― Потому что он твой отец, и я не собираюсь ему врать, ― просто отвечает он. ― А еще я устал это скрывать. Я хочу тебя, Алия. Я хочу, чтобы весь гребаный мир знал, что ты моя.
― О да, и когда ты окажешься на дне океана в цементных ботинках, чья я тогда буду, Лиам? ― кричу я. Я в бешенстве, мой мозг лихорадочно работает, пытаясь придумать, как это исправить.
― Этого не случится. — Лиам обхватывает меня руками и притягивает к своей груди.
Я позволяю себе раствориться в его объятиях.
― Я знала, что все закончится. Знала. Но я еще не готова к этому, ― признаюсь я.
― Ничего не заканчивается, принцесса. Мы только начинаем. У нашей истории нет конца.
― У каждой истории есть конец, Лиам, ― говорю я.
― Но не у нашей. ― Его губы прижимаются к моей макушке. ― Ты мне слишком нравишься, чтобы я тебя отпустил.
― Мне нужно поговорить с отцом, может, я смогу предложить своего первенца или что-то еще в качестве компенсации, ― шучу я.
― Ты не отдашь нашего ребенка, ― говорит Лиам почти серьезно.
― Не волнуйся, у меня никогда не будет детей.
― Что? Почему?
― Потому что некоторые женщины не годятся в матери. У меня нет материнских генов. ― Я качаю головой и вырываюсь из его объятий.
― Ну, это самое дерьмовое дерьмо, которое я когда-либо слышал в своей жизни, ― говорит Лиам.
― Просто… может быть, закроешь свою дверь. И если Грей будет тебя искать, спрячься, ― говорю я ему, выходя в коридор.
Вскоре я, затаив дыхание, стучу в дверь отцовского номера.
― Открыто, ― кричит он. Я вхожу и вижу, что он сидит у окна, потягивая виски. ― Проходи, садись. Хочешь выпить? ― спрашивает он меня.
― Нет, ― отвечаю я, опускаясь на стул напротив него.
― Как долго длится эта история между тобой и Кингом?
Правильно, прямо к делу, я, полагаю.
― Несколько недель, ― говорю я ему. ― Но тебе не стоит беспокоиться. Это не продлится долго.
― Почему? Он тебя обижает?
― Нет, это ненадолго, потому что дело во мне. Я не создана для того, чего он хочет. Лиам хочет полноценных, преданных отношений, с ярлыками и прочим. Он просто еще не знает…
― Не знает, чего? ― спрашивает мой отец, глядя на меня так, будто пытается заглянуть в мою душу.
― Он не знает, что я недостойна любви. Я ему нравлюсь, конечно. Но чтобы иметь длительные отношения, нужна любовь, а этого не будет, потому что не может быть. ― Я пожимаю плечами.
― Какого хрена? С какой стати ты считаешь себя недостойной любви? ― рычит мой отец, а затем выпивает весь свой стакан виски.
Мы никогда так не делаем. Мы не разговариваем по душам. Я делаю это с Джоной, а не с кем-то другим.
― Потому что она так сказала.
― Кто?
― Моя мать, ― говорю я и наблюдаю, как ожесточается лицо отца.
― Алия, твоя мать была агрессивной психопаткой. Ты даже не представляешь, как меня мучает осознание того, что она сделала с тобой, в моем доме, под моим носом, а я был слишком слеп, чтобы это заметить. ― Он качает головой.
― Это была не твоя вина. Я пыталась, папочка. Я очень старалась быть хорошей. Но у меня не получалось. И это моя вина, что она ушла, ― говорю я ему.
― Ты ни в чем не виновата, и она не уходила, Алия. Я избавился от нее. Если кто-то поднимет руку на мою дочь — на любого из моих детей — он не доживет до момента, чтобы рассказать об этом.
Я моргаю. Он только что признался, что убил ее?
― Но она была твоей женой, ― задыхаюсь я.
― Она была сумасшедшей, вот кем она была. У нас был брак по расчету. Я никогда не любил ее, Алия. Но тебя я, черт возьми, полюбил сразу же, как ты родилась, больше, чем кого-либо в своей жизни, только не рассказывай об этом своим братьям, ― говорит он, и я клянусь, что вижу зачатки ухмылки, прежде чем он берет ее под контроль. ― Она не могла с этим справиться. Я знал, что она ревновала тебя, но не знал, до какой степени. Я бы никогда не позволил этому случиться с тобой, если бы знал…
― Я всегда думала, что ты держишь обиду, потому что из-за меня она ушла, ― впервые признаюсь я.
― Нет. Никогда. Я никогда не смогу обижаться на тебя. Ты моя дочь, Алия, ― говорит он.
― Мне жаль.
― Он делает тебя счастливой? Я заметил, что ты изменилась. Это из-за него?
― Да, ― говорю я. ― Что ты собираешься делать?
― Ничего. Я ничего не собираюсь делать. Если Кинг делает тебя счастливой, то и я буду счастлив. Но как только он станет причиной хоть одной твоей слезинки, я заставлю его истечь кровью, ― угрожает отец.
― Правда? Ты не причинишь ему вреда?
― Нет, если он не даст мне повода, ― говорит отец.
― А ты можешь сделать так, чтобы мальчики тоже оставили его в покое? ― Я знаю, что это перебор, но я должна попытаться.
― Этого я не могу обещать. ― Папа смеется.
― Отлично, ― бормочу я себе под нос.
― Алия, ты заслуживаешь любви больше, чем любой человек, которого я когда-либо знал. Тот факт, что все эти годы ты считала иначе, разбивает мое чертово сердце.
― Когда я только начала встречаться с Лиамом, кошмары вернулись. Она вернулась. Думаю, старые раны просто открылись.
― Тебе нужно возобновить терапию? Я могу пригласить кого-нибудь на дом.
― Нет, мне просто нужно время, ― говорю я, надеясь, что это правда.
― Ты ведь знаешь, что этот парень уже влюблен в тебя, не так ли? ― говорит мне отец.
― Нет, это не так.
― Так. Увидишь.
― Откуда ты знаешь? ― Мне интересно, действительно ли это так очевидно для всех, кто не является мной.
― Потому что он знает, что в моих руках его карьера, и он все равно признался, что встречается с тобой. Он был готов принять любые последствия, потому что хочет быть с тобой, несмотря ни на что.
Я смотрю на отца. Я понятия не имею, прав ли он. Я не могу представить, что Лиам может быть влюблен в меня.
Похоть? Конечно. Одержимость моей вагиной? Безусловно. Но любовь? Не знаю, как насчет этого.
― Ты солгала мне, чтобы уберечь его. Это значит, что он тебе тоже небезразличен, потому что ты никогда не лгала мне, пока не появился этот парень. ― Папа кивает головой в сторону двери, в направлении комнаты Лиама.
― Ты прав. Я не лгала. Потому что у меня никогда не было чего-то, о чем стоило бы лгать, я думаю.
Глава двадцать восьмая
Лиам
Я мечусь по комнате. Мне хочется пойти, постучать в дверь ее отца и потребовать, чтобы он вернул ее мне. Что абсурдно. Она, черт возьми, не собственность, но она моя. И мне плевать, кто пытается сказать мне обратное.
Я беру телефон и отправляю ей сообщение.
Я:
Пожалуйста, скажи мне, что с тобой все в порядке.
Я бросаю телефон на кровать, когда раздается стук в дверь. Открыв ее, я обнаруживаю, что по ту сторону стоит Алия. Я не спеша осматриваю ее сверху до низу.
― Иди сюда. ― Я хватаю ее за руку и затаскиваю в комнату, после чего закрываю за ней дверь. Я обнимаю ее за талию и прижимаю к своей груди. Она намного ниже меня. Ее голова лежит прямо под моим подбородком. ― Ты в порядке? ― спрашиваю я, крепко прижимая ее к себе.
― Я в порядке. Мы хорошо поговорили, ― говорит она.
― Насколько вероятно, что я стану кормом для рыб?
― Не так вероятно, как я думала, ― говорит она мне. ― Я не понимаю. Всю жизнь он предупреждал меня, чтобы я не ходила на свидания. Еще до твоего приезда я отпустила несколько бесцеремонных замечаний о том, что позволю всей команде делать со мной все, что они захотят, и он пригрозил залить каток их кровью.
― Подожди… Что ты сейчас сказала? ― Я отстраняюсь, чтобы посмотреть на нее.
― Расслабься. Я пыталась донести до них мысль, что они не могут контролировать мои поступки. Поверь мне, мне нужно как минимум три свидания.
― Три свидания? Мне понадобился целый газиллион.
― Официально мы не были даже на одном, ― говорит она.
― Я это исправлю. Когда мы вернемся домой, я приглашу тебя куда-нибудь прогуляться. Может быть, я найму самолет, чтобы он написал в небе сообщение, и весь Ванкувер узнал, что мы официально вместе.
― Не делай этого. Тебе еще предстоит разобраться с моими братьями. Они не будут такими понимающими, каким оказался мой отец. Что мне до сих пор кажется странным.
― О чем вы говорили?
Алия отступает назад, чтобы посмотреть на меня.
― В основном о моей матери. Я понятия не имела, что мои родители поженились по расчету.
― Некоторые браки по расчету в итоге оказываются самыми счастливыми, ― говорю я ей.
Алия качает головой.
― Сколько себя помню, я винила себя в том, что между ними произошло. Мой отец потерял жену, и все из-за меня. Это была моя вина.
― Почему это была твоя вина? ― Черт, к этой теме я никак не могу подступиться. С тех пор как она отправила и тут же удалила то сообщение, я хочу спросить ее.
― Моя мать пыталась меня убить. И не раз, ― говорит она, опустив взгляд. ― Она говорила, что это моя вина, что я недостойна любви. ― Алия дотрагивается до шрама на запястье. ― Это была ее последняя попытка. Об этом мои кошмары ― она режет мою руку. Это была самая сильная боль, которую я когда-либо испытывала в своей жизни, и иногда в своих кошмарах я все еще чувствую ее. Как будто это происходит на самом деле.
Я моргаю, притягивая ее к себе и прижимая чуть крепче.
― Я думаю, что ты ― самый заслуживающий любви человек из всех, кого я знаю, Алия Монро, ― говорю я ей.
Люблю ли я ее? Я уверен, что люблю. Пугает ли это меня до смерти? Безусловно. Просто я еще не уверен, что готов ей об этом сказать.
― Именно так сказал мой отец. ― Она улыбается мне.
― Ну, он умный человек, ― говорю я, а потом добавляю: ― В конце концов, он приобрел лучшего игрока в НХЛ.
Алия смеется.
― Приобрел. Но если ты скажешь Грею, что я это сказала, я буду отрицать это.
― Твои секреты всегда будут в безопасности со мной, принцесса.
― Спасибо.
― Может, уже пойдем спать? ― У меня есть четыре часа, прежде чем мне снова придется вставать. Я веду ее к кровати.