– Будет исполнено, – кивнул Ивашов.
Со слов Мюнхгаузена выходило, что у него тоже все под контролем. Часовые на стенах переоделись в шведские мундиры, чтобы на какое-то время обмануть Врангеля. Солдаты ведут себя спокойно, жителей не трогают.
Губы у барона нервно вздрагивали. Он явно что-то недоговаривал. Не так-то просто поддерживать дисциплину в отряде. Видимость порядка доставалась ротмистру дорогой ценой.
Молод еще мой барон. Слишком молод.
– В штаб реляцию о взятии города отправили? – спросил я.
– Так точно.
– Можете отдохнуть. Теперь мой черед быть дежурным.
– Но, господин майор…
– Отдыхайте, ротмистр.
В сопровождении Чижикова и совсем юного прапорщика я принялся обходить город, проверяя посты и улицы.
Возле одного из домов услышал громкий мужской смех и прерывистый женский плач. Предчувствия меня не обманули. Два в драбадан пьяных фузилера бражничали за деревянным столом, в углу жались перепуганные насмерть женщины в разорванных ночных рубашках: вдова и ее дочь.
Увидев меня, гвардейцы растерянно вскочили, стали одергивать мундиры, скрывая смущение и страх. Меня тут явно не ожидали.
– Так-так… – Мой голос не предвещал для застуканных на месте преступления ничего хорошего.
Внутри у меня все кипело. Я понимал, что таковы времена и не следует лезть в этот монастырь со своим уставом. Солдатские нравы всегда были и остаются грубыми и невоздержанными.
Но я же отдал ПРИКАЗ! И его ослушались.
– Вон отсюда! – Я выгнал солдат на улицу.
Они стояли, не поднимая глаз.
– В другой раз я расстрелял бы вас на месте. Но завтра за меня это сделают шведы. Искупите вину доблестью – прощу. Нет – горько пожалеете.
Мюнхгаузен спросил меня позже:
– Вы действительно их накажете?
– Если проступок повторится, обязательно.
– А если нет?
– Я всегда даю людям шанс исправить ошибку. Пусть они им воспользуются.
Ночь прошла неспокойно. Остатки гарнизона сложили оружие, однако нашлись горячие головы, которые под покровом темноты пытались правдами и неправдами ускользнуть из города. Часа в три ночи ворота были атакованы десятком драгун. Если бы не усиленные караулы, шведы могли бы прорваться.
А еще ночью произошла встреча с тем, кого я меньше всего ожидал увидеть в захваченном шведском городе. Этому человеку я был обязан крутыми переменами в судьбе. По его воле мне пришлось оказаться в теле курляндского дворянина Дитриха фон Гофена.
Кирилл Романович, мой куратор из другого мира, еще более бледный и худой, чем раньше, с синими кругами под ввалившимися от усталости глазами, появился в спальне бывшего коменданта как раз перед тем, как я решил чуток поспать перед трудным днем.
Сначала мне показалось, что это сон; стоит лишь подуть ветерку, и фигура корректора реальности развеется, словно привидение. Потом до меня дошло, что я бодрствую.
– Здравствуйте, Игорь.
На сей раз гость из будущего назвал меня просто по имени, что было весьма необычно. Раньше он держался подчеркнуто вежливо и официально.
– Здравствуйте. – Я присел на кровати и предложил Кириллу Романовичу занять свободный стул.
– У меня очень мало времени, – начал говорить он.
Я, не выдержав, фыркнул:
– Мало времени… Я почему-то так и думал.
Моя фраза задела его. Он нахмурился:
– Игорь, прошу отнестись к моим словам максимально серьезно. У нас большие проблемы.
– У нас? – переспросил я.
– Да-да, у нас с вами, – подтвердил он. – Наш план под угрозой. Да ладно, чего скрывать? Короче, он полетел к такой-то матери!
Чтобы успокоиться, я набрал в легкие побольше воздуха и на выдохе спросил:
– Кирилл Романович, конкретно скажите, что пошло не так.
– В том-то и дело, что детально сказать не могу. Мы внезапно оказались отрезанными от нескольких пластов времени. Творится нечто странное. Будущее стало настолько зыбким и нестабильным, что мы очень опасаемся за судьбу вашего мира.
– Типа апокалипсис сегодня? – мрачно пошутил я, но Кирилл Романович не оценил моего юмора.
– Не сегодня, Игорь. Даже не завтра или послезавтра, однако очень скоро. Мы не смогли определить точную дату этих перемен. Только это не апокалипсис, а нечто другое. Менее страшное, но все равно не предвещающее ничего хорошего. Ряд перемен к худшему, причем в России и скоро. Мир словно сойдет с ума.
У меня на кончике языка давно вертелась одна гипотеза, и я не преминул ее высказать:
– А это не ваши товарищи по невидимому фронту расстарались?
– Нет, они тут ни при чем. Это я могу вам гарантировать хоть на двести процентов. Они сами в шоке, причем настолько, что предложили нам объединить усилия. Такого на моей памяти еще не происходило.
– Понятно. И как, скооперировались?
Собеседник кивнул:
– Мы пошли на это. Ни у кого из нас по отдельности просто не хватило бы ресурсов, чтобы отправить своего корректора в ваш мир. Игорь, вы должны помочь.
– Но как? Из ваших слов я так ничего и не понял. – Я в сердцах ударил рукой по правому колену. – Пойди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю что.
– Точка перелома находится в Петербурге. Будем считать, что с «куда» мы определились. Теперь насчет того, что от вас потребуется. Помните, я говорил, что у вас феноменально высокий коэффициент самореализации? Вам придется воспользоваться им на всю катушку. Все это пригодится, когда случится нечто такое, чего просто не должно было произойти именно в этот момент. Что-то неправильное, губительное.
– Слишком расплывчато, Кирилл Романович.
– Согласен, Игорь. Но вы почувствуете эти перемены. Почувствуете и вмешаетесь, чтобы все исправить.
Я задумчиво почесал макушку. Задание с каждой секундой не нравилось мне все сильнее.
– Раз вы начали работать с конкурентами, может, они прольют свет на личность своего человека в этом времени? – с надеждой спросил я. – Было бы неплохо найти его и обезвредить. Он меня уже пару раз едва не отправил на тот свет.
– К большому сожалению, Игорь, службы вроде нашей подобного рода информацией не обмениваются. Агентурная сеть – это святая святых.
– Жаль. А то он мне наловчился палки в колеса ставить. Ну и я ему отвечаю взаимностью. Только он меня знает, а я его нет.
– Как?! – всплеснул руками корректор реальности. – Вы раскрылись?!
– Можно подумать, я сделал это специально. Меня никто заранее не предупредил, что я окажусь здесь не в гордом одиночестве, – пробурчал я.
Кирилл Романович повинился:
– Приношу извинения. Действительно, тут скорее наша вина. Если это вас сколько-нибудь утешит, сообщу то немногое, что нам удалось выяснить: хозяева вашего соперника крайне им недовольны. У них есть подозрения на его счет, но насколько они обоснованны, я не знаю.
– Даже так? – удивился я. – Логично предположить, что потрясения, которых вы опасаетесь, его рук дело. Есть еще и второй вариант. Нечто вроде «эффекта бабочки». А если это хронопарадокс? Я во что-то влезу, и именно от этого станет хуже.
– Игорь, это последнее, что могло прийти нам в голову. Вы удивительный человек. Вы – главная наша удача за много-много веков, и это не комплимент. Вы интуитивно нащупываете выходы из любой ситуации. Справляетесь с тем, что другому не под силу. Даю вам слово: вы все делаете правильно.
– Допустим. – Я сделал вид, что согласился. – Значит, мне необходимо как можно быстрее оказаться в Петербурге. Однако, если вы этого еще не заметили, я вроде как воюю. Не дезертировать же мне с поля боя?
Кирилл Романович аж поперхнулся:
– Зная вас, я никогда не решился бы предложить вам такое. У вас очень обостренное понятие чести, Игорь. Даже неожиданно для… – Он почему-то замолчал.
– Для кого, Кирилл Романович? Договаривайте, раз уж начали, – попросил я.
– Для уроженца вашего столетия. Вы знаете не хуже меня, что понятие чести в двадцать первом веке уже не модно. Люди живут, соответствуя обстоятельствам.
– Я знаю разных людей.
– Не стану спорить. – Корректор реальности слегка склонил голову. – У вас скоро появится возможность оказаться в Петербурге. Обязательно найдутся дела, требующие вашего участия. Не подведите нас, Игорь. А сейчас, – он бросил взгляд на свой электронный гаджет на правой руке, похожий на часы, но наверняка имеющий массу дополнительных функций, о которых я даже не подозревал, – мне пора. – Немного подумав, он добавил: – Желаю вам удачи, Игорь!
– И вам того же, – напутствовал я гостя из будущего, перед тем как он снова исчез.
Надолго иль нет? Кто ж его знает…
Корпус Врангеля подошел к городу на рассвете. Мы ждали его и были готовы к приему дорогих гостей.
Сначала были одинокие разъезды. Убедившись, что все в порядке, они, не заезжая в крепости, возвращались. Потом длинной колонной потянулось шведское войско.
Округа наполнилась шелестом многочисленных саней, конским ржанием, барабанной дробью и звуком флейты. Запахло кострами, ароматом готовящейся в солдатских котлах пищи и прочими непременными атрибутами полевой жизни.
– Ну, лишь бы к нам раньше времени не сунулись, – сказал я, убирая от глаз холодный глазок окуляра.
Глава 11
Четырехтысячное войско в городе было не разместить, поэтому шведы встали лагерем неподалеку от крепости, в пределах досягаемости дальнобойных пуль и артиллерийских снарядов.
Ставились шатры и палатки, стучали топоры, визжали пилы. Подтянулись обозы маркитантов.
Мюнхгаузена просто разрывало от желания начать обстрел и бомбардировку неприятеля, но я надеялся на скорое появление наших войск и оттягивал неизбежное. Лучше будет зажать противника в клещи да всыпать ему сразу с двух сторон, а пострелять мы всегда успеем.
От шведского лагеря отделилась кавалькада в полсотни всадников. В одном из них по генеральскому мундиру удалось распознать самого Врангеля – высокого мужчину с круглым, румяным от мороза лицом. Почему-то мне припомнилась лубочная матрешка. Такая же краснощекая, налитая здоровьем.