– Но твоей сестре хорошо у них. Не надо было ее в это впутывать.
– Ей и здесь хорошо. Все равно она в это втянута. Половина имущества принадлежит ей.
– Надо было придумать что-нибудь другое, – наставал Жак.
– Невозможно. Морис меня в этом убедил. Давно надо было его послушаться.
– Ни о ком, кроме себя, Морис не думает. Он просто учуял шанс вернуться в бизнес. Вот он на тебя и давит.
– Ты не одобряешь моих действий? – В голосе девушки почувствовался холодок.
– Не надо было этого делать, – повторил Жак. Жаннет разозлилась.
– Да кто ты такой, черт возьми, чтобы судить? Всю свою жизнь протрахался и просутенерствовал, чтобы добиться работы, рекламы, информации. А теперь боишься, что лишишься места у Иоганна, потому что зашел слишком далеко, поддерживая меня! Хочешь приползти назад и заслужить его прощение.
– Неправда! – сказал он в ярости. – Ты не знаешь Мориса, как знаю его я. Он пытается тебя использовать, как когда-то пытался использовать твою мать.
– А ты нет? Ты спал с моей матерью и использовал ее. Ты спал со мной и использовал меня. Еще с кем ты спал и кого использовал? Не нужно мне твоего одобрения, пропади ты пропадом! Что до меня, так можешь ползти на брюхе до самой задницы этого нациста! – Она швырнула трубку и села, чувствуя, что дрожит.
Открылась дверь. Жаннет подняла голову: в дверях стояла Лорен, по ее щекам катились слезы.
– Что тебе надо? – резко спросила Жаннет. Девочка не уходила.
– Я хочу домой, – рыдала она.
– Ты дома, – отрезала Жаннет. – Иди назад в комнату и сейчас же ложись в постель.
– Я не дома. И это не моя комната, – сказала упрямо Лорен, шмыгая носом. – И я не могу заснуть. Там привидения.
– Нет там никаких привидений, – сказала Жаннет.
– Нет, есть, – настаивала девочка.
– Какие привидения?
– Маркиз стоит у кровати и хохочет. А когда я открываю глаза, он убегает.
Жаннет молча смотрела на нее.
– Ты моя сестра? – спросила Лорен. – Он все время говорит, что ты не моя сестра.
Жаннет прошла через комнату и опустилась па колени перед девочкой.
– Конечно, я твоя сестра. Лорен посмотрела ей в лицо.
– Ты меня любишь?
– Ты же знаешь, что люблю, cherie, – мягко сказала Жаннет.
– Так же, как мама любила тебя? И как она любила меня?
Жаннет помолчала, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
– Да, моя хорошая.
Двадцатью минутами позже они стояли перед дверьми квартиры Иоганна. Он сам открыл дверь и молча смотрел на них.
Голос Жаннет звучал напряженно.
– Я привезла ее домой.
Из-за спины Иоганна показалась Хайди.
– Тетя Хайди! – воскликнула Лорен и бросилась в ее объятия.
Жаннет повернулась, чтобы уйти. Ее остановил голос Иоганна. Она обернулась, ничего не видя из-за слез.
– Да?
– Почему бы тебе не зайти? – мягко предложил он. – Нам так о многом надо поговорить.
Часть IIIЛОРЕН
Старший стюард вышел из кабины пилотов и прошел через затемненный салон первого класса на кухню, отделявшую его от туристского салона. Он с одобрением оглядел уже готовые подносы с завтраком.
– Мы прилетаем на пятнадцать минут раньше, – сказал он.
Темноволосая стюардесса, разливавшая по стаканам апельсиновый и томатный соки, улыбнулась.
– Здорово. Так хочется поскорее домой и в ванну. – Она нажала кнопку, включая печь, и взглянула на часы. – Яйца будут готовы через двадцать минут.
– Времени полно, – ответил стюард, протягивая руку к внутреннему телефону и одновременно включая свет в салонах. Он начал говорить в микрофон, сначала по-французски, потом по-английски: – Доброе утро, дамы и господа. Сейчас половина седьмого утра по французскому времени. Мне приятно сообщить вам, что мы будем в Париже в восемь сорок пять, на пятнадцать минут раньше расписания. Сейчас подадут завтрак.
Как обычно, первыми начали поднимать шторы на иллюминаторах люди, страдающие бессонницей. Лучи солнца, низко стоящего над горизонтом, проникли в салон, разбудив тех, кто еще пытался спать. Пассажиры зашевелились.
Лорен выглянула в свой иллюминатор. Смотреть было не на что из-за плотного слоя облаков, скрывавших землю. Она обернулась, почувствовав легкое прикосновение руки стюардессы на своем плече.
– Доброе утро, мисс, – сказала стюардесса по-английски. – Хорошо отдохнули?
Лорен откинула длинные белокурые волосы с лица и ответила по-французски:
– Неплохо. Слишком перевозбудилась. Я возвращаюсь во Францию после десяти лет отсутствия.
Стюардессу явно удивил ее прекрасный французский язык. Несмотря на внешность типичной американки из Калифорнии, она говорила чисто, без всякого акцента. Загорелая, белокурые волосы, высветленные солнцем, большие, ясные, голубые глаза.
– Jus d'orange ou de tomates?[40] – спросила стюардесса.
– D'orange, – ответила Лорен.
Стюардесса подала ей поднос и поставила на него апельсиновый сок.
– Кофе хотите? Лорен кивнула.
– Пожалуйста. – Она взяла сумочку и открыла ее. Внутри лежала маленькая бутылочка с таблетками. Она отвинтила пробку и вытряхнула несколько таблеток на ладонь. Взяла стакан с апельсиновым соком.
Стюардесса улыбнулась.
– Витамины? „Интересно, что бы сказала стюардесса, если бы знала, что это вовсе не витамины», – подумала Лорен. Красные были возбуждающим. Она запила таблетки апельсиновым соком. Стюардесса поставила перед ней кофе. Лорен закурила сигарету и повернулась к окну. Десять лет. Как долго. Больше половины ее жизни.
Внезапно она почувствовала, как в животе что-то сжалось. Жаннет встретит ее в аэропорту. Интересно, узнает ее сестра? Уж она-то узнает Жаннет непременно. За это время она тысячи раз видела ее портреты в газетах, журналах, даже в телевизионных коммерческих передачах. Как это сказал один из новых комментаторов? Одна из десяти самых красивых женщин в мире.
Она вспомнила, как однажды лежала вместе с Харви на пляже в Парадайз Коув, закрывшись одеялом, чтобы солнце не спалило их заживо. Лорен любила солнце, оно согревало тело, а легкий ветерок приятно освежал кожу. Она перевернулась на живот и открыла журнал, почти сразу увидев цветную фотографию Жаннет. Реклама бикини. Подпись была весьма лаконичной: „Самое маленькое бикини Филиппа Файяра для Жаннет». И дальше, мелким шрифтом: „В лучших магазинах – за 90 долларов».
На журнал упала тень.
– Ух ты! – воскликнул Харви. – Классная девочка! На какое-то мгновение она удивилась. А может быть, почувствовала ревность? В некотором отношении Харви был полным засранцем. Никогда ничего не замечал. Он жил в мире, который начинался его доской для серфинга и кончался коллекцией наркотиков. Он всюду таскал за собой доску, даже ночью привязывал ее к багажнику своего „фольксвагена». А в тщательно замаскированном углублении в обшивке дверцы машины всегда лежали по меньшей мере двадцать пакетиков с разной травкой. Коллекция настроения, так он ее называл. Травка на любой случай жизни – от хихиканья до траханья. В данный момент он был увлечен выращиванием такой травки, которая бы не давала семян и, следовательно, не нуждалась в очистке, да к тому же имела бы большее содержание наркотических веществ. Он занимался этим вместе с приятелем из штата Гумбольт. Еще хорошо, что его отец никогда не интересовался, что Харви делает со своими карманными деньгами, потому что он уже вложил в свою затею больше тысячи долларов, из которых две сотни ему дала Лорен. Щуря глаза от солнца, она посмотрела на него.
– Что ты сказал?
– Классная девочка, – повторил он, все еще не отрывая взгляда от фотографии.
Лорен оглядела пляж. Там было полно девушек в еще меньших бикини, чем на фотографии, живых и настоящих, а он вот глаз не может отвести от журнала, не обращая на них никакого внимания.
– Это моя сестра, – объявила она, протягивая ему журнал.
Он взял его, не отрываясь от фотографии.
– Ага, – сказал он. Потом до него дошел смысл ее слов. – Ты сказала – сестра?
– Да.
– Ты никогда не говорила, что у тебя есть сестра. – В голосе было недоверие.
– Как-то повода не было, – сказала Лорен.
– Я ее никогда не видел, – удивился Харви.
– Естественно. Она живет в Париже.
– Во Франции?
– Именно там находится Париж, – коротко бросила Лорен. Это начинало раздражать. Чего это он так разволновался? Она села. – Не мешало бы затянуться.
Харви порылся в маленьком бумажном пакете и вытащил косячок. Прикурил и протянул ей. Она быстро пару раз затянулась. Как всегда – высшего качества. Фирменный рецепт Харви. Она почувствовала себя лучше, раздражение исчезло.
Харви повалился рядом с ней на одеяло.
– Когда ты ее в последний раз видела?
– Почти десять лет назад, – ответила Лорен. – Перед тем как приехала сюда.
– Она и тогда так выглядела? Девушка немного подумала, потом кивнула.
– Наверное. Но я была еще маленькая, а она была моей старшей сестрой-красавицей.
– Когда ты ее снова увидишь? – спросил Харви. В этот момент Лорен приняла решение.
– Этим летом, когда закончу школу, – сказала она. – Десять лет – долгий срок.
Достаточно долго, подумала она, глядя из иллюминатора самолета на приближающийся аэропорт Орли. Достаточно долго.
Служащий в иммиграционном отделе взглянул на нее с удивлением, когда она протянула ему паспорт. – Вы француженка? – спросил он.
Она улыбнулась.
– Да. – Паспорт, который она ему дала, был французским, хотя выдали его в консульстве в Лос-Анджелесе.
– А я думал, вы американка, – сказал чиновник.
– Я живу в Штатах, – объяснила Лорен. – Сюда приехала впервые за долгое время. Мне было семь, когда меня увезли.
Он улыбнулся, поставил штамп в паспорт и подтолкнул к ней.
– Добро пожаловать домой.
– Спасибо. – Лорен взяла паспорт и пошла за чемоданом. В багажном отделении она заметила мужчину с небольшим картонным плакатом, на котором было написано „Мадмуазель Лорен». Она подошла к нему.