– Сходи, – пожала я плечами.
– Он пригласил нас обоих, – Женька посмотрел насмешливо, ожидая моей реакции. Само собой, в моей голове тут же наметился хаос. Прежде, чем дать этим мыслям возможность поглотить меня, я ответила:
– Если ты хочешь…
– А чего хочешь ты? – наши взгляды снова встретились, и я подумала, что заданный вопрос относится вовсе не к предполагаемому ужину. Он словно пытался забраться ко мне в голову и понять, что там происходит. Пожав плечами, я сказала:
– Мне все равно.
После небольшой паузы Женька кивнул.
– Значит, я договорюсь на вечер.
Остаток дня мы провели дома, Женьке надо было решить какие-то дела, он удалился в кабинет, а я разместилась в гостиной на диване, пытаясь собраться с мыслями. Приглашение на ужин Мироновым – это провокация или стечение обстоятельств? Я встречаюсь с его сыном, логично пригласить нас обоих, хотя бы для галочки…
Или Миронов преследует какую-то цель? Что, если с ним придет Иванченко? Говорят же, что они практически не расстаются… А если Александра Ильинична вспомнит о нашей встрече в кафе? Впрочем, Миронову она могла о ней рассказать. И если кто-то из его людей следит за мной, он и сам знает. Но не знает Женька, и этот факт может его заинтересовать, он вспомнит мои вопросы, решит, что я задавала их неспроста… черт!
Я стукнула кулаком по дивану. Ладно, я все равно не могу ничего поделать. Хватит накручивать себя, нужно натянуть дежурную улыбку и вести себя как ни в чем ни бывало. За последний год я в этом поднаторела. Возникнут вопросы – будем решать на месте. Может, вечер пройдет спокойно, а мои страхи окажутся преувеличенными.
В какой-то степени так и вышло, хотя начало вечера не порадовало: встреча была в ресторане Петренко, о чем я догадалась по дороге. Женька, увидев, как я нахмурилась, весело хмыкнул. Такое ощущение, что мы вернулись на год назад, и в нем начинает просыпаться придурок с тиранскими замашками, меня раздражавшими, когда мы только познакомились. Я невольно задалась вопросом: так ли уж они меня раздражали?
После истории с Глебом мы с Женькой одно время неплохо ладили, то есть я так считала. Просто мы не сошлись во взглядах на наше с ним существование, и у меня проблем было выше крыши: с одной стороны Марк, с другой истории, в которые я то сама ввязывалась, то оказывалась втянута. Если бы я могла в тот момент отвлечься и переключиться на Женьку… То что? Мы бы оказались вместе раньше? А если бы между нами изначально не было Марка? Черт его знает…
Из этих мыслей меня выдернул Женькин голос:
– Приехали.
Я вылезла из машины, мы прошли в ресторан. Швейцар на входе улыбнулся, меня узнал, на Женьку покосился с интересом. Миронов уже сидел за столиком, я оказалась права, он притащил Иванченко. Я сразу напряглась, прикидывая, есть ли уловка или это ничего не значит. Как назло, наш столик располагался так, что моя фотография с Петренко была хорошо видна Миронову и Иванченко, они сели с одной стороны стола, мы с другой, я – напротив Станислава Игоревича.
Журналистка несколько раз косилась в сторону фотографии, но ничего не сказала, хотя интерес в ее глазах читался. Я же старалась молчать и есть, последнее удавалось не очень: аппетита не было из-за нервозности, которой ни у кого кроме меня за столиком не наблюдалось.
Глава 8
Разговор шел непринужденно, я расслабилась, как вдруг Александра Ильинична спросила:
– Вы с Анной давно вместе? – вопрос адресовался Женьке, тот ответил, на мгновенье задумавшись.
– Не очень.
– А как вы познакомились?
Этот невинный вопрос вызвал массу воспоминаний, я уставилась на Иванченко, ища подвоха, но она с любопытством смотрела на Женьку. Тот бросил взгляд на отца, а последний просто прожигал меня взглядом, что я чувствовала, даже не глядя на него.
«Ну и спектакль мы тут разыгрываем», – мелькнуло в голове, когда Женька безмятежно ответил:
– Мы познакомились в ночном клубе.
– Вы непохожи на тех, кто прожигает жизнь в таких местах.
– С того момента многое изменилось, – Женька покосился на меня с усмешкой, я, не выдержав, поднялась со словами:
– Я на минутку.
Вылетев в коридор, выдохнула. Черт возьми, прав был Ярослав, когда говорил, что актриса из меня никудышная. Ерзаю, бледнею, и веду себя, как идиотка. Не хватало еще выкинуть какой-нибудь номер. Я вышла на улицу и закурила. Швейцар покосился, но ничего не сказал. На парковке наметилось движение, я увидела идущего ко входу Ярослава и мысленно простонала: только его тут и не хватало. Он заметил мою реакцию в тот же миг.
– Вижу, ты мне не рада, – хмыкнул, ничуть не обидевшись, – зато я скажу, что ты выглядишь прекрасно. Наконец-то твой гардероб стал блистать разнообразием.
Я поморщилась, глядя, как он закуривает. Убрав зажигалку, Ярослав выдохнул дым и стал разглядывать меня с усмешкой.
– Я, пожалуй, пойду, – протянула я, Петренко кивнул с пониманием.
– Твой возлюбленный не одобрит нашего уединения, – съязвил, не удержавшись.
– Ты знаешь, с кем я?
– Конечно. Мироновы и журналистка. Боюсь спросить, чья это инициатива? Неужели ты настолько осмелела, что уговорила своего Женьку на подобное мероприятие?
– Шутишь? На кой ляд мне это надо?
– Я думал, ты не оставила попыток вызнать цель прибытия сюда Иванченко.
– Боюсь, предпринимая что-либо, только навлеку на себя подозрения, – заметила я, косясь на него и думая о своих преследователях.
Их немало, и Петренко, наверняка, один из тех, кто за мной наблюдает. Значит, о моем интересе к Горенко ему известно, связал ли он его с журналисткой? У него возможностей куда больше, и соображалка лучше работает… Впрочем, мог не догадаться, если Иванченко не проявляла к Горенко интереса. Связать их сложно, а мои изыскания могут оказаться ведущими в никуда. Ладно, судить об этом будем, когда Олег даст информацию о преследователях.
В ресторан мы зашли вместе, но на мое счастье, Петренко отправился в кабинет, а я скользнула в зал. Беседа за нашим столиком лилась рекой, и я постаралась отвлечься от всех возникающих в голове мыслей.
Ярослав появился, когда мы собирались уходить. Подошел к столику, поздоровался с Женькой и Мироновым, его представили Иванченко. Пожимая ему руку, она непроизвольно перевела взгляд на фотографию, потом на меня, и я покраснела. Ярослав улыбнулся так, как он это умеет, и сказал напоследок даме:
– Надеюсь, мы с вами еще увидимся.
Миронов на эти слова нахмурился, но Александра Ильинична ответила благосклонно:
– Конечно, Ярослав Александрович, буду рада.
– Ну и цирк, – хмыкнул Женька, когда мы уселись в машину и отправились в сторону дома.
– Ты о чем? – нахмурилась я настороженно.
– Обо всем произошедшем. Что-то у отца и этой журналистки не так.
– Что?
– Не знаю, но его отношение к ней неоднозначное… Чувствами точно не пахнет, хотя после твоих слов я стал задумываться на эту тему… Но нет, тут что-то другое.
– Бизнес?
Женька бросил в мою сторону насмешливый взгляд.
– Одному из них что-то надо от другого, а может, они взаимовыгодны, как знать. Но журналистка торчит в нашем городе не просто так.
– Ты думаешь? – я задавала дурацкие вопросы, боясь выказать лишний интерес, который несомненно присутствовал.
– Уверен, иначе что ей тут делать? Она же не из соседнего города приехала, из Москвы. Значит, есть интерес. Вопрос только: в чем он? И насколько пересекается с интересами отца.
Он замолчал, я больше не поднимала эту тему. Мысль о том, что Женька заинтересовался Иванченко, засела в голове. С одной стороны, если он что-то узнает, мог бы рассказать мне, с другой… Вопрос, что он может узнать, и не выйдет ли то боком.
– Кстати, почему бы Петренко не снять ваш портрет со стены? – внезапно спросил Женька. Я снова покраснела, как в ресторане, а Женька усмехнулся, качая головой.
– Я с ним поговорю, – промямлила я, решив при ближайшей возможности заставить Ярослава избавиться от портрета.
Остаток вечера прошел спокойно, мне удалось на время забыть об Иванченко с Горенко, даже неспокойные мысли ушли, дав возможность передохнуть.
Понедельник начался с звонка телефона. Женька уехал рано, не стал меня будить, я взяла телефон, часы показывали половину одиннадцатого. Звонил Олег, и сон с меня как рукой сняло.
– Надо встретиться, – сурово заметил он, и я поняла, что дела плохи.
– Давай через час, место выбери сам.
– Хорошо, в том кафе, где сидели в прошлый раз.
Быстро собравшись, я поспешила на встречу. Кажется, Олег рассержен и обеспокоен. Интересно, виной тому мои преследователи или дело Горенко?
Моего товарища я обнаружила за столиком в углу. Перед ним стояла чашка с кофе, сам он смотрел перед собой, хмуря брови и постукивая пальцами по столешнице. Увидев меня, нахмурился еще больше.
– Ты меня пугаешь, – шутливо сказала я, хотя на душе было не очень. Олег вздохнул.
– Значит, так. Я тебе ни слова не скажу, пока не объяснишь, какого черта этот Горенко тебя заинтересовал.
Подошла официантка, я заказала кофе, прикидывая, что говорить. В итоге сказала почти правду:
– Из-за журналистки. Я случайно увидела у нее запись его фамилии, ну и…
– Понятно, – Олег потер лицо рукой, – сначала маниакальная погоня за ней, потом за этим парнем.
– Да что с ним такое?
Еще раз вздохнув, Олег начал говорить:
– Ладно, давай с малого. Насчет тех номеров машин, что ты мне дала… Две из них принадлежат людям Петренко, две – людям Миронова… старшего, две – младшего…
Тут я так на него посмотрела, что Олег примолк. Женька следит за мной? Возможно, следит давно… Он в курсе моих изысканий, но молчит, ждет, пока я поделюсь? Я же усердно отнекиваюсь от всего, и он опять молчит, зная, что мои слова вранье… Черт.
Я опустила лицо на руки, тут как раз принесли кофе. Олег смотрел сочувственно.
– Я же предлагал тебе сразу к нему обратиться. Доверие…