Многое осталось позади: учеба, работа в ЦНИИ, бессонные ночи над детскими кроватками, уход за престарелой матерью. Да и у самой появились проблемы со здоровьем. Изменилось ли что вокруг? А как же! Двухэтажный домик в парке, окруженный старыми липами, где я четверть века назад родила дочку, вновь открыл свои двери для пациентов. Но теперь – не поверите – здесь находится кардиоклиника. И однажды я оказалась в палате, едва ли не той самой, где когда-то лежала с другими молодыми мамочками – вид из окна подтверждал это. Но теперь рядом со мной не было говорливых соседок – лишь красочные офорты на нежно-персиковой стене приковывали мой взгляд. Их лечебный эффект был выше любых процедур.
Я описала не все места, претерпевшие странные превращения, поскольку их география слишком широка. Ведь судьба закидывала и в другие районы, и даже – в другие края. Опишу лишь один казус, подтолкнувший меня к этому эссе.
И опять перенесусь в свое детство. Моя мама, работавшая стоматологом, была командирована горздравом на работу в город Выборг на довольно длительное время. Мне было в то время лет пять, и ей пришлось взять меня с собой и устроить в детский садик. Я проходила в него месяца три, потом, как водится, заболела, но запомнила место хорошо – ведь это был единственный садик, который мне довелось посещать в своей жизни – в основном, меня воспитывала дома моя ленинградская бабушка.
Спустя полвека я, на подходе к пенсионному возрасту, приехала снова в Выборг: посмотреть город, пройтись по старым улочкам. Быстро нашла свой дом на улице Ленина – он тоже находился напротив парка. Помню, как мама водила меня в детский сад: прямо-прямо и за угол, по периметру зеленого массива. Я иду по знакомой дорожке – какой цепкой оказалась детская память – заворачиваю направо, еще чуть-чуть, и вот он, мой бывший детский сад. Только над знакомой дверью совсем иная табличка: «Отдел социального обеспечения»!Чудесные превращения подобного рода не только попадали в резонанс событиям моей жизни, но, в большинстве своем, облегчали ее. Однако с недавних пор что-то сломалось в отлаженном механизме синхронии, или закономерность усложнилась. Во дворе моего дома, в порядке «уплотнения» вознесся к небу многоэтажный дом. Злосчастная высотка застит свет в кухонном окне, и, чтобы не расстраиваться по этому поводу, я стала реже заглядывать в кухню. Но, может, так и надо? Мои поварские обязанности теперь минимальны, потому что родные «пташки» свили собственные гнездышки – в кухне мне делать почти нечего. Лучше останусь в комнате, за письменным столом, в ожидании белой стаи новых мыслей.
Я устремляю взгляд мимо компьютера, за окно – вид отсюда чудесен: убегающий вдаль проспект смыкается одной стороной с парком, кроны деревьев над ажурной оградой, а еще выше, над деревьями – вольное небо! И в его сизой глубине – еще нераскрытые тайны мира.
2008Писательская кухня
Рассказ почти готов: круто замешан на личном опыте, приправлен щепоткой фантазии для воздушности. Рассказ почти готов, но… еще сокрыт в глубинах сердца, как выпечка в духовке. Надо только распахнуть перегретую дверцу и вытащить пылающий жаром пирог на сверкающее белизной фарфоровое блюдо.
Пока искала варежки-прихватки, наслаждаясь божественным ароматом сдобы, пока раздумывала, как сподручнее вынуть из глубин духового шкафа раскаленный противень – в кухне потянуло горелым. Уникальные переживания и ростки фантазии спеклись в корявую угольную лепешку.
Нет, мудрить не следует: выключаю жар и жду, пока духовка остынет.
Усмирила дыхание, пригасила чувства. На листе готовый текст, пропущенный через фильтр разума.
Выложила остывший пирог на стол. Изделие из тех же составляющих, и начинка прежняя, и даже россыпь сахарной пудры поверху… Но шедевра не сложилось: зубы вязнут в сыроватом тесте, пирог осел, бледноватая его корка в некрасивых оспинах, а вместо дразнящего вкусного запаха, едва заметный дух перекисших дрожжей.
Отрицательный результат тоже результат: делаем выводы! Начнешь строчить текст сразу на пылающем энтузиазме, дым гари застит глаза – не заметишь, как пирог превратится в горелую лепешку. Обратишься к формулам – холодок расчетливости заморозит творение. Как найти золотой баланс: сохранить при письме жар сердца и не перегореть в чаду вдохновения?
Задумалась, глядя на чудо-печь… Несомненно одно: противень надо смазать начальной фразой! Настраиваю внутренний камертон и осторожно выливаю на лист первые слова: «рассказ почти готов»! Остальные потянутся следом, ведь космическая мысль уже существует в коллективном сознании, и остается только аккуратно вытянуть ее!
2011
Примечания
1
Ленинградский кораблестроительный институт, ныне – Морской университет.
2
Распределение – форма обязательного трудоустройства выпускников. Срок отработки составлял три года.
3
«Синьки» – предшественники ксероксных копий, представляли бледно-лиловые листы бумаги, запорошенные мелкими синими точечками.
4
Драматическая история отечественной вычислительной техники может быть условно поделена на четыре этапа: зарождение (1948–1952 годы), расцвет (50-е-60-е годы), подражание (70-е-80-е годы) и, наконец, крах (начало 90-х годов).
5
Среди запретов, в частности:
– запрещение увольнения рабочих и служащих по собственному желанию;
– запрет на использование множительной техники, а также радио-и телепередающей аппаратуры, изъятие звукозаписывающих, усиливающих технических средств;
– установление контроля за средствами массовой информации;
– введение особых правил пользования связью.