Андрей вскрикнул, дернулся и уставился прямо перед собой, ощущая, как по лбу стекает пот. Темнота давила, тело оцепенело, а воздух приобрел какую-то липкую консистенцию и с каждой минутой становился все гуще. В ужасе Андрей стал жадно глотать его ртом, чтобы не задохнуться, и когда перед глазами замерцали оранжевые круги, осознал, что Алиса может погибнуть, если он не разбудит ее и не увезет как можно дальше. Он должен был встать и сделать что-нибудь, но ноги не слушались, словно на каждой из них висела пудовая гиря. Ему стало страшно.
Ночь, напоминавшая огромную пуховую подушку, навалилась на его грудь и лицо и душила… душила…
— А… Али…са… — застонал он и проснулся.
В его ногах расположились два кота — черный и рыжий. Стоило Андрею чуть приподняться на локтях, как они оба уставились на него желто-зелеными глазами, а затем, переглянувшись, продолжили начатое, а именно, вылизывать свои лапы и хвосты. Андрей провел ладонью по лбу, пытаясь прийти в себя, затем несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. «Что за херня творится…» Такое с ним было впервые. Жуткое состояние сна во сне, который он видел словно наяву, наконец отпустило, и Андрей огляделся по сторонам, убеждаясь, что все вокруг имеет вполне привычные очертания.
За окном было раннее утро. Смятая подушка рядом с ним оказалась пуста, зато с кухни доносился голос Катерины и запах жареных блинов.
33
— И что это ты удумала? — меж тем доносилось с кухни голосом Катерины. — Своих мужиков, что ли, мало? Зачем с этим облезлым таскаешься?
Андрей вздрогнул и схватился за брюки.
— Ему что — поматросит и бросит. Таких, как ты, у него… эх! — Брякнула чугунная сковородка и зашипело масло. — Что смотришь, непутевая?
Путаясь в штанинах, Андрей проскакал на одной ноге почти до двери, едва не свалился и, на ходу застегивая ширинку, ворвался на кухню.
— А вот и спящий царевич явился, — поприветствовала его Катерина и шмякнула готовый блин на широкую тарелку. — Как спалось, Андрюшка? — взглянула она на него поверх очков.
Андрей покрутил головой, щурясь от дыма и, когда увидел сидящую на стуле по другую сторону стола остроухую трехцветную кошку, буквально остолбенел.
— Ты что, с ней разговаривала?
— Так да, — обернулась Катерина. — Только послушай, что эта маркизетка учудила: ходит к соседям, к Марченко. Я, конечно, все понимаю, но ведь ему уж и лет-то не маленько, да и бок у него плешивый.
— У Марченко? — в недоумении переспросил Андрей.
— У кота ихнего! — сплюнула Катерина.
— Зато опыта много, — рассмеялся Андрей и подцепил кружевной, хрустящий по краям блин. Он запихнул его в рот целиком и зажмурился от удовольствия.
— Умылся бы сначала, — замахнулась полотенцем Катерина. — И оденься по-человечески! Видано ли дело в пиджаке на голое брюхо ходить? Никогда мне эту вашу моду не понять!
— С голым пузом — не с голым задом, — глубокомысленно изрек Андрей. — Я же в штанах.
— В штанах! Нынче все в штанах! А девушка-то твоя, слышь, — подмигнула Катерина, — какая молоденькая, хорошенькая! — она поцокала языком и погрозила пальцем.
— Есть такое дело, — хмыкнул Андрей, чувствуя, как загорелись скулы и уши. — Только староват я для нее, и бока у меня облезлые. Что так жарко-то, теть Кать? Открой ты уже окна, лето на дворе!
— Жарко ему, подумайте-ка! Уж не задурил ли ты девчонке голову, а теперь в кусты? А, Андрюшка? — беззлобно покачала головой Катерина. — Вот не верю я, что ты на такое способен. Разве ж можно такую мышку обидеть?
— Мышку? — Андрей даже растерялся.
— Конечно! Говорит тихо, сама маленькая, худенькая… Ручки то-о-ненькие, прозрачные. Имя только кошачье какое-то. Алиса… Прошмыгнула мимо меня, даже воздух не потревожила. Тоже, наверное, жарко стало… — Катерина поправила очки согнутой костяшкой указательного пальца и чему-то улыбнулась.
— А куда прошмыгнула-то? — не замечая ее лукавой улыбки, Андрей выглянул в окно.
— Так на улицу. Я ей велела, чтоб с огорода клубники принесла к завтраку. Ты раньше любил с блинами вприкуску. Бывало, понапихаешь столько, что в рот не влезает! Но наш Андрюшка упрямый — давится, но ест! Я твоей девушке так и сказала: бери больше!
— То есть, она не просто прошмыгнула, а получила задание? — с хохотом перебил ее Андрей. — Ты, теть Кать, как Айболит, и с котами, и с мышами разговариваешь! А еще приказы отдаешь направо и налево, как заправский генерал.
Катерина склонила голову набок и окинула его внимательным взглядом:
— Что-то ты и правда какой-то помятый, дорогой племянничек.
— Сон плохой приснился. И дорога вымотала.
— А откуда вы едете-то? — как бы невзначай спросила Катерина и накрыла тарелку с блинами чистой салфеткой.
— Да, так… — Андрей замялся, потом похлопал по брючным карманам и вытащил ключи от машины. — Сейчас вернусь. Вещи у меня там. — Но остановившись в дверях, спросил: — Давно, кстати, дорогу сделали?
— Сделают у нас, как же, жди! С тех денег, что ты присылал, сама гравия заказала. Чтоб и себе, и людям сподручнее ездить было.
— О как… — восхитился Андрей. — Тебе бы в депутаты, теть Кать!
— Да пошли бы они куда подальше! — Катерина уперла руки в бока. — Мне дармовых денег не надобно, и я тебе об том говорила. Не бедствуем. Но за дорогу мой тебе поклон, Андрей Анатольевич. Расскажи лучше, как там родители?
— Да нормально все, теть Кать. Море, солнце…
— А-а, — протянула она. — Море… Ты сам-то где работаешь? Деньги, видать, немалые зарабатываешь. Что людям говорить?
— Каким людям? — нахмурился Андрей.
— Как это каким? Чай, родня интересуется, что и как.
— Знаешь, теть Кать… — начал Андрей, аккуратно подбирая слова. — Ты пока ничего не говори, ладно? На самом деле, у меня сейчас как раз с работой не очень складывается. Небольшие проблемы, в общем.
— Я так и знала! — всплеснула руками женщина. — Неужели уволили?
— Типа того, — он состроил печальное лицо и горестно вздохнул.
Катерина озабоченно потерла ладони, словно что-то прикидывая, а затем произнесла:
— Ничего, Андрюшка, как-нибудь сложится. Уволили — это ведь не посадили, правда? Тьфу-тьфу-тьфу! Как вспомню, что с вами сталось тогда, сердце в клочья разрывается! И далась твоему отцу эта строительная фирма! Видано ли дело, продавать то, чего нет? Не жили богато, нечего и начинать!
Андрей угукнул. Идея заехать в Александровку сейчас уже не казалась ему такой привлекательной. В свои семьдесят с хвостиком тетя Катя обладала не только отличной памятью, но и резвым умом, что в принципе было хорошо, но в его ситуации грозило разоблачением и вытекающими из него последствиями.
— Теть Кать, у меня к тебе просьба. Можно Алиса поживет у тебя несколько дней? Только ты ее ни о чем не спрашивай.
— Это как это? — возмутилась она и вскинула брови, отчего очки моментально сползли на кончик носа. Но наткнувшись на искривленное в мучительной гримасе лицо Андрея, поджала губы, а затем нехотя согласилась. — Ладно, не буду. Только ведь, коли ты ей врешь или чего не договариваешь… — Катерина кашлянула и отвела глаза, а помолчав, сказала: — Не похожа она на столичных прошмандовок. Ездят к нам сюда такие на шашлыки да в гости, нагляделась. Короче, не дури девке голову! А если боишься, что клещом в тебя вцепится, то…
— Тут другое, теть Кать, — тяжело вздохнул Андрей. — Совсем другое…
Когда Андрей вышел из дома и отправился на огород, то услышал звук, похожий на скрип. Завернув за угол, он остановился и замер. Огород у Катерины был большой, с ровными рядами грядок и теплицами. А в самом конце, где росли «плодово-выгодные» деревья и кустарники и поблескивал зеленоватой гладью искусственный прудик, стояли качели. Раньше их не было, Андрей прекрасно это помнил и предположил, что появились они в тот момент, когда один за другим стали рождаться Катеринины внуки.
Обхватив веревочные канаты и закрыв глаза, Алиса раскачивалась, откинувшись чуть назад и вытянув стройные ноги. При каждом рывке качели скрипели, и этот звук эхом отдавался внутри Андрея какой-то необъяснимой сладкой болью.
Сначала он хотел окликнуть ее, но голос не слушался, и горло немного сжало, будто он перетянул его теплым пушистым шарфом. Вокруг качелей зеленела лужайка, на которой росли ромашки. Не те, которые встречаешь сплошь и рядом, а с узенькими листиками и мелкими соцветиями. Несколько тонких стебельков с белоснежными лепестками и желтой сердцевиной Алиса воткнула в небрежно заплетенную косу, и Андрей вдруг подумал, что никакие розы, даже самые дорогие и яркие, не смогли бы так оттенить красоту этой девушки.
Он сделал несколько шагов, ощущая, как утренний ветерок холодит его разгоряченную кожу. Затем пошел быстрее, неслышно ступая по выложенной плиткой дорожке. Когда расстояние между ним и Алисой сократилось настолько, что он смог разглядеть голубую венку на ее шее и выглядывающие из ворота ключицы, Андрей накрыл ее руку своей.
— Доброе утро, Алиса, — прошептал на ухо, млея от ее растрепанных светлых волос.
— Андрей! — ахнула она и, притормозив носками, соскочила с качелей. Сидение несколько раз еще легонько ткнулось ей под колени. — Как ты? Давно проснулся?
Он продолжал держать ее руку, не в силах отвести глаз от ее лица.
— Ты как? — задал встречный вопрос и чуть сжал ее ладонь. — Прости, что не разбудил тебя вчера. Представляю твой шок, когда ты встретила утро в чужой кровати.
Алиса смущенно улыбнулась и сказала с ошеломляющей простотой:
— Я же была с тобой… А когда я с тобой, мне ничего не страшно…
Андрей видел, как расширились ее зрачки и приоткрылись губы. Ее волнение было таким искренним и горячим, что ему невыносимо захотелось прижать ее к себе и накрыть ее губы своими губами, чтобы потом повалить в сочную зеленую траву и забыть обо всем. Но нельзя было забывать о том, что эта девочка уже достаточно настрадалась и была слишком молода, чтобы осознавать, с кем она связалась.