— Вы, Константин Константинович, брат потерпевшей, убийцу которой мы активно ищем. В поиске этом, кажется, наметился серьезный прорыв. Настолько серьезный, что мы не смогли ждать до завтра и потревожили вас во время траурного мероприятия. Пожалуйста, примите наши искренние соболезнования, — мирно пояснил Колосов.
— Да что произошло? Объясните. — Константин дернул себя за галстук, ослабляя узел. Был он в черном костюме и новом черном пальто (такие пальто ввели в моду руководители Большой Восьмерки). Он сел напротив Колосова.
— Место такое — дачный поселок Красный Пионер возле станции Редниково — знакомо вам? — спросил тот.
Константин засопел.
— Это в двух километрах от того места на шоссе, где мы обнаружили вашу сестру, и где был найден ваш маленький племянник. Почему вы не сказали нам сразу, что в этом поселке бывший муж вашей сестры Марк Гольдер в мае приобрел дачу? Или вам это не известно?
— Мне это известно. Дальше что?
— В прошлую нашу беседу вы сказали, что не знаете, что ваша сестра делала в день убийства и почему она оказалась в окрестностях Красного Пионера. Вы и сейчас повторите то же самое?
— Я с Дуней в тот день не общался. По телефону мы тоже не говорили. Я мог только догадываться.
— Слушаю ваши догадки. Константин снова засопел.
— Это не может иметь никакого отношения к ее смерти, — сказал он. — Вы же говорили, это просто разбой на дороге. Это была трагическая случайность!
— Это уж нам судить. Я слушаю ваши соображения.
— Да нет никаких соображений. — Константин подался вперед. — Да, Дуня была замужем за Марком Гольдером, он известный шахматист. Шесть лет их брака кончились разводом. Это бывает, и это нормально. Да, у них были разные взгляды на воспитание сына. Лева при разводе остался у матери, а его отец.., отец заявлял на него свои права.
— Подождите, что же получается, значит, ваша сестра конфликтовала с бывшим мужем из-за мальчика?
— Они в этом были соперниками. Знаете, я сестру не оправдываю. Хотя все меркнет перед ее смертью, я ее не оправдываю. Она порой вела себя очень импульсивно, несдержанно. Марк должен был ей уступить, но он не уступал. Они буквально рвали Леву друг у друга. — Что могло произойти в тот день? У нас есть сведения, что ваш племянник был в поселке Красный Пионер на даче отца.
— Я ничего не знаю. Возможно… Я знаю только, что несколько недель назад Марк неожиданно явился на квартиру к Дуне. Она сама мне жаловалась.
— Вы в прошлый раз говорили, что ваша сестра проживала после развода отдельно.
— Наш покойный отец позаботился, чтобы мы все имели свои квартиры.
— А ваш дом в Калмыкове?
— Это фамильное гнездо. Там жил мой прадед, моя бабка, мой отец, мы все жили там. Это дом нашего детства.
— Продолжайте, пожалуйста.
— Все, что происходило между Дуней и Марком, я знаю лишь со слов своей сестры Зои. Она была дружна с обоими.
— Вы не интересовались проблемами сестры?
— Я был слишком занят, чтобы вникать в эти дрязги, — выпалил Константин. — После смерти отца все было на мне: дела компании, наш бизнес. Мне было некогда. Я своей-то жене не успевал уделять внимания, не то что…
— Я понял, продолжайте. Что же вы знаете со слов вашей сестры Зои?
— Знаю, что они ссорились. Марк обвинял сестру, что она плохо заботится о Леве, как мать, что он заброшен…
— Это было правдой?
— Дуня любила жизнь. Свою свободу она всегда ставила превыше всего. Она была молодой красивой женщиной. Любила развлечения, путешествия. Мужиков, черт возьми. — Константин глянул на Колосова. — Моя сестра была женщиной с ног до головы. Не мне ее в чем-то упрекать. Она жила как умела. Леве она наняла няню. К нему была приглашена учительница английского и французского. Но, видимо, такой подход к воспитанию ребенка Марка не устраивал. Сам он человек совершенно иного
Склада. Он хотел забрать Леву к себе. Насовсем. Сестра категорически возражала.
— Почему? Если она так любила свободу, мальчик ей только мешал.
— Он не мешал ей. Он жил в нашей семье, в доме моего отца, моего прадеда. Но Марка и это не устраивало.
— Он имел что-то против вашей семьи? — спросил Колосов.
— Я так не сказал.
— Но я понял…
— Вы поняли неверно. — Константин внезапно сильно покраснел. — Что мог этот выскочка, этот.., плебей иметь против нашей семьи?
— Я не знаю. — Колосов пожал плечами. — Как же мог Лева оказаться на даче отца?
— Он увез его, другого объяснения нет. Увез, украл. К этому давно шло. Забрал на дачу, в эту конуру. — Константин хлопнул пухлой ладонью по столу. — И это он, он виновен, что она погибла!
— Он виновен?
— Она бросилась туда за Левкой. Вы спрашивали, как могла Дуня оказаться там в ту ночь? Да вот так — она бросилась за сыном, когда узнала, что он там, на даче.
— А откуда она могла узнать?
— Наверное, решила, раз Марка нет дома, в Москве, значит, он увез Левку туда.
— Но ведь Гольдер — человек не бедный. Он и номер мог снять в отеле или в клуб какой-нибудь загородный податься.
— Мог, хотя клубы — это не его стиль. Но вы же сами Утверждаете, что он был на даче.
— У нас есть свидетель, видевший его и мальчика. Так откуда же ваша сестра могла узнать, что они там?
— Это вы меня спрашиваете?
— Вы советуете спросить кого-то другого из вашей семьи? Например, вашу сестру Зою? — Возможно, она скажет больше. Да нет, она нам все уже рассказала.
— Вам — это вашей семье? Вы пытались разобраться сами?
— А вы бы разве не пытались, если бы вашей сестре всадили нож в спину? — Константин вытер со лба бисеринки пота. — Разве вы бы сидели сложа руки?
— Почему же вы нам ничего не сказали?
— А что я должен был сказать?
— Ну, хотя бы то, что у вашей сестры была война с мужем из-за сына. Вы знаете, чем порой кончаются такие войны?
— Чем? — Константин смотрел на Колосова.
— Смертью одной из сторон.
— Нет. — Константин встал. — И думать так даже не смейте.
Колосов тоже поднялся.
— Почему? — спросил он. — У меня труп, обнаруженный в двух километрах от известной вам дачи. Вы сами говорите, что…
— Нет. — Константин стиснул зубы. — Это невозможно.
— Невозможно? Что за человек муж вашей сестры? Мне известно только, что он шахматист.
— Когда-нибудь он станет чемпионом мира.
— Но каков он по характеру? Откуда родом?
— Родом из Питера. Вы имели дело с питерскими?
— Имел не раз.
— Значит, представляете себе. Для нас всех, особенно для нашего отца, это было большой неожиданностью, что Дуня вышла за него.
— Так плох или так хорош был?
— Просто он человек не нашего круга.
— Я не понимаю вас, Константин Константинович.
— Он был всегда чужим для нашей семьи.
— Но вы сказали, что ваша сестра Зоя была с ним дружна.
— Это моя сводная сестра.
— То есть?
— Она характером пошла в свою дражайшую матушку. В этом ответе сквозило какое-то очень сильное, плохо
Скрытое чувство. Только вот природа его была пока темна для Колосова.
— У вас большая семья, — сказал он. — Это редкость сейчас. Мы будем вынуждены побеседовать со всеми вашими родственниками. Не дадите ли короткую справку? Евдокия была вашей родной сестрой, а остальные братья и сестры — сводные?
— После смерти нашей с Дуней матери отец женился вторично. Появилась Зоя. — Константин тщательно подбирал слова. Щеки его снова полыхали румянцем. — А потом у него появилась вторая семья, на стороне. Там родился мой брат Ираклий. Та женщина, его мать, танцевала в кордебалете Большого театра, ну и осталась за границей с очередным своим любовником — году в 84-м, что ли. Скандал был жуткий. Ираклия она бросила, он жил у каких-то своих теток. Отец забрал его и усыновил официально.
— А ваши младшие, Ирина и Федор?
— Близнецы? Это отдельная история. Отец их тоже усыновил. Они появились в доме семь лет назад.
— Кто их мать?
— Наша домработница и экономка Варвара Петровна. — Константин отвел взгляд. — Вас еще какие-то подробности интересуют?
— А где сейчас вторая жена вашего отца, ваша мачеха?
— Она погибла в автокатастрофе. Я удовлетворил ваше любопытство?
— Это не любопытство.
— Бросьте. — Константин рубанул воздух ладонью. — Бросьте заливать. Наша семья… Кто только не хочет знать о нашей семье. Моему отцу постоянно звонили с телевидения, с радио. И мне звонили тоже, я их посылал. Всех Ираклий Абаканов и его потомки интересуют. Дед наш до сих пор многим спокойно спать не дает, так же, как Иосиф. Вот сестру зарезали… Увидите, завтра же какая-нибудь сикуха-репортерша в «Новостях» брякнет: «Убита внучка генерала Абаканова». Если бы вы знали, как я все это ненавижу!
— В средства массовой информации это не попадет.
— Да бросьте, не попадет! Ваша же милиция первая и продаст новостишку. — Лицо Константина перекосила гримаса. — Я не вас лично имею в виду, но…
— Уже очень поздно. У вас и так был тяжелый день. — Колосов решил оборвать его. — У меня последний вопрос к вам. Скажите, эта вещь вам знакома?
Он достал из сейфа пластиковый пакет с древней золотой монетой.
Константин впился в нее взглядом. Гнев на его лице сменился удивлением.
— Откуда это у вас?
— Эта монета найдена в машине вашей сестры в ходе осмотра.
— В машине? Я могу взглянуть поближе?
— Пожалуйста. — Колосов вручил ему вещдок. — Знакомый предмет?
— Это византийский солид из собрания.., из нашей фамильной коллекции. Без всяких сомнений. Очень редкая монета, седьмой век. Таких всего несколько в нашем собрании. Как она очутилась в машине Дуни?
— Это я хотел выяснить у вас. Кто в вашей семье нумизмат?
— Коллекция принадлежала моему деду. Сейчас она хранится в нашем доме в Калмыкове.
— Деду? Министру Судакову? — спросил Колосов. Логика его была проста — бывшая правительственная дача принадлежала министру, значит, все, что в ней хранится, принадлежит тоже ему.