– Принимаю ваше замечание, – подумав, сказал Фирсов. – Готов предположить, что попытка отравить его была предпринята, но в тот вечер Ольшанский ничего не стал пить. Это зафиксировано в его показаниях.
– Вы собираетесь искать Терскова? – требовательным тоном спросила Лионелла.
– Конечно. Его уже ищут.
– Вы обязаны его задержать.
– Уважаемая Лионелла Павловна, я уже говорил вашему мужу, что теория от практики, как правило, отличается. И преимущество не всегда на стороне практики. Попросту говоря – легко сказать, но трудно сделать.
– Криволуцкую тоже упустили?
– Валите все на меня, – усмехнулся Фирсов. – Только сдается мне, что они сейчас вместе. Знать бы где… Не улавливаю логику их действий.
– Сами говорили – им нужен дом Ольшанских, – напомнила Лионелла.
– В сложившихся обстоятельствах сейчас они вряд ли там появятся. Думаю, и Терсков, и Криволуцкая уже за границей.
– Это еще не точно?
– Сейчас проверяем.
– А что Шмельцов? – вспомнила Лионелла.
– Дает показания.
– Надо же… – улыбнулась она. – Забыли о самом главном человеке в этой истории.
– По совету адвокатов после пожара он явился с повинной, – сказал Фирсов. – Решил опередить события и что-нибудь отыграть.
– Зачем ему это? – спросил Новицкий.
– Сие пока не известно. Дождемся результатов. Пока идет жесткая торговля. Адвокаты у него – настоящие звери. Ни пяди не уступают. Как только сторгуемся, возможно, что-то прояснится. Пока он признает только одно: некачественное оказание услуг. Дело в том, что его бухгалтер тщательно вела всю отчетность. Проплаты игроков за игру – проведены. Закупка цветов, аренда отеля, все счета и платежки – на месте. Я весьма бегло просмотрел отчетность…
– Что-то нашли? – заинтересованно спросила Лионелла.
– Странное несоответствие… Однако это – не преступление. Не знаю, как к этому относиться.
– Что именно? Возможно, я смогу чем-то помочь, – сказал Лев.
– Дело в том, что счет за отель вдвое завышен.
– Здесь очень просто. Это или шантаж, или взятка.
– Шантаж с чьей стороны?
– Со стороны того, кто выставил счет.
– Отель принадлежал Терскову, ты это знаешь.
– В таком случае Шмельцов от него зависим.
– Трудно предположить, чем именно.
Лев усмехнулся:
– В бизнесе такое явление очень распространено. А поскольку бизнес – это и есть жизнь, ищите слабое место Шмельцова, и вы во всем разберетесь.
– Наркотики.
– Ну-у-у, за эту нитку тянуть и тянуть. Этот ваш Шмельцов просто марионетка в чьих-то руках. Им управляют как хотят.
– Но, к сожалению, у него хорошие адвокаты.
– Значит, тебе не повезло. В жизни как в бизнесе – кто сильнее, тот прав.
– Закон джунглей, – вздохнула Лионелла.
По ершистому виду следователя было заметно, что он не готов отступать.
– Разберемся.
– Значит, неизвестно, кто и за что убил несчастного альфонса? – спросила она.
– Я уже говорил и повторяю вам снова: с Кирилла Ольшанского никто не снимал подозрений.
– Даже после того, как он…
Следователь Фирсов перебил Лионеллу:
– Для него ничто не изменилось. Афера с домом не улучшила его положения. – Фирсов поднялся со стула. – Не буду вас утомлять, Лионелла Павловна, вам нужно восстанавливать силы. Лев… – он протянул руку, и Новицкий крепко пожал ее.
Уже выходя, Фирсов обернулся:
– Да… Чуть не забыл. Вы будете удивлены – номер, из которого съехала Полторацкая, выгорел первым. У нее не было шансов остаться в живых, если бы она не возвратилась в Москву.
Глава 291936 год Киностудия «MGM», Калвер-Сити, США
Ефим Ольшанский смотрел на прекрасное лицо Греты Гарбо, и ему не верилось, что еще недавно он его целовал.
Она встала с дивана и прошла к бару. Обернувшись, спросила:
– Налить виски?
Ольшанский понял, что тоже должен подняться. Встал, забрал у нее бутылку и налил в оба бокала, потом положил лед. Они приветственно подняли бокалы и, глядя друг другу в глаза, выпили.
– Приятно, когда между съемками есть время на отдых. – Гарбо подошла к двери и распахнула ее: – Тилда! – Немного подождав, оглянулась: – Куда делась эта корова? Ее и вправду нужно побить. Займусь этим лично.
– Надеюсь, что это шутка. – Ефим улыбнулся. – Вы же не станете этого делать?
– Не стану, – Гарбо отставила бокал. – Просто уволю.
– Это жестоко.
– Жизнь жестока, мой друг, – она потрепала его по волосам. – И скучна. Боже мой, как скучна эта жизнь…
– Есть много способов сделать жизнь интереснее, – сказал Ольшанский, не зная, как еще поддержать разговор.
– Неужели? – В глазах Гарбо загорелся злой огонек. – Ну, так предложите мне хоть один?
– Работа…
– Она не приносит мне удовольствия.
– Развлечения.
– Об этом мы уже говорили.
Оказавшись в тупике, он, неожиданно для себя, обозлился:
– Тогда выходите замуж.
– Ни о каком замужестве не может быть речи, – холодно заметила Гарбо. – По крайней мере, в ближайшие годы из-за контракта с Голливудом и моих творческих планов. После того как все это закончится и я снова стану обыкновенной женщиной, в частной жизни буду вольна делать все, что угодно. Надеюсь, что к тому времени обо мне позабудут и репортеры наконец-то перестанут меня беспокоить.
– В таком случае вы абсолютно правы. Жизнь скучна, – согласился Ольшанский. У него не оставалось других вариантов.
– Мне нужно отдохнуть, милый Эфим. Надеюсь, вы понимаете, что я не могу предстать перед камерой, если я перед этим хорошенько не высплюсь. Вообще, сниматься – ужасно суматошное дело: ведь ты уже не принадлежишь самому себе. Приходится играть перед посторонними людьми, электриками, осветителями… – Она снова крикнула: – Тилда!
В тот же миг в дверь бунгало постучали.
– Явилась наконец. – Гарбо вышла из комнаты и распахнула дверь, однако, вопреки ожиданиям, на пороге бунгало стоял юный красавец, ее партнер по съемкам. В его руках был патефон.
– Простите, что беспокою, мисс Гарбо…
Она схватила его за рукав и затащила внутрь помещения.
– Вы кстати, – сказала Гарбо и, обернувшись к Ольшанскому, представила его: – Ефим – режиссер из России.
– Роберт Тейлор, – актер поставил патефон на стол с косметикой и протянул руку. Скрепив знакомство рукопожатием, он обернулся к Гарбо: – Как ваше самочувствие?
– Теперь значительно лучше. – Она указала глазами на патефон: – Пластинки тоже есть?
– Их две.
– Что за музыка?
– Бенни Гудман.
– Композиция?
– «Голубое небо».
– Немедленно поставьте пластинку!
– Туже пояс, детка! Включаем музыку! – Тейлор начал крутить ручку и после того, как завел механизм, установил рычаг звукоснимателя на вращающуюся пластинку. Из патефонной трубы вырвался стройный джаз в ритме «фокстрот».
Покачивая в такт музыке головой, Гарбо потуже затянула пояс халата и ритмично переступила с ноги на ногу и обратно.
К ней подскочил Тейлор:
– Потанцуем? – Одной рукой он взял ее за руку, другой обхватил за талию.
Они покачнулись в ритме фокстрота и, не обращая внимания на Ольшанского, начали танцевать. Лицо Греты Гарбо зарумянилось, она закинула голову назад едва ли не под прямым углом к позвоночнику…
Почувствовав приступ тошноты, Ольшанский вышел из бунгало.
Глава 30Все пропало
К ужину Лионелла пришла в себя и полностью преобразилась. Из магазина ей привезли чемодан одежды и несколько пар обуви. Для этого она предусмотрительно взяла у Льва кредитную карту.
Кроме обуви и одежды, Лионелла заказала себе новый телефон, фен и косметику. Все привезли к пяти вечера. В семь она уже сидела в постели с прической и макияжем, одетая в красивую пижаму. Первым человеком, кому позвонила, был ее муж.
– У тебя все хорошо? – спросил он.
– Все в полном порядке. После обеда ставили капельницу, теперь значительно легче.
– Что с остальным лечением?
– Уколы.
– Таблетки дают?
– Мне нельзя. Все только жидкое или протертое. Ужасная мерзость. Но даже в этом есть свои плюсы.
– Какие? – Лев усмехнулся.
– Возможно, я похудею до эски.
– Что это значит?
– Сорок четвертый размер одежды.
– Это не надо.
– Почему?
– Я тебя такую люблю.
– Со стандартной эской будешь любить сильнее.
– Это вряд ли. Сильнее уже нельзя. – Вероятно, после этих слов Лев почувствовал излишнее умиление и сменил тему разговора: – Я задержусь в Питере на день.
– Это хорошо.
– Забыл тебе рассказать. Сегодня мне звонил некто Черенцов.
– Как он тебя нашел?
– Объяснил, что он когда-то работал с тобой на фильме. Забавный такой мужик.
– Как он тебя нашел? – повторила Лионелла.
– Пришел к воротам и попросил охранника позвонить мне или тебе. Поскольку все твои телефоны сгорели, охранник позвонил мне. Я разрешил дать ему свой номер.
– Что он сказал?
– Что ключ от дома оставил у нашего охранника.
– Ключ от дома Кирилла?
– Да. Еще спросил, где ты и почему не отвечаешь на звонки. Судя по всему, ему нужно передать тебе что-то важное.
– Я не помню его телефона, – огорчилась Лионелла.
– Перешлю эсэмэской.
– Жду.
Не чая минуты, когда наконец придет эсэмэска от мужа, Лионелла не стала есть овощное пюре, которое ей принесла санитарка. Когда сообщение пришло, она тут же позвонила Черенцову:
– Здравствуй, Володечка!
– Хотел сказать, что ключи от дома Андрон передал через меня. И, поскольку ты представляешь интересы хозяина, я оставил их вашему охраннику.
– Спасибо, мой дорогой. Ты звонил только за этим?
– Не только…
– Что еще? – спросила она с надеждой.
– Помнишь наш последний разговор?
– Как не помнить.
– Насчет тех сплетен про тебя и Фугенфирова.
– Прости, об этом я не люблю вспоминать.
– Если не хочешь…
– Говори.