– Попахивает семейной идиллией, – усмехнулся Женька, и я в ответ.
– Кстати, помнишь, твой отец приходил с женщиной… – я на мгновенье запнулась, поймав Женькин взгляд, быстрый и внимательный, словно чего-то ожидающий, но тут же продолжила. – Тебе не показалось, что у них роман?
Женька вздернул брови, словно ожидал услышать что угодно, кроме этого. Через пару секунд рассмеялся.
– Не думаю.
– Почему?
– Если тебе интересно, отец предпочитает женщин до тридцати пяти лет, конечно, вкусы могли измениться, окажись эта журналистка чем-то исключительным, но я ничего похожего не заметил. Отец не выставляет своих женщин на показ, а дама постоянно крутится возле него, насколько я знаю, она пишет книгу, а отец усиленно ей помогает.
«Помогает не сунуть нос, куда не следует», – мысленно добавила я, но вслух ответила односложно:
– Понятно.
Еще поглазев на меня, Женька кивнул и встал, допивая кофе.
– Я поехал.
– В обед приедешь?
– Вряд ли, много дел.
Поспешно кивнув, я проводила его до двери. Закрыв ее, вернулась в кухню и, достав из ящика сигареты, закурила. После эпизода в машине курить при Женьке спокойно не получалось, потому я стала шифроваться. Как знать, может, вовсе брошу?
Выдохнув дым, я задумчиво уставилась в окно. Насторожился ли Женька, когда я заговорила об Иванченко? Может, и нет, по крайней мере, вопросов задавать не стал. Впрочем, это ни о чем не говорит. Вряд ли он рассчитывает получить правдивый ответ. Как и я, кстати, приди мне в голову поинтересоваться, что у него там за дела на работе и какую конкретно работу он имеет в виду. Еще раз поморщившись, я затушила окурок и выбросила в ведро. Стоит занять себя чем-то, а то меня опять занесет. Есть один отличный способ забыть о ненужных мыслях – занять голову новыми ненужными мыслями. И я не придумала ничего умнее, чем отправиться по адресу, где был прописан Юрий Горенко.
Район находился на окраине и походил на один из тех, что живут своей собственной, как будто не связанной с остальным городом, жизнью. Вообще, он числился неблагополучным, в том плане, что тут водилось много шпаны и разборки были делом обычным, однако с виду выглядел вполне ничего: серые хрущевки вперемешку с зелеными дворами и улицами. С дорогами было хуже, частенько во дворах попадались не асфальтированные участки, или просто колдобины, такие, что ехать было почти невозможно.
Потолкавшись на нужной улице, я бросила машину возле продуктового ларька, отправившись искать дом на своих двоих. Он оказался недалеко, примыкал к основной асфальтированной дороге, правда, номер был с другой стороны, потому я его и проглядела. Напротив дома располагалась детская площадка, по периметру которой стояли скамейки. Было около одиннадцати, погода хорошая, так что неудивительно, что на площадке копошилось шесть малышей. Взрослые сидели на одной из скамеек: три молодых девушки и две дамы около шестидесяти. Я решила попытать у них счастья.
– Юрку ищете? – удивившись, одна из дам окинула меня взглядом. – А домой заходили?
– Его нет, – пожала я плечами, на что вторая заметила:
– Да его почти никогда нет. Он целыми днями на работе.
– А где он работает?
– Вот уж не знаю. Как вернулся, устроился куда-то, пашет круглыми сутками, – она снова посмотрела на меня, – ты знаешь, что он в тюрьме сидел?
– Знаю. Вообще-то, я его друга ищу, только имя забыла, мы в клубе познакомились, не знаете, с кем он общается? – соврала я наугад.
Дамы переглянулись, и первая сказала:
– Мы его не видим, с кем водится, не знаем. До тюрьмы он с Пашкой Пархоменко общался, может, тот знает…
– Точно, видела я их как-то вместе, – кивнула вторая, а я спросила:
– Где можно Пашку найти?
– А чего его искать? Соседний дом, первый подъезд, двенадцатая квартира. Вот уж кто всегда дома, так это Пашка.
– Тем не менее, деньги у него водятся.
– Да известно, откуда они у него.
Я прислушивалась к разговору между дамами, пока вторая не опомнилась:
– Ты к Пашке сходи, а больше не к кому, Юрка ни с кем не общается после возвращения. Утром на работу, возвращается поздно, а то и вовсе на несколько дней пропадает.
Поблагодарив, я отправилась к соседнему дому и вскоре звонила в двенадцатую квартиру. Дверь мне открыл парень лет тридцати, невысокий тощий брюнет с глазами навыкате, пухлыми губами и выпирающей челюстью. Не успела я слова сказать, как он присвистнул, протягивая:
– Вот это да. Красотка, ты адресом не ошиблась? – и радостно заржал.
Только я подумала, что разговор будет сложным, как в прихожей появился еще один субъект: тоже лет тридцати, высокий хорошо сложенный брюнет симпатичной наружности. Одет он был в легкие брюки и белую футболку, руки держал в карманах, а на меня смотрел с интересом и насмешкой, так что я снова подумала о предстоящих трудностях. Если первый парень походил на дурачка, то второй на хитрого типа, и еще вопрос: с кем проще найти общий язык.
– Вадик, ты бы заткнулся, а то пострадаешь почем зря, – усмехнулся вновь появившийся.
– Неужто к тебе? – не поверил тот.
– Это мы сейчас узнаем. Вам кого надо, девушка? – поинтересовался высокий доброжелательно, но все с той же насмешкой.
– Мне нужен Пархоменко Павел.
Тощий опять присвистнул и даже за сердце схватился.
– Вот уж счастье привалило, – заметил высокому, тот добродушно ответил:
– Смойся и сиди в комнате.
Добродушно-то добродушно, но что-то в его интонации подсказало тощему, что лучше не спорить. Он скрылся в комнате, а брюнет кивнул мне:
– Проходи, – и направился по коридору в кухню.
Потоптавшись у дверей, я разулась и направилась следом. Квартира была двушкой, переделанной из трешки: между кухней и комнатой снесена перегородка, так что кухня вышла просторная, со столовой. В квартире сделан евроремонт и мебель первоклассная. Пожалуй, замечание женщин о том, что у Пархоменко водятся деньги, не было преувеличением.
– Садись, – мужчина кивнул на стул, а сам замер, опираясь спиной на гарнитур и разглядывая меня.
– Вы Павел Пархоменко? – поинтересовалась я все-таки.
– Я.
– Я хотела поговорить о вашем знакомом.
– Это котором?
– О Юрии Горенко.
Пархоменко усмехнулся, доставая сигареты и закуривая. Мне тоже захотелось, но обстановка не располагала, и я продолжила сидеть, как есть.
– А чего же ты у своего дружка не спросишь о Юрке?
– У кого? – нахмурилась я, Пархоменко хмыкнул.
– Да хоть у кого. Хочешь, у Миронова, хочешь, у Петренко. Любой из них нароет всю подноготную.
На мгновенье перехватило дыхание, но я все же сумела взять себя в руки.
– А откуда вы знаете, что они мои друзья? – спросила мужчину, он опять усмехнулся.
– Об этом все, кому надо, знают. Ты подружка местных божков, они трахают тебя по очереди и очень тобой дорожат, так что зарываться мне, конечно, не стоит, – сказано это было так насмешливо, что было ясно: ничего на самом деле парень не боится. Я от сказанного покраснела и разозлилась, потому что причин к этому не видела.
– Так раз не стоит зарываться, может, мы поговорим?
– О Юрке? – спросил Пархоменко и пожал плечами. – Ну хорошо, что ты хочешь знать?
– Вы в курсе, где он работает?
– Вроде экспедитором, возит по области всякий хлам.
– Вы общались после его возвращения?
Пархоменко снова усмехнулся, разглядывая меня.
– Общались. Пару раз я ему предлагал присоединиться ко мне, то есть заняться бизнесом, но он отказался.
– Почему?
– Видать, во время отсидки просветление настало, не захотел связываться с темными силами, – Пархоменко хмыкнул, а я нахмурилась.
– Вы ведете незаконные дела?
– Какой у нас разговор занятный выходит.
– Ладно, я вас поняла. Значит, Горенко отказался, предпочтя зарабатывать деньги честным путем.
– Ага. Правда, не уверен, что экспедиторам много платят. А по моим прикидкам, не особо Юрка бедствует.
– То есть?
– То и есть, только не спрашивай меня, откуда я это знаю. Знаю, и все.
– Вы близко общаетесь?
– Мы с ним вообще не общаемся. До того, как его посадили, дела вели совместные. Потому я пришел к нему по старой памяти, помочь хотел. Только Юрка и разговаривать со мной не стал. Перекинулись несколькими фразами, и все. А я, как дурак, коньяк притащил… Короче, Юрик дал понять, что нам не по пути. Оно и неудивительно, ему теперь ни с кем не по пути. Надо сидеть и не высовываться.
– Почему?
Пархоменко снова ухмыльнулся.
– Это ты у него спроси, чего он от всех бегает. Кто-то может посчитать, что он не расплатился за убийство, отсидев в тюрьме. А кто-то, наоборот, желает расплатиться с ним.
– Я вас не понимаю, – я продолжала хмуриться.
– Немудрено. Я же сам ничего не знаю. Юрка тебе слова не скажет, можешь не пытаться, но с твоими дружками ты узнаешь все, что надо.
– Вы об убийстве, которое совершил Юра? Но ведь речь шла о непредумышленном…
– Само собой, – то, каким тоном Пархоменко произнес данные слова, заставило насторожиться.
– У вас есть основания полагать, что у Горенко были причины убить того человека?
– У Горенко или еще у кого… Слушай, красавица, я ничего не знаю, а догадками и слухами делиться не собираюсь, за такое мне могут по голове настучать.
– А чем занимался Юра до того, как сел в тюрьму? Я имею в виду, неофициально.
Лучезарно улыбнувшись, Пархоменко выдал:
– Наркоту возил по нашему прекрасному городу.
От этих слов я нахмурилась, но прикинув, решила, что не все так плохо: убийство произошло шесть лет назад, Женька ведь мог еще не заниматься этим бизнесом. Да и знать такую мелкую сошку, как курьер, ему вовсе ни к чему. Под ложечкой, тем не менее, неприятно засосало, Пархоменко снова усмехнулся, наблюдая за мной.
– Что ж, красавица, если вопросов больше нет, прошу откланяться.
Поднявшись, я направилась к выходу и, попрощавшись с Пархоменко (тощий так и не показался), удалилась.