Все явственнее он ощущал на себе чужой взгляд. С трудом поборол он полудрему и широко раскрыл глаза.
Рыжий не спал, рука его тянулась к карабину!
Азат заорал не своим голосом. Ему бы вскинуть карабин, но в этот миг он даже думать забыл об оружии.
Воспользовавшись минутой растерянности, Рыжий кинулся к двери..
— Стой, буду стрелять!
Но куда там! Рыжий успел нырнуть в дверь. Проснувшиеся мальчишки не сразу сообразили, что происходит.
— Немец сбежал! — завопил Азат и бросился вслед за Рыжим.
Но разве увидишь его, проклятущего, в такую непроглядную ночь? Рыжий как сквозь землю провалился. Он скорее всего притаился где-нибудь рядом. Но где его искать?
Надо было немедля бежать в командирскую землянку, поднимать тревогу, пока не поздно.
Азат бежал, спотыкаясь и падая. «Упустил! — горько упрекал он себя. — Первое задание не выполнил».
— Кто идет? — окликнул его часовой.
— Это я! Новенький.
— Чего несешься как очумелый? Я мог нечаянно пристрелить тебя. Ночью скакать галопом не полагается, тем более возле командирской землянки.
— Я упустил Рыжего!
— Какого такого Рыжего?
— Да немца проклятого!
— Чего же тогда тут торчишь? — рассердился часовой. — Беги к командиру!
— Где же ее землянка?
— Вон, разве не видишь?
Азат со всех ног бросился вниз по ступенькам.
— Что случилось? — спросил дядя Ваня, поднимаясь навстречу.
— Рыжий сбежал! — с трудом выговорил Азат. Мальчишка понимал, что ему, конвоиру, нет никакого снисхождения.
— Ну, расскажи, как было дело? Я хотел применить военную хитрость, — сдавленным голосом начал объяснять Азат.
— Какую же? — спросил дядя Ваня.
— Я притворился спящим, чтобы испытать Рыжего…
— И незаметно для себя задремал?
— Что вы! — отчаянно мотнул головой Азат. — Я в расчете ошибся и с закрытыми глазами просидел дольше, чем полагалось.
— Так, так…
— Сижу, значит, и думаю: пусть Рыжий убедится, что я в самом деле сплю. Он этим и воспользовался. Пока я сидел зажмурившись, он успел подняться и подойти ко мне. Я очнулся уже тогда, когда он стоял в двух шагах от меня.
— Н-да… Дело дрянь. Я один тут виноват, — вздохнул дядя Ваня. — Мне не следовало бы доверять Рыжего Азату Байгужину…
Оксана не вмешивалась в этот разговор. Лишь после того как дядя Ваня всю вину принял на себя, она устало потерла покрасневшие веки.
— Давайте разберемся, что к чему, — сказала она. — До встречи с Отто (при этом она показала на нового немца) Рыжий был спокоен за свою судьбу. Появление Отто спутало все его расчеты. Он почувствовал, что у него не остается надежды на спасение. Что делает в таком положении любой человек? Решается на побег. В эту ночь он все равно попытался бы уйти. Если не из лазарета, так из землянки старшины.
Все молчали.
Почему ничего не говорит дядя Ваня? Хоть бы покричал на Азата!
Пленный немец своими серыми глазами глядел на мальчика с упреком.
И тогда Азат ясно понял: нет ему прощения. И не будет.
— В конце концов, Рыжий облегчил нашу задачу, — проговорила Оксана, точно не замечая состояния Азата. —
Теперь незачем наводить справки, отпали все сомнения. Он сам себе вынес приговор. Из нашего леса никто легко не уходит.
Азат ожил. Будто тяжкий груз свалился с его плеч. Командир отряда по телефону вызвала начальника штаба.
— Предупредите все посты и секреты, — проговорила Оксана спокойно, — особенно северный пост. Сбежал Рыжий. Скорее всего, беглец направится на север, в сторону дороги, по которой его привели сюда.
Она провела ладонью по волосам, зачесанным назад, сняла с пояса тяжелую кобуру с трофейным немецким пистолетом.
— Отправляйтесь-ка, Иван Иванович, с немцем к себе, — устало проговорила она. — Там, кстати, освободилась постель для Отто. Байгужин пока останется возле телефона. Мне тоже, пожалуй, надо вздремнуть. Будешь дежурить! — приказала она Азату. — Вот тебе часы. Ровно через два часа разбудишь. Не уснешь?
— Нет. Теперь ни за что! Уже засыпая, Оксана сказала:
— Твой Рыжий нынче встретит последнюю зарю в своей жизни.
Она быстро уснула и, конечно, не слышала, как Азат вслух сказал себе:
— Я такой виноватый…
Он чувствовал себя очень скверно. «Пусть только представится случай, я оправдаюсь перед всем отрядом, — думал Азат, — и перед мальчишками». Азат хорошо понимал, что после этой ночи вряд ли Микола Федорович станет хлебать с ним из одного котелка. Ведь Микола Федорович не признавал человеческих слабостей. Лишь Миша, может быть, по своей доброте постарается как-то обелить его.
Телефон не звонил. «Неужели упустят?» — тревожился мальчишка.
В этот трудный час, когда некому было излить душу, он невольно вспомнил Маринку. Ему верилось, что они рано или поздно встретятся. Ей можно будет рассказать, как он страдал, упустив фашиста. Она поймет его, но не оправдает. Она такая же суровая, как и Микола Федорович.
А вот мать оправдала бы. Она сказала бы, что мальчик устал, что уставшим мальчикам не надо доверять карабин и тем более пленного фашиста…
Подступившая к сердцу волна нежности наполнила глаза слезами. Азат быстро смахнул их.
Он вспомнил, как мать перед сном рассказывала ему сказки. В тех сказках мальчишки несли людям добро. Они находили, например, клад или выручали людей из беды.
Ведь мальчишки все-все могут, если только захотят. Все мальчишки, кроме Азата. Он не выполнил своего воинского долга.
Азат взглянул на циферблат и встрепенулся: пора будить командира.
— Звонка не было? — спросила она, сладко-пресладко зевая.
— Нет.
— Ну что ж, будем ждать.
Оксана не проявляла, большого беспокойства, видимо, очень верила своим постам и секретам.
— Он непременно пойдет на север по знакомой ему дорожке, — вслух размышляла она. — Рыжий побоится заблудиться в чащобе.
Взглянув на покрасневшие от усталости глаза мальчишки, она сказала:
— Ложись на мое место. Дежурство твое окончилось. У него не осталось силенок даже на то, чтобы подняться. Как сидел, так и уснул, уронив голову на грудь.
Сколько времени он проспал? Часа два, если не больше. Проснулся он от громкого разговора.
— А как быть с мальчишками? — спрашивал Артист. — Их тоже построить?
— Если я сказала — выстроить весь отряд, то имела в виду и их.
— Может, не стоит? — колебался Артист. — Все же дети… Вы бы, например, взяли своего сына?
Долго она не отвечала ему, наверно, размышляла.
— И сына своего взяла бы, если бы он был, — с горечью сказала Оксана. — Мальчишкам надо знать очень многое в этом мире. По земле ходят не только добрые, но и злые люди, не только друзья, но и враги. Чем раньше ребята сделают такое открытие для себя, тем лучше.
…На небольшой полянке выстроился весь отряд. И в том строю на левом фланге находились, мальчишки.
Пока дядя Ваня очень тщательно, олово за слово, переводил Рыжему приговор партизанского трибунала, Азат стоял, опустив голову.
— Боишься глянуть на Рыжего? — вдруг тихим шепотом спросил Микола Федорович.
Азат поднял голову.
Вот таким он запомнил Рыжего в его последние минуты: фашист был белее той березы, возле которой он стоял, чуть пошатываясь. А когда человек делается белее березы, то он уже перестает быть живым существом.
Лазарет обычно пустовал, так как тяжело-раненных отправляли на самолетах в тыл, а легко-раненные, как правило, в лазарет не ложились. Если человек мог ходить, он оставался в строю, даже раненый.
Целая история приключилась со знаменитым подрывником Махмутом Загидуллинным. Их было два брата, оба из Уфы. Махмуту случайным осколком мины оторвало левое ухо. Редчайший, надо сказать, случай. Обычно осколком, в ухо попадают один раз за всю войну. Так вот, человек истекает кровью, а лечь в лазарет не хочет, гордость ему не позволяет. Пришлось дяде Ване употребить всю свою фельдшерскую власть.
— Ты что, малое дитя, чтобы тебя уговаривать, а я тебе нянька? — сказал он, вконец рассердившись.
А на второй день в полном снаряжении разведчика, увешанный гранатами, с автоматом, кинжалом да ещё с двумя котелками явился старший брат раненого, Hyp Загидуллин.
— Когда встречаются земляки, то они первым делом готовят себе бишбармак! — гремел он в избушке.
Дядя Ваня недовольно посмотрел на него поверх очков.
— Если ты пришел за братом, то должен тебе сказать, что поторопился. Отсюда он выйдет денька через два.
Однако отчаянный разведчик продолжал шутить как ни в чем не бывало:
— Тут, в вашем лазарете, как установила наша разведка, оказался не один уфимец, а два. Так и быть, я забираю обоих: брата — как раненого, Азата Байгужина — как сопровождающего. Не надолго, всего на один час уведу.
— Куда же ты поведешь их?
— До первого костра. Я решил приготовить брату бишбармак. Это здорово помогает раненым воинам. А наш земляк Азат Байгужин будет мне помогать. Не следует забывать обычаи дедов, если, конечно, эти обычаи такие вкусные.
Дядя Ваня сдался:
— Часок посидеть возле костра твоему брату не повредит. А меня ты разве не хочешь взять с собой?
— Айда, доктор! — обрадовался разведчик. — Мы бишбармака столько наварим, что на весь лес хватит. Пусть у нас нет жирной баранины, изюма и перца — не беда, — балагурил он, — пальчики оближете.
Повесив над костром котелки с водой и замешивая муку, он приговаривал:
— Баранину заменим трофейными консервами, а тесто замесили. Вода, конечно, не та: болотцем отдает. То ли дело в Уфе: хочешь мягкую воду — иди себе к берегу Уфимки, еще мягче требуется — рядом Дема… Не нравится тебе мягкая вода, хочется жесткой — под рукой Белая, самая чистая река на Урале.
Стоило ему произнести названия родных рек, как Азат будто наяву увидел родной город, раскинувшийся на высокой горе, окруженной тремя реками.