— Нет, я хотел сказать «забавно в смысле забавно».
Миллион вопросов готов был сорваться с языка, но пирожное (с ореховым кремом) оказалось таким вкусным, что я решила сперва его доесть.
— Теперь рассказывай.
Люк встал.
— Давай пройдемся. Вряд ли нас могут подслушать, но так мне будет спокойней.
Я поднялась, и Люк самым естественным образом взял меня за руку. Интересно, он тоже получил электрический импульс от моего прикосновения?.. Мы пошли по тротуару. Справа ехали машины, из магазинов слева доносилась музыка.
— Если захочешь куда-нибудь зайти, скажи, — предложил Люк. Как будто бы мы пришли сюда ради магазинов!
— Рассказывай. Я желаю знать, что происходит.
Он наблюдал, как по другой стороне дороги едет велосипедист.
— Вот мой секрет. — Люк наклонился ко мне и прошептал: — Я не могу раскрыть тебе мои секреты.
Мне потребовалось время, чтобы понять, что он сказал. Когда до меня дошло, я вырвала руку и остановилась.
— Ты привез меня сюда ради этого?! — Парочка через дорогу замедлила шаг, глядя на нас. — Я ожидала большего… Мог бы хотя бы соврать.
Люк потянулся ко мне, но я сложила руки на груди. Он вздохнул.
— Я и вправду не могу рассказать тебе мои секреты. Но я не знаю, что именно мне нельзя рассказывать. Задавай вопросы — посмотрим, как далеко нам удастся зайти.
Я нахмурилась. Девушке-панку и ее спутнику-панку непонятного пола пришлось протискиваться мимо меня.
— Удивительно. Как ты можешь не знать, что именно нельзя рассказывать?
Люк умоляюще посмотрел на меня и пожал плечами.
В глубине души я понимала, на что он пытается намекнуть, и хотя я могла двигать предметы и зажигать свет силой воли, я была не в состоянии это принять. Забавно. Еще недавно мне хотелось, чтобы мир не был таким обыденным. А теперь, когда мир стал загадочным, я отказывалась верить.
Я понизила голос:
— Магия?..
Люк не отрывал от меня взгляда светлых глаз. В уголках его рта притаилась печаль.
— Ладно, можешь взять меня за руку, — в конце концов пробурчала я. — Давай погуляем.
Он не замедлил взять мою руку, и мы отправились мимо магазина старых пластинок и антикварной лавки, перед которой стояли доспехи, отбрасывающие длинную тень.
— Ты можешь объяснить, почему мне все время попадается четырехлистный клевер?
Люк стиснул мою руку и оглянулся, прежде чем ответить.
— Они хотят, чтобы ты могла Их видеть.
— Кто такие «Они»?
Он промолчал.
— Феи?
Люк скривил губы. Ему было не до смеха. Я изучала его лицо, пытаясь понять, не лжет ли он; Люк так же, как и я, хмурился. Меня мучили тысячи вопросов, и в конце концов я глупо выпалила:
— Я думала, у фей есть крылья.
— У некоторых есть.
— Я думала, что феи — это дружелюбные маленькие создания, которые любят цветы.
— Они и вправду любят цветы. Они любят все красивое. — Взгляд Люка явно говорил, что ко «всему красивому» он относит и меня. Я так хотела ему поверить, что защемило в груди.
— Почему Они хотят, чтобы я Их видела?
У него вырвалось рычание.
— Чтобы морочить тебе голову. Запутать тебя. Увлечь за собой.
Мне вспомнился рыжий незнакомец. Я обдумала все, что узнала.
— Они боятся железа. И крестов. Вот почему бабуля подарила мне кольцо. А ты дал мне ключ. Но при чем тут собаки?
— Это Их охотничьи псы.
— А Рай…
Люк смотрел на меня. Я моргнула. Неужели он хотел сказать, что за мной следили с самого детства? Что Рай — гончая из страны фей?
— Я их видела, — с запинкой выдавила я. — Я видела гончих. Причем у меня не было с собой клевера.
Люк ответил бесцветным голосом:
— Ты быстро учишься. Некоторым людям клевер нужен только на первом этапе; он помогает прозреть. Думаю, ты из таких.
То есть все станет еще хуже? Тень в моей комнате… Рыжий фрик… Не удивительно, что при виде клевера Люк приходит в ярость.
Я вспомнила кое-что еще.
— Почему бабушка так странно с тобой разговаривала?
Люк беззвучно пошевелил губами, упорно отводя взгляд. В конце концов он сказал:
— Думаю, она обозналась.
Ответ меня не устроил, хотя я не смогла бы объяснить почему. Мы долго шли в молчании, пока асфальт не сменился на гравий, а бетон — на кирпич. Вокруг дороги появились деревья и чудесные старые дома. Зеленый балдахин листвы скрывал нас от солнца. С каждым шагом, с каждым словом мы все дальше углублялись в таинственный и загадочный мир.
— Почему Они хотят забрать меня? — спросила я.
Люк едва слышно ответил мне на ухо:
— Кто бы этого не захотел?
Внезапно и резко он остановился и толкнул меня в нишу в кирпичной стене, так быстро, что я почувствовала дрожь от его мимолетных объятий, когда уже все кончилось. Его губы со сводящей с ума медлительностью прочертили линию от моей шеи к плечу, которое он поцеловал. Хотя дыхание Люка жгло, как летнее солнце, я задрожала, закрыв глаза. Я не могла пошевелить руками — да я и не знала, что с ними делать. Он снова поцеловал меня, и я оттолкнула его к стене.
Мой разум метался в поисках рациональной мысли, за которую можно было зацепиться, пока меня не захлестнуло желание поцеловать его.
— Мы встретились пару дней назад. Мы друг друга совсем не знаем.
Он разжал руки.
— Сколько нужно, чтобы узнать человека?
— Месяц? Несколько месяцев?
Мои слова прозвучали глупо, потому что я сама не хотела в них верить. Нельзя же целоваться с кем-то, о ком ничего не знаешь! Это шло вразрез со всем, чему меня учили. Но почему было так тяжело сказать «нет»?
Он погладил мои пальцы.
— Я подожду.
В полумраке аллеи Люк казался особенно красивым, его глаза сияли на фоне лица, которое оставалось в тени. Сопротивление было бесполезно.
— Я не хочу ждать… — прошептала я.
Не успела я закончить фразу, как его губы прижались к моим, и под поцелуем я растаяла. Мои руки (раньше я не знала, куда их деть… как глупо…) схватили его за футболку и прижались к стройному телу. Его руки крепко обняли меня за шею и спину, словно я падала в обморок, а он меня удерживал.
Наконец Люк сделал шаг назад.
— Никто не пахнет так хорошо, как ты. Они тебя не получат. Тебя хочу я.
Я прикусила губу.
— Позволь кое-что тебе показать. Лучше, чтобы это произошло в церкви. Так надежней.
В полумраке церкви не было ни души. Пахло ладаном и тайной. По привычке я опустила пальцы в святую воду и перекрестилась, затем потянула Люка между скамьями.
— Что ты хочешь мне показать? — Его голос звучал тихо и угрюмо, наши шаги по ковровой дорожке почти заглушали его слова.
Я собиралась продемонстрировать ему свои способности к телекинезу. Может, именно из-за них меня хотели похитить феи.
Из букета перед алтарем я взяла бутон желтой розы. Люк тем временем печально смотрел на распятие и не сразу опустил глаза на меня и бутон в моей руке. Казалось, мы участвуем в тайном венчании.
— Помнишь, что ты сказал мне перед выступлением? — спросила я.
Его взгляд затуманился.
— Нет.
Я настаивала.
— Ты говорил о людях, которые могут творить чудеса.
— Я пытался тебя отвлечь. Не хотел, чтобы тебя снова вырвало. Сработало, правда?
— Не лги. Ты знал. Непонятно откуда, но ты знал. Ты знал, что я одна из таких людей, так?
Стоя спиной ко мне, Люк склонил голову и оперся лбом о кулак.
— Нет. Ты не такая. Скажи, что это неправда.
Свечи у ног Марии освещали только часть его лица. Другая часть оставалась в тени.
— Это правда! Смотри… — Я протянула к нему руки, держа бутон. Не прошло и секунды, как лепестки один за другим раскрылись, и цветок стал таким большим, что занял обе ладони. Я взглянула на бархатные лепестки, потом на Люка. Он сложил руки на груди.
— Впечатляет.
Я не понимала, почему он так реагирует.
— Ты знал!
Люк снова отвернулся, опустив плечи.
— Оставь меня на минуту.
Я что-то сделала не так. Не нужно было ему показывать… В чем моя вина?! Я кинулась по проходу к тяжелым дверям и попала в притвор, где наконец вытерла глаза. Я стояла в темноте, слепо глядя на стойки для флаеров и объявлений о семинарах на библейские темы. Потом до меня донесся крик.
— Черт бы тебя побрал! За что?!!!
Я выглянула, желая убедиться, что он говорит с какой-нибудь полупрозрачной феей. Однако там был только Люк. И Бог.
По пути домой мы не обсуждали случившееся. Машина глотала милю за милей, а я долго смотрела на луну, висевшую над черными силуэтами деревьев. Загадочный, неземной вид луны напомнил мне, что я почувствовала, когда бутон распустился в моих руках.
Люк внезапно свернул на едва заметную тропу, затормозил и принялся изучать мерцающий циферблат часов.
— Ты сердишься на меня? — спросил он.
Я удивленно вскинула голову. При слабом свете огоньков на приборной доске его лицо казалось зеленым и изможденным. Похоже, он с искренним волнением ждал ответа.
— Почему ты так решил?
— Ты притихла. Раньше так было, только когда ты сердилась.
— Ты сам притих. Я думала, ты злишься на меня за… — Я замолчала, не зная, можно ли упоминать произошедшее в церкви.
Люк вздохнул и махнул рукой.
— Мне не разобраться…
— В чем?
— В тебе. — Он с видимым дискомфортом пожал плечами. — Не знаю, что и делать.
— С тем, что случилось в цер…
— Нет, только с тобой, — поспешно вставил Люк. — Я все жду, когда ты скажешь, чтобы я исчез и больше не появлялся. Когда скажешь, что я тебя пугаю.
— Поэтому я и не прошу тебя уйти.
— Не понимаю.
— Ты все время повторяешь, что ты странный. Те, кого стоит по-настоящему бояться, так о себе не говорят.
— Там, у стены в аллее, я набросился на тебя. Я тебя не напугал?
Так вот он о чем — о поцелуе!.. Как мило, что он волнуется. Я засмеялась.
— Это была не аллея. И ты на меня не набрасывался.
— Однако я не спросил разрешения…
У меня был не так