Он отнял руку и делано-равнодушным голосом спросил:
— Что там у нас с клубникой? Пойдем завтракать, блины стынут.
— Клубника? — Алиса отступила, и на ее лице отобразились смятение и досада. — Да, конечно, я собрала. Хотела уже идти обратно, но увидела качели.
— Пойдем, Алиса, мне нужно кое-что сказать тебе. — Андрей развернулся и первым зашагал в сторону дома.
Она посмотрела ему вслед и качнула головой, пытаясь прогнать разочарование, которое настигло ее в ту самую секунду, когда он отпустил ее руку. Подхватив миску с ягодами, Алиса вернулась в дом, мысленно приказывая себе быть сильной и готовой ко всему.
Однако через полчаса, когда Андрей принял душ, и они позавтракали, разговаривая ни о чем, Алиса отчетливо поняла, что между ним и хозяйкой дома вызрел заговор. Она ловила их перекрестные взгляды и ждала, чем все закончится.
— Алиса, — сказал Андрей, когда Катерина убирала со стола, отказавшись от ее помощи. — В общем, ты остаешься здесь. Я так решил. Отдохнешь, молока деревенского попьешь…
— А ты, значит, уедешь? — она не спрашивала, а рассуждала вслух. — И как же, по-твоему, я буду здесь, когда…
— Понимаешь, мне необходимо какое-то время, чтобы урегулировать кое-какие дела, а потом… в общем, тетя Катя за тобой присмотрит, а мне так будет спокойнее. — Андрей широко улыбнулся, и ее губы дрогнули в ответ. — Хорошо? Ну вот и договорились, — хлопнул он в ладоши, а затем выгреб из карманов пачку денег.
Катерина ахнула и прикрыла рот ладонью.
— Это на всякий случай, — поспешил успокоить ее Андрей. — К тому же, Алисе понадобится одежда и обувь. Закажете с доставкой через интернет.
Катерина рухнула на стул.
— А что случилось-то? — уставилась она на Алису.
— Андрей пошутил, — твердо сказала Алиса и приподняла подбородок. — Мы уедем вместе.
— Так, стоп, — возразил Андрей, но продолжить не успел.
Глаза Алисы наполнились слезами. Она вскочила, всхлипнула и, зажав рот ладонью, бросилась в другую комнату.
— Вот тебе и мышка… — пробормотала Катерина. — Это что сейчас было-то, а?
Андрей утопил лицо в ладонях, а затем, хорошенько растерев виски, ответил:
— Будет кто из родни спрашивать, говори, что у меня все хорошо. Да ты и сама все видишь. Поехали мы. А я тебе позвоню.
34
Когда говорят, что время — лучший лекарь, способный зарубцевать любые раны, забывают о том, что живущая внутри ненависть не дает этим ранам затянуться. Избавиться от этого поистине великого чувства, когда ты уже открыл для него сердце и душу, практически невозможно. Да, ты будешь отвлекаться на обыденные дела, получать удовольствие от маленьких и больших радостей, но стоит только подумать или наткнуться на что-то напоминающее о том зле, что исковеркало тебя изнутри, как жадные щупальца ненависти вновь оживут и вопьются в твои вены, требуя сатисфакции.
Наверное, каждому от рождения дается ген ненависти. Как и ген абсолютной любви. Но что-то происходит за годы взросления, и в лучшем случае всего остается поровну. Так многие и живут: люблю, ненавижу, люблю, ненавижу… в зависимости от собственных запросов и пожеланий. Однако есть ненависть с большой буквы, как, собственно, и любовь. Когда контролировать и то, и другое приходится ежедневно, прилагая неимоверные усилия, потому что иначе можно просто сойти с ума.
Андрею казалось, что именно это и происходит с ним сейчас. Он сходил с ума от желания и, более того, от отрицания этого самого желания быть с той, в ком текла кровь ненавистного ему человека. Вот она, рядом, безмолвно смотрит вперед, и от одного ее взгляда у него замирает сердце и горит лицо.
— Я не сказал тебе самого главного, — хрипло произнес Андрей. — Я тоже хотел смерти твоему отцу. На это есть причины, — он помассировал дернувшееся веко, — но, боюсь, выполнить твою просьбу мне будет не по силам. Не потому, что я боюсь или… Хотя, да, мне не хотелось бы брать на себя такой грех. К тому же, как ты понимаешь, рано или поздно это может раскрыться. — Он сглотнул и поморщился. — А я рассчитывал прожить свою жизнь, не замарав руки кровью. Так что, если ты считаешь меня слабаком, то…
Некоторое время Алиса непонимающе смотрела на него, а потом ахнула и зажмурилась, прижав ладонь к губам. Андрей заметил, что колени ее мелко дрожали. Она не заплакала, просто сидела, скукожившись, несколько секунд, а затем тихо спросила:
— Что он сделал?
С того самого момента, как Алиса убежала в комнату, Андрея неотступно мучил один вопрос: имеет ли он право говорить с ней о том, что чувствует в отношении Бражникова. Прошло много лет, и сейчас он в полной мере осознал, что кроме его отца, от рук этого человека пострадали многие, включая его собственную дочь. И именно это терзало Андрея, ведь взваливать на совсем юную, измученную и растерянную девушку собственные эмоции было совсем не по-мужски.
Он пошел за ней, все еще предполагая, что сможет убедить ее остаться в Александровке. Но Алиса не дала ему ни малейшей возможности сделать это. Они столкнулись в дверях, и она, чуть приподнявшись на цыпочках, положила ладони на его грудь, то ли останавливая, то ли отталкивая. А затем проскользнула мимо и пошла к выходу, попутно успев обнять Катерину и даже приласкать разноцветную кошку. Андрею не оставалось ничего, кроме как отправиться за ней.
Катерина выскочила следом, но остановилась на крыльце, где стояла и сокрушенно качала головой, пока они не скрылись за поворотом. На миг Андрею показалось, что старая тетка догадалась о том, какие муки он испытывает, пытаясь разобраться в своем отношении к Алисе, но он тут же отогнал свои подозрения и сомнения. Даже если так, разбираться в этом придется ему самому, а не Катерине. Да и толковых советов от нее он уже наслушался вдосталь. Правда, вряд ли они теперь ему помогут. Потому что Алиса была вне любых правил и советов, и лишь тонкая струйка здравого смыла просачивалась в его сознание и не давала совершить непоправимое.
А Алиса продолжала свое наступление, словно бесстрашный генерал, ведущий свое войско на верную гибель. И он, еще вчера ее противник, сейчас пытался убедить ее развернуться и оставить поле боя. Видит бог, пытался…
— Не будем об этом, хорошо? — начал он, пытаясь быть рассудительным. Рядом с Алисой ему хотелось быть именно таким — уверенным в себе и спокойным. — Все это я рассказал тебе лишь затем, чтобы ты поняла: не я один считаю твоего отца конченым мерзавцем. То есть, любой может желать ему смерти, раз уж на то пошло. Но не каждый готов решиться на это.
Совершенно неожиданно из груди Алисы вырвался короткий всхлип вместе со смехом. По спине Андрея пробежал холодок. Он переживал, как Алиса воспримет его слова и что скажет в ответ.
— Смотри, мы почти приехали. Скоро Домодедово, — он положил руку ей на плечо, пытаясь отвлечь на вид за окном.
Это подействовало: Алиса покрутила головой, но уже через пару минут опять задумалась, теребя край футболки. Андрей ждал.
— Ты прав. Тебе не нужно самому убивать его… — наконец озвучила она свои мысли. — Просто надо найти тех, кто сделает это…
— Алиса! — предупреждающе повысил голос Андрей. — Ты не должна даже думать об этом. Я решу, как следует поступить. Клянусь, он за все ответит.
Растерянность, выразившаяся на ее лице, заставила его умолкнуть. Их автомобиль остановился в череде других машин на светофоре, и Андрей откинулся на спинку кресла, стараясь дышать ровно и глубоко, но взгляд Алисы, скользящий по его лицу, нервировал и притягивал к себе.
— Скажи, чего бы ты хотела? В том смысле, что ты же хотела учиться?
— Да, — кивнула она. — На физико-техническом.
У Андрея буквально отвисла челюсть.
— Инфокоммуникационные технологии и системы связи, — вздохнула Алиса.
— Необычный выбор, — пробормотал Андрей, перестраиваясь в нужную полосу движения. — Хотя, это многое объясняет… Кстати, — он не успел закончить фразу, потому что зазвонил телефон. — Да? Понял. Минут через двадцать буду на месте.
— Уже приехали? — взволнованно переспросила Алиса.
— Не совсем, но почти, — уклончиво пояснил Андрей, не став говорить о том, что им придется заехать в одно место, где он наконец-то окончательно избавиться от личности Головастого.
35
Алиса сидела на верхней из трех сложенных друг на друга автомобильных шин и, прижимая к груди спортивную сумку, с детским восторгом наблюдала за тем, как Андрей и мускулистый, вымазанный в машинном масле, с повязанной вокруг головы банданой, мужик кружат вокруг «мерседеса», заглядывают ему под капот и проверяют поверхности авто на наличие царапин и сколов.
Когда они подъехали к автомойке, Алиса поначалу решила, что закончится лишь помывкой, но все оказалось гораздо сложнее, и теперь она сидела на импровизированном «стуле» и не могла не улыбаться, глядя на то, как Андрей с видом сыщика чуть ли не через лупу рассматривает бампер и багажник. Время от времени он натыкался на мускулистого мастера, который проделывал то же самое, и они расходились в разные стороны, чтобы потом опять сойтись в одной точке. Дядьке было хорошо за пятьдесят и обращался он к Андрею на ты. Мерседес наконец уехал в «душ», и Андрей, обтерев руки тряпкой, подошел к ней.
— Не устала? Хочешь, прогуляемся?
Алиса огляделась. Ряды кирпичных гаражей примыкали к бетонному забору, а за ним виднелись разноцветные высотки, во дворах которых пестрели качелями и песочницами детские площадки. Вдоль тротуаров росли молодые деревца, и все вокруг было таким чистым и аккуратным, что ей стало не по себе. В Тимашаевске о Москве говорили свысока, зачастую с оттенком зависти и злости, полагая, что она съедает все народные деньги. И что люди там высокомерные, наглые, не имеющие ни малейшего представления о том, каково приходится провинциалам.
— Я думала, что Москва — это что-то особенное, — сказала она и пожала плечами, старательно удерживая независимый вид.