По дороге в Храмовый район я опять вышел к реке – предстояло перейти длинный мост, изящной дугой перекинутый с берега на берег. Набережная усиленно охранялась – через каждые пятьдесят метров стояли стражники, вход на мост также находился под охраной. Похоже, богатые обитатели внутреннего города стараются максимально отгородить себя от простолюдинов – они выходят из своих роскошных домов только после заката, когда посторонние уж покидают богатые кварталы, а все входы во внутренний город охраняются бдительной стражей.
И всё же одну возможную лазейку я заметил – мост через Стреминку начинался на некотором расстоянии от берега, проходя над охраняемой набережной на уже значительной высоте. Чисто теоретически под покровом ночи по мосту можно прокрасться над набережной и, не встречаясь со стражей у выхода с моста, просто перелезть через перила и спрыгнуть в сторону в кусты.
Не знаю уж, почему мне в голову лезли такие криминальные мысли, раньше ничего такого за собой не замечал. Хотя, признаться, мне было очень интересно попробовать свои возможности в воровском ремесле. Но выуживать медяки из карманов бедняков или отлавливать припозднившихся пьяниц – это не для меня. А вот проникнуть в охраняемый, как настоящая крепость, богатый дворец, обмануть стражников, обойти все ловушки, суметь открыть замки и, забрав хороший куш, незаметно скрыться – вот это интересно, это именно то, чему я хотел научиться.
Храмовый район поражал богатством и чистотой даже по сравнению с другими улицами внутреннего города. Район оказался совсем небольшим. В центре находилась круглая площадь метров триста в диаметре, с дюжиной массивных каменных статуй посредине. По периметру возвышались двенадцать совершенно разных по цвету и архитектуре зданий. Площадь была вымощена каменной плиткой, которая расходилась от центра цветными секторами – белый, зелёный, красный, оранжевый… Посредине площади перед статуями богов молились около сотни человек. У одних статуй образовалась толпа, у других собралось по одному-два человека, у некоторых вообще никого не было.
Люди молились очень тихо, но слова всё же можно было различить. Я прислушивался и таким образом определил статую Латандера – бога здоровья, Гизли – богини материнства, Дерфы – богини урожая и плодородия. Молитва дряхлой старушки помогла мне вычислить Морану – богиню смерти.
Жаль, что я недостаточно внимательно в своё время слушал Илону! Как мне найти теперь статую бога Белла и его храм? Как назло, к другим статуям или никто не подходил, или я не мог разобрать слова. Надо было подумать.
Не опознанными мною остались восемь статуй. Из них две изображали женские божества, так что оставалось шесть. Пожалуй, можно сразу исключить ещё двух – скульптуру мускулистого мужчины с рыбьим хвостом, видимо морского бога, и изваяние полумужчины-полудракона. Илона упоминала о нем, кажется, это бог первородных эльфов. Может, я что-то и перепутал, но крылатый полудракон точно не мог быть богом воровства. Оставалось ещё четыре. Кто же из них Белл? Спросить у молящихся? Кто его знает, как они отнесутся к такому вопросу.
Ничего не оставалось, как продолжать рассматривать четыре неопознанных изваяния. Два из них изображали сильных, мускулистых мужчин, одного с копьём, другого с топором. Оставшиеся два мускулатурой не отличались: тщедушный паренек с посохом и коротким луком за спиной и лысый пузатый дед с кипой свитков и чернильницей в руках. Ни один не походил на бога воров!
В растерянности я стоял в центре площади, не зная что теперь делать, как вдруг различил вдалеке Каришку – она уверенной походкой шла по мосту в Храмовый район. Меня она, похоже, не заметила. Девушка, остановившись на секунду, обвела площадь взглядом и направилась к богатому храму с позолоченным куполом и высокими шпилями по углам крыши. Я посмотрел на соответствующую этому зданию статую – лысый старик с чернильницей. Кто бы мог подумать!
Внутри храма царил полумрак и витал терпкий запах благовоний. Лучи солнца, пробивавшиеся сквозь высокие витражи, освещали лишь центральную часть огромного помещения, оставляя в тени всё остальное пространство. Я потерял Каришку из виду и остановился в нерешительности. Тут же передо мной возник жрец в тёмно-коричневой рясе, в его крашеную вишнево-красную бороду было вплетено множество разноцветных косичек:
– Добро пожаловать в храм Белла, бога торговли и одного из создателей нашей Империи. Чем служители храма могут помочь тебе?
– Мне нужно принести клятву перед алтарём Белла, – честно ответил я.
– Понятно, – ничуть не удивился жрец. – Белл покровительствует ночному ремеслу, следуй за мной.
Мы миновали основной величественный зал с рядами колонн и свернули в боковой. Жрец указал мне на алтарь у дальней стены. Возле алтаря возвышалась огромная мраморная статуя – тот же пузатый старик, но уже в маске и с двумя кинжалами в руках. Перед статуей на коленях стояла Каришка и то ли молилась, то ли произносила слова клятвы. Вдруг все светильники разом ярко вспыхнули, и после полутьмы храма я на несколько секунд ослеп от яркого света. Когда же зрение восстановилось, Каришки уже не было, светильники ровно освещали алтарь.
Статуя Белла возвышалась надо мной, и в колеблющемся свете огоньков казалось, что пузатый великан шевелится и усмехается. После секундного колебания я решил не опускаться на колени. В отблесках пламени мне померещилось, что глаза каменного великана недовольно мигнули. Решив поскорее покончить с этой формальностью, я быстро произнес обещание соблюдать три закона воровской гильдии. Не успел я закончить фразу, как внезапно свет померк, на мои плечи легла огромная тяжесть, а в ушах раздался болезненный рокот:
– Существо другого мира, ты не рождён под этими звёздами и обращаешься к чужому божеству. Но сейчас ты находишься в Пангее, где правим мы, двенадцать богов. В наших руках жизнь и смерть, удача и горе… И если кто-то желает получить нашу благосклонность, то он должен обращаться к нам со всей возможной почтительностью. На первый раз я тебя прощаю. И принимаю твою клятву. Я дарую тебе навыки воровского ремесла, дарую даже больше, чем большинству других смертных. Пусть они помогут тебе выжить в чужом мире. Но с этого момента я буду внимательно следить за тобой и выполнением клятвы. И горе тебе, если ты хоть раз нарушишь своё обещание!
Очнулся я на жёсткой лавке во внутренних помещениях храма. Знакомый жрец с косичками в бороде пытался привести меня в чувство, хлопая ладонью по щекам. В ушах до сих пор стоял гул, я отчётливо помнил каждое услышанное слово.
– Где я? Что со мной случилось? – зачем-то спросил я, хотя и так знал ответы.
– Ты в храме Белла. На тебя нашло озарение, и ты услышал слова нашего великого бога. Такое случается очень редко, далеко не каждое десятилетие, – почтительно произнес жрец. – Ты сможешь подняться?
Я спустил ноги на пол и попытался встать. Перед глазами опять всё поплыло, лишь поддержка жреца удержала меня от падения. Он усадил меня обратно на скамью.
– Если хочешь, можешь оставаться в нашем храме столько, сколько потребуется. Мы будем очень рады обществу человека, на которого пал выбор нашего бога, – предложил мне бородатый.
– Спасибо за предложение, но у меня сегодня вечером важная встреча.
Через пару минут я попробовал ещё раз встать. Голова кружилась, но состояние было вполне сносным. Я прошёлся по комнате от стены до стены и успокоил с тревогой наблюдающего за моим состоянием жреца:
– Со мной всё нормально. Спасибо за помощь. Мне нужно идти.
Я подхватил свой рюкзак, ещё раз поблагодарил служителя и уже собирался идти, как вдруг вспомнил один важный вопрос:
– Кстати, как можно оплатить долю Гильдии с добытых мною денег? – С отобранных у вчерашнего преследователя монет скорее всего тоже полагалось оплатить десятую часть.
Жрец велел следовать за ним и провел меня к притвору. Там он указал на сидящего на корточках при входе нищего с грязной повязкой на глазах.
– Деньги передай этому слепому, только не забудь назвать ему своё имя.
Я удивился, но подошёл к дремлющему и чуть похрапывающему нищему, кинул в прорезь деревянного ящика две медные монетки.
– Серый Ворон, оплачиваю долю школы.
Слепец никак не отреагировал, он крепко спал, разморенный на солнце. Посчитав свой долг перед школой исполненным, я с лёгким сердцем покинул храм. Яркое солнце слепило глаза, лёгкий ветерок приятно шевелил волосы. Ещё раз поразившись красоте и почти стерильной чистоте Храмового района, я вышел с противоположной стороны Храмовой площади через охраняемые ворота и оказался в незнакомом районе внешнего города.
Никуда не торопясь, прошёлся по улицам Зелёной Столицы, минуя кварталы бедноты и более богатые районы, сменявшиеся целыми улицами мастеровых – кузнецов, ткачей, гончаров, плотников. В воздухе причудливо перемешивались аромат свежего хлеба, запах коптящейся рыбы, нагретой смолы и резкая вонь дубильных веществ из мастерских по переработке шкур. Город жил своей жизнью, работа кипела, то и дело проезжали по улицам повозки с товарами.
Где-то поблизости находится Рыночный квартал Холфорда. Об огромном рынке я много раз слышал, но ещё ни разу там не побывал. Следуя за телегами с товарами, минут через пятнадцать я, как и ожидал, вышел к бесконечной череде складов и торговых лавок. Народу было битком, несмотря на будний день. Даже страшно было представить, что же здесь творится в малый или большой выходной, не говоря уже о днях осенней ярмарки.
По рынку я гулял почти до вечера, временами теряя от изумления дар речи: наряду с разнообразной одеждой, мебелью, едой и оружием тут встречались самые невероятные вещи. Например, горшки с хищными колючими лианами, которые предлагалось высаживать вдоль изгороди вокруг домов – хищные растения надёжно охраняют двор от грызунов и даже от воров. Продавец, смуглый худой мужчина с высоким тюрбаном на голове, для привлечения покупателей дразнил полуметровые зелёные ростки кусочками сырого мяса. Гибкие ветки тянулись за добычей, временами пытаясь хлестнуть продавца шипами.