– Я вам не помешал?
Мысленно простонав, я резко откинулась на сиденье. Над нами стоял Женька и насмешливо разглядывал, сунув руки в карманы джинсов.
– Это не то, что ты подумал, – зачем-то сказала я, мужчины одновременно хмыкнули. Женька достал из кармана ключи от машины и кинул мне, я поймала.
– Жди меня в машине.
– Я… – начала я, было, но он так посмотрел, что я сочла разумным удалиться, бросив напоследок взгляд на Ярослава. Он ободряюще улыбнулся.
– Не переживай, дорогая, – сказал мне, – твой возлюбленный меня не съест. Это он только с виду такой страшный.
Лучше бы он вовсе молчал. Женька на эти слова не отреагировал никак, вот кому надо в гляделки играть, выдержка у обоих железная. Я топталась на месте, Женька легонько подтолкнул меня, и ничего не оставалось, как направиться к выходу. Когда я была у двери, мужчины о чем-то беседовали, и вроде бы мирно.
Глава 11
Машину Женька припарковал возле выхода, так что долго искать не пришлось. Усевшись на пассажирском месте, я стала маяться. Факт того, что они там общаются, мне не нравился. Точнее, не нравилось, что я не знаю содержания разговора. Женька увещевает Ярослава, чтобы тот отстал от меня и не втягивал в свои дела? Или пытается вызнать, какого черта я таскаюсь по городу и как мне это пришло в голову?
Женька появился минут через пятнадцать, сел за руль и, не глядя на меня, протянул руку ладонью вверх, я положила ключи. Он завел двигатель и стал выруливать на дорогу, краем глаза я заметила выходящего следом Ярослава. В салоне стояло молчание, Женька смотрел вперед, я тоже, но поглядывая в его сторону.
– Окосеешь, – хмыкнул он все-таки, по-прежнему не оборачиваясь. Я вздохнула.
– Слушай, эта сцена в кафе…
– Милая, ты не обязана мне что-либо объяснять. Зная твой характер, я не склонен подозревать вас в любовных перипетиях.
Меня слегка покоробило. Не столько от его слов, сколько от этого «милая». С тех пор, как мы вместе, это слово ушло из его обихода, а теперь напомнило о тех временах, когда я вляпывалась в неприятности, а Женька меня из них вытаскивал. Отношения тогда между нами были неопределенными и напряженными.
«А сейчас как будто легче», – хмыкнул внутренний голос.
– О чем вы говорили? – поспешно спросила я, сделав вид, что не замечаю его тона.
– Преимущественно о делах.
– У вас с Ярославом есть дела?
– А у вас?
Вопрос намекал на то, что распространяться о теме разговора он не намерен. Я замолчала, и остаток пути мы провели в тишине. Женька загнал машину на стоянку возле дома, я стала выходить, он же остался в салоне.
– Ты что, не идешь? – нахмурилась я.
– У меня еще есть дела.
– Когда будешь?
– Пока не знаю. Будь добра, проведи это время дома, по возможности, спокойно.
– Это арест? – нахмурилась я. Женька усмехнулся.
– Считай, что это добровольное заключение. Надеюсь, не дойдет до того, что придется запирать тебя в комнате.
– Женя… – начала я, он снова так на меня посмотрел, что внутри все сжалось.
Кивнув, я вылезла из машины и поплелась к дому. Женька уехал, я, войдя в гостиную, плюхнулась на диван. Настроение было препаршивое. Очевидно, Женьку бесит мое молчание, и он уже не пытается это скрыть. Разговора по душам не предвидится, и он перешел в свою излюбленную позицию: будет просто давить. И я сама его к этому подвела.
– Как же я устала, – простонала я, откидывая голову на спинку дивана.
Такое ощущение, что я одна не знаю истинного расклада дел. И это бесит больше всего. Пройдя в кухню, я закурила. И что теперь? Сидеть дома в ожидании Женьки? Бродить от стены к стене, пялиться в потолок? Все это мы уже проходили. Но я знала, что так и будет. Буду сидеть и ждать. Господи, какая я идиотка, своими руками крушу то немногое, что имею. Что я ему скажу?
– Правду, – выдохнула я.
Кажется, я заигралась, и пора раскрыть карты. Я достала турку и кофе, и в этот момент зазвонил телефон. Бросив все на столе, я вытащила его, надеясь, что это Женька, но номер был неизвестен.
– Алло, – ответила я настороженно.
– Это Павел, – услышала голос Пархоменко, – помнишь меня, красотка?
– Помню.
– Есть разговор.
– О Горенко?
– Ну уж не обо мне.
– По телефону нельзя?
– Лучше лично. Тебе будет интересно.
Немного помедлив, я сказала:
– Хорошо, буду минут через сорок.
– Я жду.
Положив трубку, я покусала губы. И что делать? Женька велел сидеть дома, а я должна ехать… Если это ловушка? Какая? Глупость несусветная. Я поморщилась, но уже полезла за ключами от машины. Часы показывали шесть вечера, не самое удачное время, народ как раз едет из центра.
Я застряла в пробке и вместо сорока минут ехала час. Пархоменко не звонил, так что я решила, что ничего страшного в моем опоздании нет.
На этот раз мне повезло, в том плане, что возле дома Пархоменко оказалось свободное место. Приткнув машину, я вбежала на крыльцо и вскоре звонила в дверь Павла. Никто не открыл. Я нажала еще пару раз, с тем же результатом. Нахмурившись, достала телефон и набрала его номер. Может, парень куда-то вышел, устав меня ждать? За дверью раздалась нехитрая трель. Я замерла в ожидании, трубку никто не снял. Ситуация нравилась мне все меньше.
Я потянулась к ручке, но в последний момент остановилась. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: ничего хорошего ждать не стоит. Самое лучшее для меня – развернуться и уйти. Я могу встретиться с Павлом и потом, а если… то и встречаться будет не с кем. Тем не менее, я продолжала стоять на лестнице в нерешительности, а потом все же взялась за ручку, правда, предварительно прикрыв ее краем рубашки. Ручка опустилась вниз, дверь оказалась открыта.
«Точно ловушка», – пробормотал внутренний голос, но я вошла в прихожую. Свет не горел, расположение комнат не позволяло заглянуть в них отсюда.
– Павел, – позвала я, не двигаясь с места.
Ответом была тишина. Я сделала шаг, оставив дверь открытой. Пройдя еще вперед, заглянула в кухню и увидела ноги в тапочках. Бросившись туда, обнаружила лежащего на полу Павла, глаза у него были закрыты, вокруг головы расплылось пятно крови.
– Вот черт, – ругнулась я, бросаясь к нему и щупая пульс.
Парень был жив, я полезла в сумку за телефоном, и в этот момент почувствовала движение сзади, однако обернуться не успела, потому что на мою голову что-то обрушилось.
В себя я пришла быстро, по крайней мере, когда открыла глаза, почувствовала в голове легкий звон. Потрогав макушку, обнаружила больное место, шишки не было, но наверняка, будет. Сев, потерла лицо руками, приходя в себя, и быстро осмотрелась. Я по-прежнему находилась в кухне, Павел лежал рядом. Больше никого. Что это было? Точнее, не что, а кто. Убийца? Был в квартире, спрятался, услышав, что я пришла, а потом треснул меня по голове, чтобы убежать? Похоже на правду. Тут в голове стало яснее, я бросилась к Павлу, потрогала пульс и простонала, помочь ему уже было нельзя.
– Черт, – выругалась вслух. Если бы не моя халатность, я могла его спасти.
«Или сама распрощаться с жизнью», – мелькнуло в голове, и тут я перевела взгляд на свою рубашку.
Она была распахнута, причем нескольких пуговиц не хватало. Одна из них валялась на полу возле меня. Не успела я оценить данный факт, как услышала шаги и тут же вскочила, из прихожей показался тощий парень, что открывал мне дверь во время первой встречи. Кажется, его зовут Вадик. Он уставился на меня, потом перевел взгляд на лежащего на полу друга, и по его глазам я поняла, что меня не ждет ничего хорошего.
– Послушай, – двинулась я в его сторону, он взвизгнул:
– Не приближайся ко мне.
– Хорошо, – я выставила руку вперед, – все не так, как ты подумал, я не убивала Павла.
– Он мертв? – испуганно произнес Вадик. – Стой на месте, я вызываю полицию.
– Постой, я…
– Если ты ни при чем, значит, бояться нечего, так? – он достал телефон, не сводя с меня подозрительного взгляда. Я только вздохнула.
Представителей закона мы ждали в гостиной, я устроилась на диване, подвязав рубашку наподобие ковбойской, чтобы хоть как-то прикрыться. Вадик разместился в кресле на другом конце комнаты, заблокировав мне выход. Думает, я решу сбежать? Кстати, не самый плохой вариант. Правда, меня быстро найдут, и тогда объясняться станет значительно сложнее. Ждали мы молча, изредка поглядывая друг на друга. Я пыталась обмозговать произошедшее.
Итак, мне звонит Павел, настаивая на личной встрече. Я приезжаю, но вместо информации нахожу тело парня, меня бьют по голове, я вырубаюсь, а прихожу в себя через десять минут в разорванной рубашке. Перспектива так себе. Даю голову на отсечение, первое, что подумает следователь: мы с Павлом любовники, которые что-то не поделили. Он стал ко мне приставать, я толкнула его, парень ударился головой и умер. Это самый легкий вариант. Второй выглядел хуже: я шла сюда с целью избавиться от парня, правда, причину я не видела, но на то и следователь, чтобы ее придумать.
Последний прибыл с бригадой через сорок минут, я осталась сидеть в комнате, пока Вадим что-то нашептывал ему. Следователь, мужчина лет сорока, худой блондин с кривящимся ртом и усталым лицом, слушал его вполуха, осматриваясь. Уверена, не пропустил ни слова, несмотря на внешнюю беспечность. После подошел ко мне.
– Морозов Кирилл Игоревич, – представился он, голос с хрипотцой, взгляд внимательный, я бы даже сказала, немного хищный. Мои документы уже изъяли, и он успел с ними ознакомиться, – а вы, значит, Иванова Анна Сергеевна.
Это значит мне не очень понравилось, и не зря.
– Точно, – сказала я спокойно.
– Ну рассказывайте, Анна Сергеевна, – Морозов уселся рядом со мной.
Я вздохнула, потому что к этому моменту успела понять: ничего хорошего меня не ждет. Будут опрашивать соседей, дамы со двора поведают, что я искала друга Горенко. И видимо, нашла, раз уж наведывалась к Пархоменко, чему свидетелем та же женщина. Потом они пойдут к Горенко, тот, ни сном, ни духом ни о знакомстве, ни обо мне. Еще неизвестно, что поведал Пархоменко этому Вадику после первой встречи. Вдруг следователю уже известно, что на самом деле мне интересен Горенко?