– Так мы чудом проскочили, что ли?
– Можно и так сказать. Ветра скоро. Караваны прошли уже. Так что местные тонулчи по хотнам своим сидят, задницы греют… А вы с севера шли, там поживы немного… В общем, устроились мы на торговом пути и слезать не собираемся. Казахи с калмыками и так бы обошлись. Но сковырнуть нас слабо, да и друг другу не доверяют.
– Так если мы усилимся… – гнул свою линию Сундуков, – нашу бригаду добавить, да омичей с их танками… нам здесь равных не будет! Поднимем цены…
– Поднимем. И хрен кто по таким расценкам что повезет. Хоть туда, хоть оттуда. Вот если ваши готовы прийти и забрать у Жанибека вышки и заводы – то вполне может пройти. Возьмем нефть – кого хочешь прокормим. Сил хватит.
– Ну, это уже совсем крайний вариант. Не рвемся мы тут войнушку устраивать.
– Вот и я о том. И с Пчелинцевым все это уже десять раз обсудили. Эфир до сих пор трещит. Так что придется вам, товарищи сибиряки, дорогу продолжить. Не сегодня, ясное дело. И не завтра. Зазимуете у нас, а там, помолясь, и с богом. И да поможет вам Аллах и святые великомученики.
Урусов прыснул.
– Ты чего? – удивился Бессонов.
– Да так, вспомнилось тут.
– Ну-ка, ну-ка, колись, давай…
Капитан запел, пародируя церковное пение:
«Сделай спуск мой плавным, святой Макаров,
сделай прицел мой не сбитым, святой Драгунов,
и не перекоси пружину мою боевую, святой Браунинг…»
Если учесть полное отсутствие у него голоса и слуха, звучало своеобразно. Хохотали минут пять.
– Нет, Андрюх, с тобой точно не соскучишься, – вытирая слезы, произнес Бес. – Это кто же придумал?
– Да есть один такой. Тезка мой. Все книги про постапокалипсисы писал. Дописался, Пострадамус. Хоть и писал хорошо. Что-то подобное в одной из его книжек и было. Она как-то про автомат и песни называлась. Только канонического текста в упор не помню, приходится импровизировать.
– Ладно. Не будем о грустном и импровизациях. Давайте дальше думу думать… Зимовать снова предлагаю здесь. По весне с первым нашим караваном сможете пройти до Ставрополя. А там и о Краснодаре и Ростове подумать можно. К горам лучше не соваться. Мрачно там. И что почем не слишком понятно. С местными разговаривать надо.
– От Ростова и до родного Хохлостана рукой подать, – задумчиво сказал Урусов.
– А вот оттуда вообще никакой информации нет. Ни одной украинской передачи поймать не удалось.
– Ну, в Ростове-то должны знать. Да и зуб даю, кто с Донбасса в эфир прорвется – по-русски на хер весь мир пошлет первым делом. Не будет с «окраинским» заморачиваться. По себе знаю. «Госмову» только на службе и выучил. А нас таких – вся Восточная Украина по факту.
– От Ростова осталось ненамного больше, чем от Волгограда. Но попробовать-то можно… Только туда надо двигаться немаленьким отрядом, набеги мелких групп вполне возможны. Если всей толпой пойдете, да еще я десяток человек дам в усиление…
– А Астрахани какой интерес в тех краях?
– Так можем не только до Ставрополя возить. Ведь и дальше гнать вполне реально. Почему и не провести рекогносцировку?
– А в другую сторону?
– Тут сложнее. В Казахстане этот район держат три крупные банды и пяток мелких. Самый серьезный – Жанибек Шайкенов. Если с ним договориться, до границы Узбекистана проскочите как по маслу. Узбекистан вроде как объединяется, причем очень активно.
– По Таджу имеется что?
– Полный развал. По слухам, наши Душанбе держат. Двести первая дивизия. И то неточно, там горы ведь кругом, связь на единицу от силы. По слухам все…
Бес замолчал. Сундуков побарабанил пальцами по столу и спросил:
– Ну что, капитан, не появились мысли?
Обсуждали это все уже не в первый раз. И даже не в десятый. Решение напрашивалось, но старшие рейда никак не могли решиться. Однако не бесконечно же тянуть…
– В общем, так предлагаю: зимуем здесь. По весне идете в Ставрополь. Двумя почти полными группами. Там проясняете обстановку, и вперед – Краснодар, Ростов или Украина – война план покажет. – Капитан сделал паузу. – Здесь оставляем Юльку и Поляка. Пусть связь держит, чтобы хозяев лишней работой не грузить.
– Что, у меня связистов нет, что ли? – возмутился Бес.
– Ты не понял, полковник. Девка брата нашла две недели как. Если он погибнет – я себе не прощу. Так что предлог можем и другой придумать, но сержанта надо оставить здесь.
– Шахматиста бы еще оставить, – задумчиво произнес Соловьев, – любовь у них.
– С Поляком?
– С Юлькой, дубина!
– Это другое дело, – протянул Урусов, – но Юринов не останется. Даже предлагать не стоит. Он в Тадж пойдет.
– Один, что ли? – усмехнулся Сундуков.
– И один бы пошел. Но, думаю, правильнее будет попробовать вдвоем. Со мной.
Воцарилась тишина, после чего майор взревел, как раненый кабан:
– Ты охренел с недопоя, хохол чокнутый? У тебя двое детей, если не забыл! И жена третьего ждет! Заткнись, когда с тобой старший по званию разговаривает! В курсе я, что ты ему этот поход в карты проиграл, в курсе! Только игрушки кончились давно! Куда вы вдвоем уйдете? До первой перестрелки? А?
– Не горячись, Саныч. Ты думаешь, я совсем дурной, да? Однако думал мало-мало! В Казахстане надо договариваться с каким-то бандитским бонзой. В Узбекии – единое государство, тем более договариваться надо, а не переть на рожон. Либо порешаем, либо нет. Если разговоры не помогут, что двое идут, что сотня – по фиг, у нас личного состава на полномасштабную войну один хер не хватит. Вдвоем даже лучше, меньше иллюзий на свой счет. И подыхать, если на то пошло, лучше меньшим количеством. А идти туда надо, там, кроме всего прочего, осталась не только Борькина родня, но и Потап с ребятами. И они были вместе. Очень приличный шанс, что не только выкрутились, но и в силе…
– Да в этих горах им самим жрать нечего!
– Все может быть, Саныч, все может быть. Но проверить-то надо…
– И что? Ты сперва с казахами договорись!
– Я?
– А кто?
– Борьке больше всех надо, пусть он и договаривается. Кто у нас мегаэкспроприатор экспроприаторов?
– А вообще, Андрей Михайлович, мудак вы редкостный, – вздохнул майор. – Что я жене твоей скажу?
– Я ей сам все скажу. Но потом, – поднял глаза на Сундукова капитан. – Когда мы все сделаем.
Таджикистан, Айни
– Отец, Бохадур вернулся.
– Один?
– Не совсем, отец.
– Что значит, не совсем? Зови этого барана. – Бодхани проводил взглядом младшего сына, дождался, когда джигит войдет, и хмуро спросил:
– Ну?
– Мирзо убит, Кохир и Амон ранены, баши.
– Кто это сделал?
– Абазаровы.
– Что? Я послал четверых привести сопливого мальчишку! Мало того что задача не выполнена! Ты рассказываешь, что щенок и его столетний прадед убили одного из вас и ранили двоих! У вас, что, кончились патроны? Или помутились мозги?
– Никто не успел даже снять оружие. Кохир замахнулся на старика. А тот его зарезал, как глупую овцу. Потом метнул нож в глаз Мирзо. А младший из лука прострелил Амону оба плеча.
– А что делал ты?
– Стоял у машины.
– Почему?
– Я еще не сошел с ума. Двор защищен знаком Ирбиса.
– Откуда там знак Ирбиса? Что за бред?! – Бодхани с трудом, но все же взял себя в руки. – Я разберусь с тобой потом, сын ишака! Возьми два десятка и притащи все их семейство. Кого-нибудь из баб можете пристрелить! И пусть окажут помощь раненым.
– Не стоит торопиться баши. Им уже оказали помощь.
Стоящий у двери был молод. Очень молод, лет восемнадцать, не больше. Совершенно бесстрастное лицо и бедная опрятная одежда. И «пайцза» на шее, демонстративно выпущенная поверх одежды.
– Напавшие на защищенных знаком Ирбиса мертвы, – повторил юноша, – таковы правила.
– Что? Ты убил моих людей?
– Таковы Правила. Любой, поднявший руку на людей Ирбиса, умрет. Ты хочешь устроить еще одну проверку, баши?
Бодхани вторично за пять минут обуздал свою ярость:
– Как ты сюда попал?
– Мы всегда приходим куда нам нужно. Тебе просили передать кое-что.
– Кто? И что?
– Шамси Абазаров. Те, что нарушили заветы предков, – умерли. Не стоит о них печалиться: джигиты, не сумевшие справиться со столетним стариком, немногого стоят. Если ты хочешь поговорить с Шамси или его правнуком, ты можешь прийти к ним для разговора. Один.
– Я услышал тебя, язык Ирбиса. Я приду один. Я действительно хотел только расспросить мальчика о его приключении. Эти бараны слишком много на себя взяли. Мне их не жаль. Сколько я тебе должен за ответ?
– Ничего. Это особый случай… – И гость словно растворился в воздухе.
После его ухода Бодхани Ахмадов долго стоял в полной неподвижности, погруженный в тяжелые думы.
– Кто ты, Леопард Гор? – наконец вымолвил он. – Ирбис? Или правильно сказать Иблис? А может, злой дух… например, Пасруда? Или старый Шамси Абазаров? Если старик в сто лет легко режет молодых вооруженных парней, что же он умел в молодости? И на что способны его ученики? Какая-нибудь тайная боевая школа? Птенцы орлиного гнезда Старца-С-Горы? Пожалуй, загадка Ирбиса не менее интересна, чем загадка Пасруда… По крайней мере, столь же опасна…. Почему все загадки таятся на моих землях? Надо над этим подумать. Может, даже, удастся столкнуть тайны лбами…
Окрестности Астрахани
На переговоры казахи приехали представительно. Мало того что в эскорт запихнули два бэтээра-«восьмидесятки» с десятком хаммеров разнообразнейших моделей, так еще замыкал колонну самый настоящий танк. А танк – он всегда танк. Пусть даже это старенькая «семьдесятдвойка», волею неведомых танковых богов резво бегающая до сих пор.
Однако не производила эта мощь нужного впечатления. Может, из-за того, что для штурма «Ада» сил у гостей все равно было мало, а может, из-за комфортабельного «Линкольна», в котором восседал САМ. Слишком уж не вписывался роскошный белоснежный лимузин в общую картину.