Я махнула рукой.
– О каком доверии ты говоришь? Я молчу о том, что делаю, а он знает каждый мой шаг, и тоже молчит.
– Он не хочет, чтобы ты куда-нибудь вляпалась.
– Вы так хорошо знакомы? – не удержалась я.
– Зная тебя, я могу проследить ход его мыслей, – парировал Олег, на это ответить было нечего. Он мог быть прав. У меня немало врагов, и Женька печется о моей безопасности, а вовсе не желает знать каждый мой шаг. Это еще хуже. Выходит, с его стороны умыслы светлые, а с моей…
– Ладно, – Олег вздохнул, – давай дальше. Последнюю машину отследить не удалось, – я уставилась на него, он пожал плечами, – номера никуда не вывели, машина пригнана из Владивостока, владельца найти не удалось, в том плане, адрес с телефоном есть, а вот выйти на него проблематично: парень отбывает срок за ограбление, и, кстати, реально присутствует в камере.
– Ты и это смог выяснить?
– Повезло. То, что его машина оказалась за тысячи километров, не удивляет. А вот кто на ней раскатывает – вопрос. Скажи мне, я правильно понял, ты приметила хвост, тянущийся за тобой, и этот последний один из многочисленных поклонников?
– Да, – я покусала губу.
– Можно попробовать его отследить.
– Он самый изворотливый, я застукала его только раз, и то не была уверена, что я его цель, потому что после ни разу не видела. Хотя в свете информации…
– Остальных он тоже мог заинтересовать.
– Если они его засекли.
– В любом случае, есть некто, о ком ты не знаешь и кто интересуется твоими передвижениями.
– Это настораживает, не правда ли? – усмехнулась я.
– Учитывая количество твоих врагов… Правда, пока ты с Женькой, я бы не стал на их месте высовываться.
– Они и не высовываются, просто наблюдают… Ладно, что там с Горенко?
Олег помрачнел, и я поняла, что мои преследователи это только цветочки.
– Ох, чувствую я, что пожалею, помогая тебе, – покачал он головой, кладя на стол пластиковую папку-уголок, в ней были отксерокопированные материалы дела.
– Давай я расскажу в общих чертах, – заметил он, я кивнула, разглядывая фотографию. Она тоже была отксерокопирована, качества не самого лучшего, Горенко на ней острижен под ноль, вытянутое лицо, симпатичный мужчина около двадцати пяти. – Мужик, которого Горенко пришил, личность в нашем городе была непростая, – начал Олег, я вздохнула в предвкушении.
– Без этого никуда. И кто же он был?
– Он занимал то место, которое сейчас принадлежит Женьке.
Подняв взгляд на Олега, я чертыхнулась.
– А Женька занял это место… – начала, было, Олег продолжил, кивнув:
– Сразу после смерти этого… Звали его Жирков Константин Игоревич, занимал он данное место около двух лет, держался уверенно, и никакого страха за свою жизнь не испытывал. Его предшественник, собственно, был его отец, водил тесную дружбу с Мироновым— старшим, работал вместе с ним, отойдя от дел, передал их сыну. Сама понимаешь, попечительство в лице Миронова-старшего отбило бы всякую охоту протестовать.
– И что его убийство? Действительно, Горенко зарезал его, защищая сестру? Глупость какая-то… Если он был известным в определенных кругах человеком…
– Вот именно. Никому бы в голову не пришло сунуться к такому, как он. Но Горенко, если судить по показаниям, просто не знал, кто перед ним.
Олег замолк, я присмотрелась к нему.
– Что тебя смущает? – спросила через полминуты. Он вздохнул.
– В основном, меня удивило, как легко парень отделался. По логике, он должен был получить или очень строгий приговор, или… просто скончаться до суда. Подобное не прощают.
– А он не только не умер, но получил всего пять лет.
– Точно. Такая лояльность позволяет задать вопрос: нет ли у парня покровителей…
– Заинтересованных в смерти Жиркова, – выдохнула я, – это, наверное, не так сложно было выяснить.
– Прошло шесть лет, и мне остались только слухи. Копать я не стал, боясь привлечь внимание. Как понимаешь, к тебе, а не к себе. Но из того, что мог узнать, выделил следующее… В то время Женька как раз начал проявлять интерес к делам отца, и Мирон мог решить, что куда приятнее, когда столь обширной нишей руководит близкий, нежели человек со стороны, пусть и сын старого приятеля, на тот момент уже скончавшегося, кстати. Плюс поговаривали, что Жирков стал зарываться, Миронову это могло не понравиться. Таким образом он мог прийти к мысли о его замене…
– Но зачем так замысловато? – вклинилась я. – Не проще заказать киллера, и…
– Киллер это всегда расследование. И я не об органах. Жирков не последний в городе человек, могли найтись те, кто стал бы искать заинтересованное в его смерти лицо, и на Мирона пало бы подозрение. Конечно, одно дело думать, другое – доказать, к тому же сейчас не девяностые, но ты же понимаешь, лучше вообще оказаться в стороне…
– И придумать историю с непредумышленным убийством, пообещав парню деньги?
– Как вариант. Конечно, можно погореть, но если все обстряпать правильно… Горенко мог даже не знать, кто заказчик. По крайней мере, я так думаю.
Я молчала, осмысливая услышанное. Да уж, чем дальше в лес… Опять Миронов хоть и неявно, но появился. Если он участвовал в заговоре, то мой интерес к Горенко вызвал у него массу вопросов. А если это Женька? Так возжелал занять выгодное место, что обстряпал смерть соперника? В любом случае его отец в курсе, но если Женька в деле, понятно, почему с меня глаз не спускает.
Наверняка, задается вопросом, какого черта я полезла в дело шестилетней давности. Тут я чуть ли не потом покрылась, а если он решил, будто я пытаюсь что-то на него накопать? С другой стороны, зачем мне это нужно? Ну это как раз вопрос десятый.
Глава 9
Я снова потерла лицо руками. В голове билась одна мысль: как теперь смотреть Женьке в глаза и говорить с ним?
– Это еще не все, – вернул меня в реальность Олег, я уставилась на него обреченно, – ну а ты как думала. Короче, смерть Жиркова признали случайностью, разборок и изысканий не проводили, и на то тоже была причина. Если люди Жиркова и были недовольны, подозревая умышленное убийство, нашелся тот, кто сумел их убедить в том, что не стоит копаться в этом деле.
– И кто это?
Олег лучезарно улыбнулся, а я простонала:
– Только не говори, что Петренко.
– Он самый, куда ж без него. Они с Жирковым приятели… были. Само собой, когда тот скончался так внезапно, обратились к Петренко. Тот провел расследование, черт его знает, что там было на самом деле, но он донес до людей мысль, что стоит забыть и о Жиркове, и о Горенко, и о самом происшествии.
Мы немного помолчали, я осторожно спросила:
– Могло ли быть так, что самому Ярославу смерть Жиркова оказалась выгодной?
– Это стоит у него спросить, – хмыкнул Олег, – но судя по тому, что мысль эта пришла тебе в голову… Ты знаешь его лучше, чем я, но и я могу сказать: трудно понять, что у Ярика на уме. Он вполне мог обыграть дело, а мог и устроить его сам.
– Но что он поимел со смерти Жиркова, если весь бизнес отошел к Женьке?
– Опять же вопрос не по адресу. Но тебе ли не знать, что многое из того, что действительно важно, остается за кадром для простых смертных, к коим я и себя отношу. Скажу больше: я бы не удивился, узнай, что смерть Жиркова была выгодна и Петренко, и Миронову, и Женьке, вопрос в том, кто оказался самым хитрым и остался в стороне.
Мы немного помолчали, Олег заметил:
– Не знаю, связано ли это дело с нынешними днями, но, помня твою способность вляпываться в неприятности, я почти уверен, что ты лезешь в болото, тревожить которое никто не хотел.
– При чем тут я? Это Иванченко заинтересовалась Горенко.
– Она сама тебе сказала?
– Я же говорила, я случайно увидела запись в блокноте.
– Ага.
Мы уставились друг на друга. Конечно, это «ага» вовсе не было скепсисом в сторону моей правдивости, скорее, оно относилось к слову «случайно». Но не могла же Иванченко знать, что мы встретимся, окажемся в кафе, что я полезу в ее сумку с обыском… Да я сама не могла такого представить.
«Так то ты», – хмыкнул внутренний голос.
Журналистка целенаправленно столкнулась со мной? Но это я предложила выпить кофе. А если бы не предложила, мы бы столкнулись еще раз? Так или иначе, она могла специально оставить сумку открытой, наблюдать за мной, а поняв, что я выцепила нужную информацию, вернуться за столик. Но как она могла быть уверена, что из всех записей я заинтересуюсь именно Горенко?
Впрочем, неудивительно, ведь его фамилия была записана не в самой записной книжке, а на отдельном листе, торчащем из нее. Логично, что я открою именно на этом месте, а подчеркнутая фамилия с несколькими знаками вопроса бросится в глаза и запомнится. Даже если мне не сразу придет в голову обратить внимание на Горенко, я запомню его… Неужели она могла предположить, что я полезу в ее сумку? Я создаю такое впечатление?
«Ты создаешь впечатление неврастенички с идеей всемирного заговора, – снова хмыкнул внутренний голос, – и, кстати, вполне его оправдываешь».
– Я вижу, у тебя есть, над чем подумать, – вернул меня в реальность Олег, – мне пора, я прошу об одном: держи меня в курсе событий, а если понадобится помощь…
– Я обращусь к тебе.
– Я хотел сказать, не дури и обратись к Женьке, – Олег вздохнул, а я покраснела.
Мы распрощались, заказав еще чашку кофе, я углубилась в чтение дела, но ничего нового не почерпнула. Жирков на момент смерти был женат, может, имеет смысл поговорить с вдовой? Что мне это даст? Имеет смысл поговорить с Женькой, а еще с Петренко, и с Мироновым— старшим. Только маловероятно, что кто-то из них пожелает рассказать правду. Но есть Горенко, собственно, убийца Жиркова, молодой мужчина, вернувшийся на родину и ставший неприметным середняком.
Боится попасть во внимание правоохранительных органов или еще кого-то? Если его бывший друг Пархоменко прав, и у Горенко есть деньги… Он мог получить их за убийство Жиркова. Тратить боится, чтобы не вызвать вопросов, вот и живет неприметно, выжидает… Хотя почему просто не смыться с деньгами и не начать новую жизнь? Боится, что найдут? Или денег не так много, как ему хотелось?