— Я, между прочим, руководитель крупной юридической фирмы, — быстро преодолев первое замешательство, продолжил Иван. Из позиции защиты он моментально перешёл к нападению, как опытный адвокат, меняющий тактику на ходу. — Если ты, конечно, ещё не забыла об этом! У меня и кроме тебя имеются кое-какие дела! Поважнее, чем УЗИ и всякие там йоги!
Они продолжали громко ругаться, обвиняя друг друга во всех смертных грехах, но до меня уже не доходил смысл их слов. В ушах стоял сплошной, давящий гул, а в голове крутилась только одна фраза: «У нас будет ребёнок!»
Значит, она беременна. От Соколова.
От того самого Соколова, который ещё вчера… Нет, даже не вчера, а всего каких-то полчаса назад сидел напротив меня за столом в полумраке гостиной. При свечах. «Как я мог не заметить, что рядом со мной находится такая потрясающая девушка, как ты?!» — говорил он, и его глаза жадно сновали по моему телу. Он устроил для меня этот дорогущий ужин при свечах, шептал красивые слова, горел желанием, «раскрутил» на стриптиз...
А я велась. Велась на его низкий, хрипловатый голос, на эти тщательно подобранные комплименты, на взгляд, в котором, как мне казалось, читалось настоящее восхищение.
И ни одного намёка на то, что где-то есть женщина, ждущая от него ребёнка.
Что же это получается? Ведь он же прекрасно знал, что его девушка беременна, и всё равно устроил весь этот цирк. Но зачем?
Хотел отомстить мне за тот вечер в ресторане? Или, как сказала Юлька, ему плевать? На всё. Даже на неё.
Горло резко сжалось, будто кто-то обхватил шею железной рукой.
Мне никак не верилось, что всё это происходит со мной.
Разве могла я представить, что окажусь в такой нелепой ситуации? Что жизнь, которая ещё вчера казалась хоть и не идеальной, но вполне сносной, в один миг перевернётся с ног на голову? Всё это напоминало дурной сон, от которого невозможно проснуться.
Как же я могла быть такой слепой? Такой неразборчивой? Глупой, такой?
Вопросы крутились в голове, не давая покоя. Снова и снова я прокручивала в памяти наши с Иваном разговоры, его обещания... Как я могла не заметить, что за сладкими словами скрывалась лишь пустота? Как позволила себе поверить, что человек, который столько раз обманывал, вдруг изменится?
«Или я просто не хотела ничего замечать? Отчаянно жаждала верить, что Иван наконец-то исправился, и у нас с ним всё будет по-другому?»
Наверное, всё так и было. Я цеплялась за эту надежду, как утопающий за соломинку. Мне так хотелось думать, что он другой, что на этот раз у нас с ним всё получится. Но жизнь, как всегда, жестоко посмеялась над моими иллюзиями.
Увы! Чудес не бывает.
Они случаются в сказках, но не в реальности. Люди не меняются за один день, а если меняются, то только в худшую сторону. Соколов — не исключение.
Он оказался ещё хуже, чем я о нём думала раньше.
Казалось, что хуже уже некуда, но Иван умудрился превзойти даже самого себя.
Глава 39
А ведь судьба посылала мне знаки. Неоднократно. Раз за разом, настойчиво, в большом количестве.
Они были повсюду: в странных отговорках Соколова, в его срочных, неотложных делах, возникших будто ниоткуда, в поздних ночных звонках. Не говоря уже о том, что некие обстоятельства всякий раз препятствовали нам перейти к близости.
Да, знаки были...Только я упорно игнорировала их.
Я закрывала глаза, потому что боялась увидеть правду. Боялась признаться себе, что снова попала в ловушку, из которой, казалось, уже выбралась. Что все эти месяцы самовнушения, все эти заверения «я стала умнее, я научилась на своих ошибках» — просто один сплошной самообман.
«И что же мне теперь делать? Как быть?» — с тоской подумала я, глядя на запертую дверь.
За ней, в прихожей по-прежнему громко ссорились Соколов и мать его будущего ребёнка, а я всё никак не могла решить, как лучше поступить. Продолжать прятаться в гостиной, как мышь за печкой, надеясь, что меня не заметят? Или уйти с гордо поднятой головой?
Внутренний страх шептал мне, что лучше спрятаться, не высовываться, сделать вид, что ничего не произошло. Ведь так проще. Так безопаснее. Можно снова обмануть себя, сказать: «Это просто небольшое недоразумение. В жизни всякое случается».
И правда, разве не легче было бы сделать вид, что я ничего не заметила? Что не слышала тех слов про беременность?
Но другая часть меня — та, что всегда ненавидела трусость и несправедливость, кричала, заглушая робкие оправдания: «Ты не обязана всё это терпеть! Ты не должна прятаться, будто в чём-то виновата!»
И тогда я вспомнила слова Соколова, которые он сказал Юлии в пылу ссоры: «Мы с коллегой работаем над исковым заявлением!» Что ж, хозяин дома сам подкинул мне идею, как выйти с достоинством из этой некрасивой ситуации.
Я сделала глубокий вдох, чувствуя, как решимость наполняет меня. «Нет, я не стану отсиживаться здесь, как трусиха! И не позволю Ивану думать, что он может играть мной, как ему вздумается».
***
Придав себе, насколько это было возможно, максимально деловой вид, я резко распахнула дверь гостиной и с серьёзным лицом вышла в прихожую. Мои волосы были собраны в строгий пучок, а выражение лица — холодное, почти ледяное. Я больше не была той наивной дурочкой, которой можно было крутить, как хочешь.
Рядом с Соколовым стояла невысокая миловидная блондинка с заметно округлившимся животиком. Мои глаза на мгновение задержались на её фигуре, но я быстро отвела взгляд, не позволив себе ни единой лишней эмоции. Интересно, знает ли она, что её «драгоценный» Иван на днях отмечал свой день рождения в ресторане совсем с другой девушкой — той самой Лилией с автозагаром?
О, как же это было нелепо и смешно! Губы едва не дрогнули в ехидной усмешке. Соколов по-прежнему в своём репертуаре! Сколько их уже было? Сколько таких же наивных, влюблённых, уверенных, что они особенные?
Иван ведь даже не утруждал себя оригинальностью. Одни и те же жесты, те же слова, те же обещания… И всё же находились такие, кто верил.
И я тоже из их числа.
Я медленно перевела взгляд на Соколова. Его лицо было на редкость спокойным, ни тени сомнения, ни намёка на раскаяние. Будто ничего и не произошло. Будто не было ни бурного выяснения отношений с беременной подругой, ни нашего с ним ужина при свечах.
Губы его были плотно сжаты, взгляд устремлён куда-то мимо меня. И только лёгкое напряжение в скулах выдавало, что он осознаёт неловкость ситуации.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась я с блондинкой и повернулась к бывшему боссу, демонстративно отстраняясь на шаг, чтобы подчеркнуть дистанцию между нами.
— Иван Александрович, — довольно сухо обратилась я к нему, — я обязательно учту все ваши рекомендации при составлении искового заявления. Уверена, они окажутся очень полезными.
Мой голос звучал на удивление ровно, без дрожи. Идеальная деловая интонация, будто мы всего лишь коллеги, обсуждающие скучный документ.
— Извините, что оторвала от семейных дел.
Слово «семейных» прозвучало с лёгким ударением, и я заметила, как девушка, чьё появление стало для меня полной неожиданностью, настороженно посмотрела сначала на него, потом на меня. Соколов слегка напрягся, но тут же взял себя в руки, мастерски, как он умел.
— На этом, думаю, наше сотрудничество можно считать оконченным, — сказала я, подводя черту не только под рабочими отношениями, но и под двумя годами своей безответной любви к этому человеку.
Хватит с меня.
Они смотрели на меня молча. Блондинка — с немым изумлением, будто не могла понять, кто я такая и откуда взялась. А Соколов… В его взгляде читалось унылое отчаяние, но не из-за потери меня, а из-за того, что очередная игра завершилась не в его пользу.
Он понимал, что проиграл. Что очередной аппетитный кусочек ему на этот раз не перепал. Ускользнул прямо из рук!
Но я больше не собиралась играть по его правилам.
***
Стрелой вылетев из подъезда, я быстро зашагала тротуару, едва сдерживая дрожь в коленях. Вечерний воздух был прохладным, но мне хотелось вдохнуть его глубже, чтобы вытеснить из головы всё, что только что со мной произошло. Хотелось сбежать отсюда, забыть всё, как страшный сон.
Но не успела я дойти до угла дома, как за спиной послышались торопливые, шлёпающие шаги. Даже не оборачиваясь, я поняла, что это Соколов бросился вдогонку за мной.
— Свет, постой! — раздался чуть запыхавшийся голос Ивана. — Не убегай, давай поговорим! Я всё объясню!
Я с негодованием обернулась, готовая вылить на него всю накопившуюся ярость, и… едва не прыснула от смеха. Соколов, всегда такой безупречный на людях, сейчас даже не потрудился переодеться. Он стоял передо мной всё в том же шёлковом халате цвета ночного неба. Вместе с домашними тапочками и взъерошенными волосами это выглядело довольно нелепо.
Редкие прохожие замедляли шаг, бросая на него недоумённые взгляды. А один мужчина в строгом костюме даже покрутил пальцем у виска. Но Ивана, кажется, это ничуть не смущало. Он был из тех людей, кто умел не обращать внимания на чужое мнение.
— Пойдём домой, — он шагнул ближе и крепко вцепился в моё запястье. — Продолжим нашу встречу. Она уже уходит. Всё хорошо. Не бери в голову!
Его глаза, обычно такие уверенные, почти хищные, сейчас смотрели на меня с наигранной покорностью, как у пса, который знает, что провинился, но надеется, что хозяин простит. Раньше я бы растаяла от такого его взгляда, но теперь внутри поднялась лишь волна раздражения.
— Нет, Иван Александрович, — глядя прямо в его глаза, ответила я. — Это она останется, а я уйду. Мне в вашем доме больше делать нечего.
Мои слова прозвучали чётко и холодно. Впервые за всё время нашего знакомства я не дрогнула под его взглядом. Не попыталась смягчить свой тон.
— Считайте, всё, что произошло между нами, было одной большой ошибкой, — произнесла я, выдержав небольшую паузу. — Странным недоразумением. Не более того!