— Что еще? Что еще рассказал твой отец? Что он говорил о моем отце?
Марк задумался и несколько минут молчал. Потом поднял голову и произнес:
— Отец ничего об этом не говорил, когда я приехал в тот год домой. Эта тема не обсуждалась, ее замалчивали.
— Ясно.
Ясно, что ее не удовлетворил его ответ, но что он мог поделать? Марк вздохнул и грустно ей улыбнулся:
— Но спустя год, уже после смерти Рики, он заговорил со мной об этом. Вечером после похорон. Он слишком много выпил и не мог сдержать слез. Да и я тоже. Вдруг он начал говорить о сокровищах. Он сказал, что, возможно, нам не следовало вообще забирать сокровища из пещер, когда их там обнаружили впервые. Возможно, так распорядилась судьба… или дух дона Карлоса попытался вернуть золото туда, где ему следовало находиться. Тогда он и поместил сокровища в депозитную ячейку в банке. Чтобы не было искушения выставлять их в стеклянной витрине в библиотеке.
— Он что-нибудь еще сказал?
— Да. — Марк со вздохом потянулся. Солнце почти зашло, и похолодало. — Он начал винить во всех наших несчастьях тот мешок с золотом. Он думал, что это стало проклятием, которое легло на всю семью. С тех пор как сокровища были принесены в дом, посыпались несчастья: смерть моей матери, брак с Мардж, финансовый крах, увольнение твоего отца и смерть Рики.
Тори едва не улыбнулась. Несмотря ни на что, в ее душе остались теплые чувства к отцу Марка. Его сердце не очерствело. Тори всегда знала, что брак с Мардж не принес ему счастья. Очень хочется обвинить во всем Мардж. Это проще всего.
Но она должна узнать правду, а не только отдельные подробности, которые облегчат ее боль.
Тори подошла к обрыву и стала смотреть, как солнце сначала становится красным, а потом словно проваливается за горизонт. Ее всегда это поражало.
— Почему нет никого, кто бы знал что-нибудь еще? — удрученно произнесла она и повернулась к Марку. — Я за последний год не раз писала местным властям, чтобы выяснить хоть что-то. Те, кто работает сейчас в полиции и в судебных инстанциях, молодые люди и ничего не могут помнить.
Марк кивнул:
— Да, не осталось никаких следов.
— Как же нам тогда узнать, что именно произошло?! — с отчаянием в голосе воскликнула Тори. — И почему произошло?
— Послушай, Тори. Всего ты никогда не узнаешь. Некоторые вещи просто невозможно узнать.
— Скажи мне, Марк, как ты сам-то считаешь, что случилось? — с раздражением спросила она. — Скажи честно. Мой отец был виновен? Скажи, что ты думаешь.
Что он думает? Марк смотрел на взволнованное лицо Тори. Сказать прямо сейчас? Она на самом деле хочет узнать, что творится у него в голове?
Нет. Какая ей от этого польза?
— Забудь это, Тори. — Он шагнул к ней.
Тут он увидел, как по ее щекам потекли слезы.
— Тори…
Она отвернулась и быстро отошла в сторону, словно не хотела, чтобы он увидел ее плачущей.
— Тори, подожди.
Марк пошел к ней, а она побежала прочь. Последнее, что она помнила, — это то, что оступилась и упала у самого края обрыва, а поскольку бежала быстро, то по инерции начала соскальзывать вниз.
— Тори!
В одну секунду он схватил ее и вытянул наверх. Она прижалась к нему, хватая ртом воздух. Взглянув вниз, туда, куда едва не свалилась, она вскрикнула:
— Боже! Слава богу, что ты меня поймал.
«Я всегда тебя поймаю», — подумал он. Он крепко держал ее, говорить было трудно. Неужели он так думает? Хорошо, что он не произнес этого вслух. Вместо этого он спросил:
— С тобой все нормально?
— Кажется, нет. Лодыжка… словно ее проткнули.
Он выругался себе под нос, поднял ее на руки и отнес к поваленному дереву. Осторожно сняв с ее ноги кед, осмотрел лодыжку, которая распухала прямо на глазах.
— Не думаю, что ты сможешь наступать на ногу.
— Смогу. Я должна. — Тори встала и попробовала сделать шаг. — Ой!
— Дурочка, — с улыбкой сказал он. — Идти ты не сможешь. Я тебя понесу.
— Ни за что!
Тот первый раз едва ее не погубил. Но сейчас ее беспокоило не только собственное душевное равновесие — до дома идти далеко, а она не пушинка. Галантность — это замечательно, но здравый смысл лучше.
— Ты один раз меня уже нес, но тогда мы не находились так далеко. А отсюда до дома почти миля, да и местность здесь лесистая.
— Никаких трудностей я не вижу.
— Послушай. Я знаю, что в доме есть мототележка для гольфа.
Марк удивился:
— А ты права. Я и забыл об этом. — Он колебался. — Но я не могу оставить тебя здесь, в темноте, дожидаться меня. К тому же тебе нужен врач, и как можно скорее.
Лодыжка болезненно пульсировала. Тори больше всего хотела вернуться в дом и положить на ногу лед. Она уже была склонна уступить Марку. А как только она окажется в своей комнате, у нее будет время просмотреть дневник.
Она пощупала задний карман джинсов. Дневника там не было. Ее охватил ужас. Она незаметно оглядела место около бревна, на котором сидела — ничего нет. Потом посмотрела в ту сторону, где упала — дневник лежал там на всеобщем обозрении. Тори бросила быстрый взгляд на Марка. Хоть бы он не увидел блокнот! Но как она дотянется туда, чтобы он не заметил? Как туда доковылять?
— Я сам отнесу тебя, — решительно заявил он.
— Но… — Надо остановить его, но в голову ничего не приходило. Вероятно, придется оставить дневник здесь и вернуться за ним позже. Только бы его не утащила белка!
— Готова?
— Нет, я… — В голову так ничего и не пришло.
— О, подожди. Я хотел забрать несколько банок с машинным воском. Сможешь держать их в руках?
Тори кивнула.
— О’кей. Я сейчас. — Марк побежал в автопарк.
Тори встала, сжала зубы и, преодолевая боль, сделала несколько шагов. Она схватила дневник и засунула в задний карман, потом доковыляла обратно к бревну как раз в тот момент, когда на поляне появился Марк.
— Пошли, — сказал он, вручив ей банки.
Тори с облегчением выдохнула. Он ничего не заметил.
Он поднял ее на руки, а она обняла его за шею. Если ни на что другое ей рассчитывать не приходится, то она хоть подержится за него.
Марк шел через лес. Было уже темно, и ему приходилось смотреть, куда ступает. Тори к нему прижалась и вдыхала его запах.
— Ты как, в порядке? — спросил он.
— Вполне.
— Как нога?
— Болит. — Тори повертела лодыжкой и вздрогнула. — Да, не очень-то хорошо. Остается надеяться, что это не сильно помешает мне двигаться. — Она наморщила лоб. — Я вот что подумала… не поговорить ли мне еще раз с Билли. Он, по-моему, единственный человек, у которого есть связь с кем-то, кто может быть полезен.
Марк не сразу ответил:
— Но ведь Билли врет. Ты этого не поняла?
— Врет? О чем врет?
— О моем отце.
— Что ты такое говоришь? Я была там, если ты помнишь. Я знаю, что он ходил с нами в походы за камнями.
— Нет, я не об этом. Он врет о том, что ничего не знает о сокровищах и что с ними случилось.
Тори уставилась на Марка:
— С чего ты это взял?
— Я прошел курс по разведывательной работе. Его выдали глаза — они у него заблестели, когда разговор зашел на эту тему.
— Значит, ты полагаешь, что он что-то знает?
— Уверен.
— Давай вернемся туда завтра и поговорим с ним.
— Ну нет. — Марк крепче прижал ее к своей груди. — Пусть созреет. Подождем.
— Марк, ты хоть кому-нибудь доверяешь?
— Я никому не доверяю, — с каменным лицом ответил он.
— Даже мне?
Он помолчал, посмотрел на нее, слегка улыбнулся и произнес:
— Особенно тебе.
— Почему? — возмутилась Тори.
— У тебя масса причин лгать мне. И твои мотивы так же ясны, как и твои красивые зеленые глаза.
Правильно. Она не собирается отдавать ему дневник, пока сама не прочтет! Раз он ей не доверяет, то и она поступит так же.
Глава 10
Гости сидели в темноте вокруг костра. Языки пламени высоко взлетали в воздух, бросая зловещие блики на их лица.
— Ты видишь Карла? — спросила Тори, вытянув шею, чтобы лучше всех разглядеть.
— Да, — ответил Марк. — Он вон там.
— Черт. Я-то рассчитывала, что он отказался от поисков и уехал.
— Послушай, — тихо произнес Марк и остановился. — Я оставлю тебя здесь около Карла. Задержи его. А я пойду вызывать врача, а потом обыщу его комнату.
— Что? — испугалась Тори. — Нет-нет, не смей этого делать.
— Я уверен, что это необходимо. Те страховые документы… Они могут оказаться весьма интересными.
— Вдруг он что-то заподозрит и нагрянет в комнату, пока ты там?
— Чтобы этого не произошло, посиди здесь с ним и задержи его.
— Но…
— Не волнуйся, все получится.
Он усадил ее возле костра и объявил:
— Вот — раненый солдат. Я побежал вызывать врача.
Все окружили Тори и загалдели.
— Я всего лишь подвернула ногу, — сказала она. — Очень больно, но несмертельно.
— Дайте мне взглянуть. — Вперед протиснулась Лайла. — Я до того, как вышла замуж за моего дорогого покойного мужа, работала медсестрой. Может, мои ленивые мозги проснутся и что-то вспомнят.
— Ой, спасибо, Лайла, — очень удивившись, сказала Тори.
Марк подмигнул ей и скрылся в доме.
— Похоже на растяжение связок, — объявила Лайла, ощупав лодыжку. — Необходим лед и покой. Если найдутся бинты, я перевяжу вам ногу, чтобы вы смогли хоть как-то передвигаться.
— Огромное спасибо. — Тори действительно была очень благодарна Лайле.
Началась суета. Мардж пошла искать бинт, Лайла — мыть руки, Джимми принес лед, Фибе и Фрэнк охали и ахали, засыпая Тори вопросами, как же это случилось. Наконец все ушли, и Тори осталась одна с Карлом. Он наклонился к ней, злой, жилка пульсирует на виске, глаза налились кровью. Он был в бешенстве.
— Может объяснишь, что все это значит, черт побери?
— Карл, я…
— Я привез тебя сюда не просто так для прогулки. Проку от тебя никакого.
Тори стало холодно и… страшно.
— Я знаю, Карл, но…