Дом был окружен забором, но калитка распахнута настежь. Машину я бросила на соседней улице, не зная, удастся ли припарковаться, потому бодро зашла во двор. От калитки вела вымощенная дорожка, по обеим сторонам трава и небольшие кустарники, чуть поодаль подъездная к подземному гаражу. Миленько, кстати, уютно, почти американская мечта пятидесятых. Поднявшись на крыльцо, я набрала номер квартиры на домофоне, размышляя о причинах своей активности в последние дни.
Вроде бы таковых не наблюдалось, но словно что-то под руку толкало, заставляя действовать. Раньше это было от безнадежности, а теперь что? Страх потерять, что имею? Так мои изыскания – лучший способ.
Тут пришлось прервать размышления, на том конце ответили.
– Добрый день, – дружелюбно сказала я, – я бы хотела поговорить с Жирковой Натальей Сергеевной.
– А вы кто? – поинтересовался ответивший женский голос.
– Я… Я бы хотела поговорить о смерти ее мужа.
Повисла пауза, я терпеливо ждала. Наконец, голос ответил:
– Заходите. Второй этаж.
Щелкнул замок, и я попала в просторный холл, где находилась комната консьержа, в окошке сидела милая бабулька. Я поздоровалась, она ответила мне, радостно кивая. Был лифт, но я предпочла подняться пешком, обдумывая, как начать разговор. На этажах было по две квартиры, на втором одна из дверей оказалась распахнутой, на пороге стояла женщина около сорока, стройная блондинка в халате по колено. Дама была хороша собой и даже в домашнем наряде выглядела на пятерочку. Меня она рассматривала с интересом, но хмурясь, то ли я ей не понравилась, то ли гадала, какого черта какая-то девица вынюхивает о смерти ее мужа.
Когда я оказалась возле двери, Наталья Сергеевна сказала:
– Я вас не знаю.
«Наконец-то», – мелькнуло в голове. За последний год я успела почувствовать себя местной знаменитостью.
– Меня зовут Иванова Анна, – я протянула руку, женщина ее пожала, – если вы не против, мы могли бы поговорить в квартире.
– Проходите, – кивнула она. Квартира оказалась шикарной, отделана со вкусом, содержалась в идеальной чистоте. Мы прошли в гостиную, я села на диван, а Наталья Сергеевна разместилась в кресле. На всякий случай я поинтересовалась, хотя и была уверена, что это она:
– Я правильно понимаю, вы вдова Константина Игоревича?
– Правильно. Объясните причину вашего интереса к моему мужу.
– Я журналистка, – соврала я, хотя это мог быть не самый удачный ход, журналистов, как известно, часто не жалуют.
– И что? С чего вам стали интересны события шестилетней давности?
– Мне интересны события настоящего дня, но так получается, что приходится копаться в прошлом. Вы знали, чем занимался ваш муж?
Женщина усмехнулась.
– Догадаться было несложно. Чем занимался его папаша, знали все, и Костя, само собой, пошел по его стопам. Я была против, деньги он и так мог заработать, а связь с криминалом никому счастья не приносила. Я была уверена, что он плохо кончит. Отец его совсем другой был, деловой, собранный, такому палец в рот не клади, оттяпает всю руку. А Костик… Ему все повеселиться да пошататься где-нибудь. То, что Игорь Дмитриевич его хотел к делу приобщить, неудивительно, единственный ребенок, только ничего путного не вышло. Поначалу Костик старался, конечно, работал, но когда отец умер, крышу у него сорвало, начал пальцы гнуть, словно он в городе главный, ну и само собой в разгул ушел. Я его последний год почти и не видела: у него то дела, то пьянки, то бабы.
– Почему же вы не ушли от него?
– Не знаю, – она усмехнулась и, достав из кармана сигареты, закурила. Я поморгала, но решила не наглеть. Что-то в последнее время даже курить некогда. – Не буду врать, что на что-то надеялась, но… привыкла, наверное. Меня он не обижал, и я жила своей жизнью. Впрочем, вам же не это интересно?
Я чуть помедлила.
– Что вы можете сказать о его смерти?
– А что говорить? Все банально: напился, захотел окрутить девчонку и получил ножом в пьяной драке. Очень в его стиле.
– И вы не допускали мысли, что это могло быть предумышленное убийство?
Жиркова бросила на меня быстрый взгляд и отвернулась. Пройдя к столу, затушила сигарету в пепельнице, стоя ко мне спиной.
– А с чего у меня должны были появиться такие мысли?
Актриса из нее была не лучше, чем из меня.
– Наталья Сергеевна, – спросила я вкрадчиво, – к вам кто-то приходил?
Женщина быстро повернулась.
– Я думаю, этот разговор не имеет смысла. Я и так рассказала больше, чем следовало.
Женщина была настроена решительно, я поднялась и вдруг спросила:
– Знаете вы Миронова или Петренко?
Жиркова замерла, потом усмехнулась, но фальшиво.
– Пожалуйста, покиньте мой дом.
Пришлось мне отправиться восвояси. Правда, бесполезным я данный поход не считала, во-первых, узнала о самом Жиркове, во-вторых, выяснила, что мысль о предумышленном убийстве приходила в голову его жене, и это учитывая, что их взаимоотношения далеки от идеальных, значит, вряд ли она много знала. Хотя спорный вопрос. Помнится, прошлым летом я столкнулась с женщиной, собиравшей компромат на своего возлюбленного в течение десяти лет.
Жиркова вполне могла интересоваться не мужем, а его делами. Тем паче что она точно сталкивалась или с Мироновым, или с Петренко. Вот бы узнать, с кем. Тут мне подумалось, что дама могла сообщить о моем интересе как раз кому-то из них. Вот радость-то. Впрочем, следя за каждым моим шагом, удивления они не испытают. Зато я могу узнать, с кем дама связывалась. Сев в машину, я набрала Олега.
– Ты снова на коне, – усмехнулся он, – что на этот раз?
– Можешь узнать, не звонила ли кому-нибудь сейчас жена Жиркова? Если нет, тогда нужны будут ее звонки за сегодня.
– Зачем? Подозреваешь даму в том, что она проводила мужа в дальнюю дорогу?
– Вообще, нет, но теперь на эту тему подумаю. Сделаешь?
– Когда нужна информация?
– По мере поступления.
Олег явственно вздохнул.
– Видимо, мне не расстаться со старыми привычками.
– Олежек, очень надо.
– Ладно, будь на связи.
Поблагодарив Олега, я направила машину в сторону дома. Интересный он подкинул вариант. Наталья Сергеевна к мужу симпатии не испытывала, по крайней мере, последний год его жизни. Могла хотеть от него избавиться. Развод – дело хлопотное, можно остаться без гроша за душой. Зная привычки мужа нарываться на неприятности… устроить случайную смерть несложно. Особенно если знаком с кем-то вроде Миронова или Петренко.
Я склонялась в сторону Ярослава, Олег упоминал, что тот считался приятелем Жиркова. Вряд ли Петренко пылал дружескими чувствами, скорее, старался держать возле тела нужного человека. И Наталья Сергеевна могла быть с ним знакома. Когда ей понадобилась помощь – обратилась к Ярославу. Вопрос, правда, слишком интимный, надо быть с ним на короткой ноге, чтобы подкатить.
А что, собственно мешало ему использовать даму? Настроить ее на нужный лад, чтобы инициативу проявила она, в то время как сама смерть Жиркова могла быть выгодна ему.
Уф, вилами по воде. Но в стиле Петренко.
Вздохнув, я снова задалась вопросом: чем я вообще занимаюсь? Копаюсь в смерти криминального субъекта, который никакого отношения ко мне не имел. Рыскаю в поисках информации о парне, которого знать не знаю.
«Зато при деле», – хмыкнул внутренний голос.
Я нахмурилась. Если все мои домыслы яйца выеденного не стоят, я сяду в большую лужу. Но если за этим что-то есть… Это что-то может вовсе меня не касаться. Да, Иванченко могла заинтересоваться Горенко, и у нее есть причины: он убил местного криминального авторитета, после чего в городе произошли изменения в распределении власти. Ей это может быть интересно как журналисту, у нее свои цели. Какие на хрен цели, когда Ярослав прямым текстом сказал: черт знает, на кой ляд женщина сюда притащилась. Впрочем, мало ли что он сказал…
Я потерла лоб, так недолго головой поехать. Тут раздался телефонный звонок. Это был Олег.
– Решил тебе порадовать, – хмыкнул он, – думаю, ты сама догадаешься, кому звонила дама примерно в то время, когда мы с тобой общались.
– Петренко, – вздохнула я.
– Видишь, какая ты умная. Я так понимаю, ты ходила к Жирковой?
– Да, она обеспокоилась, когда я высказала мысль, что убийство ее мужа могло быть предумышленным.
– И после твоего ухода позвонила Ярику… Что ж, желаю удачи.
– Ты же не думаешь, что я пойду к нему выяснять подробности?
– Я вообще стараюсь меньше думать о твоих делах, сердце болеть начинает. Ты, может, и не поедешь, а вдруг Петренко сам объявится?
– Посмотрим, – усмехнулась я.
Ярослав не позвонил ни в этот день, ни на следующий, из чего я сделала вывод: что-то точно происходит. Имя свое я называла, слежка за мной ведется, дама позвонила, чтобы высказать опасения, а Ярослав молчит. С одной стороны, это избавляло меня от ненужных объяснений, с другой вселяло опасения. Затишье, как говорится, бывает перед бурей. А бури у Ярослава такие, что мало не покажется.
В общем, ничего удивительного, что через два дня вечером мы с Петренко встретились под предлогом выпить кофе. Ярослав ждал меня за столиком с чашкой в руках. Встретил с улыбкой, весьма дружелюбной. Высказываться в лоб я не стала, а ему это и вовсе не приходило в голову, и минут пятнадцать мы провели за беседой. Я хмурилась, вглядываясь с него, Ярослав улыбался без остановки, словно отхватил главный приз на конкурсе. В конце концов, я что-то буркнула на его слова, и он поинтересовался, наклоняясь через стол:
– Ты на меня за что-то злишься?
Вопрос, безусловно, был с издевкой, и я, наклонившись вперед, как и он, поинтересовалась:
– А есть за что?
Наши лица оказались близко друг к другу, я со злости решила стоять до последнего, то есть не отводить взгляд. Петренко, кажется, ситуация не напрягала, он ей наслаждался, улыбнулся, глядя мне в глаза, а потом опустил взгляд на губы. Это было уже слишком, но я не успела отреагировать, потому что в этот момент услышала голос: