявшим глухую оборону на египетско-ливийской границе, то в Тунисе у французов дела идут очень плохо.
Увы, не рассчитывали они на то, что Муссолини решится начать боевые действия против французской группировки в этой колонии. И особенно итальянцам помог немецкий полковник Роммель, командующий танковым полком. Этот командир, всего год назад наносивший польской армии неожиданные удары батальоном, вооружённым лёгкими танкетками и «самодельными» танками, оказался резвым малым, применив ту же тактику глубоких охватов и внезапных атак и на новом театре военных действий. Всего за месяц он вырос от командира батальона до командира полка, а итальянцы, благодаря ему, продвинулись вдоль средиземноморского побережья Туниса на двести пятьдесят километров. По сути, итальянские войска контролируют уже всю южную половину Туниса. Пусть и менее населённую, чем вторая, северная его половина.
Нас это касается лишь потому, что французские войска, дислоцированные в Сирии, скорее, перебросят туда, чем в помощь туркам.
Фрагмент 7
Ульрих Граф, 13 марта 1941 года
Шестьдесят два года — поздновато для армейской службы. Но кто может запретить настоящему патриоту Германии воевать с её врагами? Пусть даже для этого пришлось отправиться в дальние страны. Точнее — даже на другой континент, в Африку, где сражается полу-немецкая, полу-итальянская танковая бригада под командованием героя войны с Польшей бригадного генерал Роммеля. И пусть сражается не с поляками, виновными в гибели Фатерлянда, а всего лишь с французами-лягушатниками, но ведь именно они и лимонники-англичане вдохновили и направили поляков на Германию. Дойдёт очередь и до поляков!
Слава Роммеля прогремела ещё в последние недели нашей борьбы с оккупантами, когда он бил поляков в Вюртемберге. Бил на той технике, которую ему удавалось найти: итальянские танкетки, австрийские бронеавтомобили, обшитые железными листами грузовики и тракторы, производимые в компании «Даймлер-Бенц». Жаль, до момента окончания боёв так и не удалось в Штутгарте наладить производство лёгких танков, сконструированных бывшим главным инженером этой компании Фердинандом Порше.
После присоединения Баварии и Вюртемберга к Австрии этот неординарных командир исчез из вида, но очень скоро знающие люди сообщили, что его видели в Италии, где он вступил в итальянскую армию. Потом было объявление войны этой стране Англией и Францией, и имя Роммеля снова загремело, настолько успешно он действовал в Тунисе. И через австрийско-итальянскую границу хлынул поток добровольцев, которые желали записаться именно в его батальон, а вскоре — и полк. Поток настолько большой, что итальянское командование вынуждено было сформировать на базе полка, возглавляемого Эрвином, целую бригаду.
Напомню, что я после гибели фюрера национал-социалистов Адольфа Гитлера не просто держал колбасную лавку в Мюнхене, но и был содержателем конспиративной квартиры организации «Консул» майора Вальдемара Пабста. Пусть Пабст и погиб во время обороны Киля, а его организация прекратила существование, но связи с германскими патриотами остались. И я, выборный член городской мэрии, знал, кто из моих братьев по оружию, с которыми я в окопах защищал Баварию от поляков, так и не нашёл себя под австрийской властью, а потому уезжает в Италию.
Да, еще тогда, в боях с поляками, я почувствовал, что староват для того, чтобы бегать с винтовкой. Но, попав в Тунис, всё-таки добился встречи с Эрвином и убедил его в том, что буду полезен ему в качестве «внештатного» денщика. Этакого «дядьки», заботящегося о быте военачальника.
Полковник (а теперь уже бригадный генерал) мне понравился верой в будущее нашей родины и стремлением отомстить за её гибель виновникам этого. Причём, он не просто говорит о своей любви к Фатерлянду, но и всеми силами старается приблизить тот момент, когда он вновь возродится. Пусть не сразу, пусть не самостоятельно, а при помощи Австрии и Италии, государственный строй которых близок к тому, который собирался установить мой кумир, Гитлер, но стремится.
Это проявляется не только в словах. Мне хорошо известно, сколько времени и усилий генерал уделяет улучшению танковых вооружений Италии, нашей главное надежды на то, что у нас со временем появится шанс вернуться в родные земли в качестве освободителей. Он постоянно аккумулирует, обобщает и анализирует фронтовой опыт и чуть ли не еженедельно отправляет докладные записки высшему итальянскому руководству: по его словам, у Роммеля есть право лично обращаться к Бенито Муссолини, и он этим правом активно пользуется.
Как мне кажется, Дуче прислушивается к мнению генерала не только потому, что тот даёт ценные советы. Именно благодаря советам Роммеля (и, пусть это и звучит несколько нескромно, моим) танковая промышленность Италии получила сильный толчок от немецких инженеров. Мало того, что Эрвин был лично знаком с Фердинандом Порше, строившим эрзац-танки для его батальона, а потом разработавшим уже и вполне приемлемый танк «заводского» производства, так Роммель ещё и убедил его путём переписки начать сотрудничество с итальянцами. И теперь проект танка Порше рассматривают на предмет производства на итальянских заводах.
Через Порше и других знакомых генералу удалось привлечь к сотрудничеству с итальянцами бежавших штутгартских и бежавших на юг магдебургских и берлинских конструкторов. Таких как Эрих Вёльферт, Георг Хагеллох, Генрих Ромберг, Артур Гауниц и Георг Энгель, тайно (а после прихода к власти Браухича и открыто) занимавшихся конструированием танков для Рейхсвера. Я же через бывших членов сети «Консул» помог ему разыскать контакты выдающегося конструктора трансмиссий для бронетехники Генриха Книпкампа, инженера в Управлении вооружений сухопутных сил Германии. Таким образом, в Италии, на заводе «Ансельмо», собралась уже целая плеяда немецких инженеров, которые помогут итальянцам обзавестись боевыми машинами, превосходящими всё то, что сегодня выпускается итальянской промышленности.
Это не пустые мечты, не бахвальство человека, пытающегося хвастовством выставить себя патриотом собственной нации. Хагелоху удалось вывезти в Италию документацию на две машины, не только разработанные немецкими инженерами, но и прошедшие, как минимум, ходовые испытания ещё при Браухиче. Правда, без оружия, поскольку в то время выпуск танковых орудий ещё не был налажен. Полные комплекты чертежей! Так что мы оба надеемся на то, что скоро в итальянской армии появятся средние танки М18/41 или М21/41. Всё зависит от того, что именно выберут итальянские генералы и промышленники.
Я не большой знаток техники, я предпочитаю опираться на мнение человека, более сведущего, чем я, в данном вопросе. Конкретно — этого невысокого энергичного бригадного генерала, который считает, что танк массой 21 тонна, вооружённый пушкой калибра 75 миллиметров, превзойдёт по комплексу показателей все французские и английские средние боевые машины. Сочетая при этом такие показатели как бронирование, мощное орудие и скорость. И первым подразделением, которое получит новые машины, будет бригада Роммеля, на деле доказавшая умение бить врага.
Да, мой «подопечный» задаёт жару проклятым «лягушатникам». Именно его полк, совершивший беспримерный марш по пустынным районам юга Туниса, сумел обойти пересыхающее озеро Эль-Джерид и совершенно неожиданно для французов оказаться у них в тылу, захватив города Нефта и Дехаш. А после этого, взяв Митлави и Гафсу, выйти с северо-запада, атаковать и сходу ворваться в важный опорный пункт французов на средиземноморском побережье, город Габес.
Конечно, данный рейд обошёлся Роммелю очень дорого: из-за поломок и боевых потерь полк потерял более половины бронетехники и треть автомобилей. Но цель была достигнута: он обошёл спешно созданную французами оборонительную «Линию Марет», взял Габес, после чего французские войска, окопавшиеся на «Линии», были вынуждены капитулировать.
Именно после этого оглушительного успеха Муссолини дал согласие на создание бригады, в которой примерно половину штата составят немецкие солдаты. И для формирования её стали поступать уже не лёгкие танкетки и танки старых образцов, а новейшие итальянские машины М13/40, практически ни в чём не уступающие танкам противника. За исключением, разве что, очень немногочисленным S-35 «Сомуа».
Уже во второй половине февраля, едва завершив формирование бригады и обучение личного состава, мой генерал предпринял новый обходной манёвр, который непременно будет изучаться в военных академиях. В тяжелейших горных условиях его батальоны совершили беспримерный марш через Атласские горы от Гафсы к приморскому городу и порту Сфакс. И пусть та часть бригады, что должна была атаковать его с северо-запада завязла в стычках с французами восточнее Сиди-Бу-Зида, остальные солдаты и боевая техника достигли цели и совместно с итальянской пехотой ведут бои западных окраинах Сфакса.
Джон Смит, 3 апреля 1941 года
Муссолини спутал нам все карты. Казалось бы, совершенно непримечательное событие — крошечная Португалия потеряла на Юго-Западе Африки колонии, так приглянувшиеся вскормленному нами «восточно-европейскому тигру», Польше. Событие, которого практически не заметил никто, кроме самих португальцев и поляков. Но «дуче» обуяла жажда расширения колониальных владений, и он, как говорится, «пошёл вразнос», ввязавшись в эту польско-португальскую войну, ставшую посмешищем для всего мира из-за полной импотентности португальцев хоть чем-то ответить на акт использования Польшей права силы. Даже для самих поляков.