– Вы мне можете сказать, у Павла с друзьями как было?
Дамы задумались, вторая кашлянула.
– Вот уж действительно, вопрос. Что-то у него друзей вообще не припомню. В школе гурьбой ходили, потом он в Москву уехал, там учился в колледже, что ли. Потом вернулся, в наш институт поступил, на заочное.
– Тогда они с Горенко и сошлись, – кивнула первая, – ходили шайка-лейка: он, Юрка и еще этот, как его, – она посмотрела на подругу, – имя такое у него чудное было, старое… Остап, нет, не Остап.
– Архип, – подсказала вторая, и они удовлетворенно кивнули, радуясь, что вспомнили.
– Точно, Архип.
– Он тоже тут живет? – спросила я.
– Нет. Он не местный, из Псковской области. В Москву поступал, да не сложилось. Покрутился и оказался в нашем городе, поступил на заочное. Так мать Пашкина рассказывала. Ох, как она его не любила.
– Почему?
– Рассказывала, придет, бывало, сидит и смотрит, глаза масляные, хитрые, улыбочка поганая, и голос такой елейный, а на лице написано: нож в спину воткну, не поворачивайся.
– Она даже с Пашкой ругалась, мол, что за друга нашел, такой втравит в неприятности, потом не разгребешь, – подхватила вторая.
– А он что? – спросила я.
– А что он? Больно мать в таком возрасте кто слушает. Все же умные. Так они и дружили втроем, вечно соберутся или у Пашки, Нинка работала много, так что квартира у него пустовала, или где-нибудь во дворах скамейки оккупируют.
– И что этот Архип? Они сейчас дружат?
– Да нет. Года два они тут крутились, а потом он пропал. Видать, разошлись пути-дорожки.
– А подруг в их компании не водилось?
– Водилось, еще как. Полрайона попереводилось, прости Господи. И куда девки смотрели? Видно же, что парням они до сиреневой звезды… Нинка сколько раз говорила, то одна придет, то другая, так и хотелось им мозги прочистить. Ну и ему тоже, конечно, что ж он такой беспутный. За все годы так ведь ни с одной и не сошелся.
– Совсем никакой не припомните?
– Вот те крест, – вторая даже перекрестилась, – больше трех раз, поди, никто не приходил.
Разговор вышел занятный. Конечно, дамы вряд ли отслеживали всех девиц, но даже трех встреч хватило бы, чтоб узнать бывшую девушку спустя сколько-то лет. Эти мысли я поведала Женьке по телефону.
– Милая моя, – мучительно ответил он, – не ровняй мужиков с бабами. Объявись в моем окружении такая особа, я бы ее и с пояснительной запиской долго вспоминал бы, столько их было. А он узнал ее сразу, даже в маскировке. Еще что-то нарыла?
Слова о Женькиных женщинах мне не понравились, но я решила не заострять на этом внимания.
– У него в дружках числился некий Архип, вместе учились в институте на заочном. Третьим был Горенко. Хорошо бы найти этого Архипа.
– Зачем?
– Не знаю, может, он что интересное расскажет.
– Не вижу смысла, но если хочешь – развлекайся. Я пришлю тебе данные, как накопают. Не проще ли заглянуть к Горенко, раз уж ты поблизости? Он, я думаю, в курсе, раз был третьим.
При упоминании Горенко мне стало не по себе. Я вспомнила его глаза за очками-хамелеонами, то вкрадчивый, то резкий голос. Совершенно не хотелось видеть этого типа снова. Хотя, конечно, Женька прав.
– Ты все же узнай, а с Горенко я поговорю.
Мне повезло, Горенко дома не оказалось, машины во дворе не было, а знакомки сказали, что он уехал утром.
Пытаясь не показывать своего облегчения, я потопала к машине, задаваясь вопросом, чем Горенко мне так неприятен. От него исходила странная опасность, вот уж перед кем не стоило бы поворачиваться спиной, подумалось мне.
Павел Пархоменко учился на заочном отделении экономического факультета. Поступил туда в двадцать один год после московского колледжа. Фамилия его друга была Горбунов, прописан в деревне Апочка Псковской губернии, лет ему на данный момент двадцать шесть. Больше ничего нарыть не удалось. С этими данными я отправилась в институт, хотя Женька и посчитал эту затею бесполезной.
В институте полным ходом шли экзамены, мне удалось проскользнуть перед охраной, не вдаваясь в объяснения. На экономическом факультете толпилась молодежь, преимущественно парни, стоял гомон. Я протиснулась к деканату, но быстро выяснила, что там не до меня. Тогда отправилась в сторону кафедры, возможно, кто-то из преподавателей будет на месте и переговорит со мной. На кафедре оказалась только одна дама лет сорока, долговязая кудрявая и худющая. Одета она была в просторное платье, на глазах очки, на голове сложная высокая прическа.
"Преподаватели, они такие", – подумала я.
Выслушав мои мутные изъяснения на тему поисков старого друга, она указала на стул и заявила, как только я села:
– Помню я вашего Архипа. Дрянь человек, да простит меня Бог, – подняв к потолку глаза, воздела она руки. Говорила насмешливо, но речь была мягкая, видно, что человек умный, а главное, не без иронии смотрящий на мир. – Учился отвратительно, но каждый семестр умудрялся проскользнуть в следующий, умел втереться в доверие. Как начнет лебезить, так хоть беги. Он два года на очном отучился, я их курс вела, потом чуть не вылетел, перевелся на заочное. Закончил с трудом. Там уж я его не часто видела.
– Он в общежитии жил?
– Первые два года вроде да. Неместных у нас немного, все же область. Он и девочка были приезжие на их потоке. Но на заочном, само собой, общежитие не предоставляется.
Немного покусав губы, я пришла к выводу, что Женька был прав, ничего путного я тут не узнаю.
– На заочном с ним учился Павел Пархоменко, такого случайно не помните?
Дама немного подумала.
– Он вроде постарше был?
– Точно.
– Помню. Хороший парень, красавчик, – усмехнулась она, – и умненький. А ведь я его не так давно видела.
– Где? – я чуть ли не подпрыгнула.
– Где-где, – она снова задумалась, – видела здесь, в институте, а вот повод… Ну точно, недели две назад он что-то обсуждал с Михаилом Петровичем, это наш математик. Я как раз на кафедру зашла.
– А Михаил Петрович сейчас здесь?
– Да, он экзамен принимает, – дама посмотрела на часы, – по идее, скоро закончит, посмотрите, кажется, в триста десятом кабинете.
Поблагодарив женщину, я отправилась к кабинету и обнаружила возле двух подростков взволнованного вида. Один грыз карандаш, второй штудировал учебник.
– Экзамен еще идет? – поинтересовалась я, они недружно кивнули, не обратив на меня внимания.
Оказалось, это была заключительная парочка. Я прождала час с небольшим, рассматривая студентов и думая, чего жду от разговора. Ну встречался Павел с преподавателем. Мало ли с кем он встречался, теперь всех опрашивать? Невольно я задумалась о Пархоменко и пришла к странному выводу, что он был в сущности хорошим парнем. Мне было искренне жаль, что его убили, и оттого, что, глупо проколовшись, я не успела его спасти, становилось еще горше.
Михаил Петрович оказался невысоким плотным мужчиной лет пятидесяти пяти с мягкими чертами лица и белой шапкой волос на голове. Узнав о Пархоменко, он расстроился.
– Такой парень умный, – покачал головой Михаил Петрович, – я его только на заочном видел, и то сразу отметил. Говорил ему, не бросай учебу, иди дальше, но он только смеялся, мол, деньги надо зарабатывать.
– Вы с ним виделись не так давно?
– Да. Он заходил. Сказал, родилась идея открыть шахматный клуб. Просил совета и помощи, мол, среди студентов можно было бы дать клич. Я же на математическом факультете преподаю, там такое могло заинтересовать.
Я разочарованно кивнула. Павел увлекся идеей Вадика о шахматном клубе и приходил прощупать почву. Вот и все. Пустышка.
– Ну посидели, поговорили, – продолжал мужчина, я не особо слушала, думая, что делать дальше, – я рассказал, как у нас дела, он о себе да о тех, кто с ним учился.
– Про Архипа Горбунова не говорил?
– Вы знакомы? – добродушно спросил Михаил Петрович. – Упоминал… Сказал, в соседнем городе на заводе работает.
– А в каком, не сказал? – спросила я с замиранием сердца.
Мужчина, немного подумав, назвал город, я мысленно возликовала. Неужто повезло? Конечно, если он там легально работает и живет, Женька предоставит мне данные в скором времени, а если нет? Если нет, то это, действительно, удача.
Женька был дома и моих восторгов не разделил.
– Какой смысл переться не пойми куда без твердой уверенности, что это принесет результат? Вернется Горенко, его и спросим. Хочешь, я ему по телефону позвоню, если тебе не терпится?
– Я не знаю, – вздохнула я, – мне почему-то кажется, что необходимо встретиться с этим Архипом.
– Чуйка? – усмехнулся Женька.
– Называй, как хочешь. Если ты не против, я смотаюсь в этот город.
– А если против? – с улыбкой спросил он, складывая руки на груди. Я не нашлась, что ответить, Женька рассмеялся.
– Мент, если приглядывает за тобой, находится в полном недоумении. Кстати, ты ему рассказала о встрече старых знакомых?
– Не подумала.
– Подумай, это в твоих же интересах. Морозов мог не наткнуться на эту даму, а информация полезная.
Морозову я позвонила на следующее утро из машины, он, выслушав меня, поинтересовался:
– Вы продолжаете ваши изыскания, как я понял?
– Да не особо, – соврала я, – это я еще в тот день узнала, когда мы с вами встретились.
– Ну-ну, – ответил он, за сим мы и распрощались.
– Не проникся, – сказала я вслух, отбрасывая телефон и выруливая на улицу.
Так, будем надеяться, судьба улыбнется мне и сегодня. Появилось чувство, что кто-то наверху направляет меня, и хотя я занималась вроде бы ерундой, не относящейся к делу, я была уверена: случайные совпадения не случайны, и Горбунов расскажет что-нибудь интересное.
До города я добралась за час. Женька Горбунова не отыскал, это подтвердило мои догадки, что парень не светится. Завод в городе оказался один, и на мою удачу, не представлял собой неприступную крепость. По крайней мере, когда я сказала на проходной, что в отдел кадров, меня пропустили и объяснили, куда идти: на второй этаж в кабинет возле лестницы.