Я помолчала. Все это было до того абсурдно, что вполне могло сойти за правду. Горенко ухитряется урвать компромат, и пока все тихо, сваливает в тюрьму. Год назад он вроде бы был здесь, хотя и инкогнито, на то могла быть простая причина: парень хотел по-тихому сбыть компромат, дело не выгорело, и он исчез. Но выходит, кто-то догадался о его участии, раз его квартиру перевернули вверх дном?
Я задала этот вопрос Марку.
– Год назад шерстили всех знакомых Сушилина, заявились и к Пархоменко, и к Горенко. Парни Миронова, по ходу, были в отчаянье, пытаясь найти хоть что-то. Горенко еще официально не вернулся, но квартиру его осмотрели, не особенно запариваясь эстетикой. И ничего не нашли, само собой.
– Выходит, сейчас он здесь, в городе, после первой неудавшейся попытки сбыть компромат год назад, вернулся и живет тихо-мирно.
– Точно. Я предполагаю, что выжидает, высматривает, как лучше сбыть бумажки и остаться не только живым, но и богатым.
– Зачем же ты привлек к нему внимание?
– Я же сделал это ненавязчиво, как будто мы совсем по другому делу собрались. По моему плану, взбудоражить общественность своим интересом к данному субъекту должна была журналистка, но вмешалась судьба, и в это дело влезла ты. Помимо того, отбросил ноги его дружок, что только добавило пикантности. Парень определенно должен занервничать.
– И что это даст? При таком пристальном внимании вряд ли он вообще пикнет о компромате, в его интересах продолжать не высовывать нос, как он это делал последние месяцы, – я немного подумала, – ты не считаешь, что надежнее было спрятать документы подальше?
– Чутье мне подсказывает, что компромат рядом, – Марк хищно достал еще одну сигарету и закурил, я последовала его примеру, – убегать с ним было не менее опасно, чем оставлять его здесь, но по крайней мере, его не поймали бы с бумажками на руках.
– Но где? Где он мог его спрятать?
– Это вопрос, – Марк резко выдохнул дым, – я всю голову себе сломал. Горенко сидит дома, как пес в конуре, тут ты права. Работает экспедитором, возит хлам по области, берет сверхурочные и командировки постоянно. Мои ребята за ним приглядывают, но результатов никаких.
– А сейчас, когда вокруг него поднялась шумиха?
– Стал еще тише. Но я уверен, парень выжидает. Подождем и мы, время еще есть, хотя и немного. В крайнем случае, придется вызвать его на действия.
– Как? Обвинить в убийстве Пархоменко?
– Это вряд ли выйдет. Уверен, твой Женька уже разруливает этот вопрос. Найдется паренек, который согласится за хорошие деньги взять на себя все, что угодно, и Женька не поскупится. Туда нам лучше не вмешиваться. Кстати, ты ведь общалась с Горенко?
– Да, – кивнула я.
– И как он тебе?
– Очень странный тип, – я нахмурилась, вспомнив ощущения той встречи, – мутный, говорит как-то странно, и взгляд неприятный.
– Какая широкая характеристика. Что интересно, я отправил к нему Настю поболтать. Она сказала, он ее не сразу узнал. Ей даже пришлось разъяснять, кто она и зачем. Она была удивлена, близко они не общались, но виделись часто, так что не вспомнить ее он не мог. Однако парень не вспомнил, пока она не поведала о себе. Говорить с ней не захотел, это она сразу заметила, так что заводить речь об интересующем не стала, говорит, все то время, что у него была, чувствовала себя так, словно ее на сковородку посадили и поджаривают. Забавная ассоциация, правда? В итоге вывела, что Горенко, видать, малость поехал головой в тюрьме, потому что взгляд у него был страшный.
– Я его взгляд только чувствовала, у него на глазах были очки с затемненными линзами. Но мне и ощущения хватило. Как же Настя объяснила ему свой интерес?
– Сказала, что заходила к Пархоменко, тот упомянул, что Горенко вернулся, она решила его проведать по старой памяти.
– Повод так себе.
– Согласен. Но Горенко было все равно, он выдворил ее из квартиры, как она сказала, сознанием, – Марк усмехнулся.
– Знаешь, – задумчиво протянула я, – Женька рассказывал о нем совсем иначе. Но ведь парень отсидел пять лет, нам сложно представить, что у него там произошло с головой.
Тут я нахмурилась, вспомнив один из разговоров, а за ним второй.
– Что? – Марк смотрел выжидающе.
– Его сестра рассказывала, что при встрече с ним он ей словно чужим человеком показался, и это было странно, потому что до самого освобождения они переписывались, и письма эти были очень даже семейными. И соседка по дому говорила, что Юрка с ней не здоровался, а когда она с ним заговорила, сделал такое лицо, словно впервые видит… Настя говорит, что он не смог ее вспомнить, пока она не объяснила, кто она.
Мы встретились взглядами, и Марк тихо проговорил:
– Черт, – и качая головой, повторил несколько раз, – черт, черт, черт.
Глава 26
Встав, Марк подошел к окну и замер. Если учесть, что шторы были задернуты, Марк просто размышлял.
– Может ли такое быть, что этот человек вовсе не Горенко? – спросила я тихо. Марк помедлил с ответом.
– Может, – кивнул, не поворачиваясь.
– Но кто? – он молчал. Я встала, подошла к нему и развернула лицом к себе. Марк посмотрел мне в глаза. – Ты знаешь, кто он?
– Есть одно предположение.
Мы продолжали смотреть друг другу в глаза, а потом я спросила:
– Это… – нужны были силы задать такой вопрос. – Это может быть Леша Максимов?
Взгляд Марка на мгновенье потемнел, потом он сам криво усмехнулся.
– По-твоему, он восстал из мертвых?
– Перестань, я знаю, что он жив.
Марк аккуратно отвел мои руки и снова сел на стул, потирая лицо.
– Что за фигня творится, – пробормотал, потом посмотрел на меня, – и как ты узнала? Он тебе тоже открытки присылал?
– Нет, – я села на стул, – он спас меня от смерти. Я сталкивалась с ним один на один три раза. Кем бы он ни стал, я не могла его не узнать.
Марк снова усмехнулся.
– Что ж, тогда скрывать правду нет смысла. Наш дорогой друг действительно жив.
– И это он подставил тебя прошлым летом? Заставил сбежать.
– Точно, – Марк пристально на меня посмотрел, – знаешь, почему он это сделал?
От его взгляда мне стало не по себе, я медленно покачала головой.
– Помнишь, на Катиных похоронах я сказал, что если мы все сделаем правильно, то у нас есть шанс? Вот и Леша понял это. И быстро и грамотно слил меня.
Я уставилась непонимающе, а Марк тихонько рассмеялся, качая головой.
– Ох, Лика, Лика, так ты ничего и не поняла, – он резко оборвал смех и посмотрел, хмурясь, – я тебе говорил, что он по тебе с ума сходил?
– Говорил.
– Так вот, детка, я не шутил и не в фигуральном смысле выражался. У парня реально крыша поехала от большой любви. А может, профессия сказалась, киллерское поприще дело такое… Он себя возомнил твоим ангелом-хранителем, сечешь? – от этих слов я вздрогнула, но Марк не заметил. – От смерти спас в истории с Потаповым, но этого ему мало показалось. Обстряпал свою смерть, посредством меня, между прочим, и сюда рванул, чтобы тебя незримо от бед оберегать. Видать, локти кусал, что случая пять лет не предоставлялось. А уж как ты в дерьмо приноровилась нырять, так ему и карты в руки. От киллера, что тебя гонял год назад, он избавился, и потом спасал, как ты говоришь. А главная миссия, это, конечно, тебя, дурочку, от меня защитить. Ну точно, ангел-хранитель, – Марк говорил с ненавистью и даже не пытался ее скрыть. Слушать его было странно и страшно. – Когда я узнал, что ты жива, к нему отправился, голову бы оторвал, да мы с ним вроде как компроматом занимались на Миронова, помощь нужна была, плотно меня обложили на тот момент. Он сказал, пожалел тебя, а я, мол, последняя мразь, раз бросил. Решили, каждый останется при своем мнении, дело прошлое. Только когда Катя погибла, и ему в голову пришло, что меня и тебя теперь ничего не разделяет, он сдал меня Миронову. Пришлось бежать. И тебя оставить, а то бы Леше хватило ума следом податься, тебя, неразумную, жизни учить.
Мне вспомнился вопрос, прозвучавший на квартире Горенко, он спросил кого я люблю, Женьку, или есть кто-то еще. Теперь весь разговор виделся в новом свете. Я потерла лицо, происходящее походило на абсурд. Потянулась за сигаретой, Марк усмехнулся.
– Забавная вышла история, правда? Двое убийц не смогли поделить девчонку.
– Марк, – я подняла на него глаза, – не надо так.
– Это правда, – он пожал плечами.
– Что же… Что же теперь делать?
– Для начала убедиться, что мы правы, и этот парень действительно Леша. Там видно будет. После моего побега я не мог сам наблюдать за ситуацией, но были ребята, которые за ним приглядывали. Он исчез после нового года и больше не появлялся, по крайней мере, под тем именем и той внешностью.
– Я виделась с ним в апреле. Он… Он приходил выполнить заказ, и я была там.
– И он тебя отпустил.
– Не только меня. Женьку тоже.
Марк усмехнулся.
– Как ты объяснила это Женьке?
Я помолчала.
– Никак. Мы об этом не говорили.
– Щекотливые темы обходите стороной? – хмыкнул он, я не стала отвечать, вместо этого спросив:
– Следить за Горенко будут твои ребята?
– Да.
– С каких пор ты обзавелся командой?
– Я и не обзаводился, – он посмеялся, – пользуюсь услугами, так сказать.
– И как мы поймем, Леша ли скрывается за внешностью Горенко? В конце концов, это может быть кто-то совсем нам неизвестный.
– Сама-то как думаешь?
Я отвела взгляд, немного поглазев на стену.
– Я думаю, это он.
Марк кивнул, и тема была закрыта. Часы показывали полночь, я понимала, что рано или поздно придется лечь спать, но смутно представляла, как это будет. И даже думать не хотела, если честно, но Марк решил этот вопрос. Поднявшись и потянувшись, он сказал:
– Ладно, пора и честь знать. Ты можешь лечь в дальней комнате, там есть диван, постельного белья нет, но ты, думаю, это переживешь.
Кивнув, я тоже встала, стараясь не смотреть на него, быстро прошла в комнату, прикрыв за собой дверь. Уселась на диван, прислушиваясь к происходящему за стеной. Марк, по всей видимости, прошел в ванную, я услышала шум воды. Выдохнув, легла на диван и уставилась в темный потолок. Поведение Марка озадачивало.