– Вчера я встретил одного человека, актрису. Она окончила ВГИК, училась на курсе у Ольшанской. Она мне рассказала, кто распускал эти сплетни.
– Кто?
– Сама Инесса Ольшанская.
– Я догадывалась, но не хотела в это верить.
– Теперь знаешь наверняка.
– Спасибо.
– Возможно, тебе стоит рассказать об этом Кириллу.
– Какой в этом смысл…
– Во всяком случае я обязан был предложить. Прости меня, деточка.
– Милый мой Володечка, ты здесь при чем?
– Когда слышишь такие истории…
– Какие? – спросила Лионелла.
– Истории о человеческой подлости. Ты ей во внучки годилась. А она сводила с тобой счеты.
– О чем ты?
– Та же актриса рассказала, что Инесса патологически ненавидела красивых женщин. Она ревновала студентов-мальчишек к однокурсницам-девочкам.
– Хочешь сказать, она ревновала меня к Кириллу?
– Пойми, деточка, Инесса была примадонной. Первой. Понимаешь? Первой и единственной, и значит, лучшей. По крайней мере, она так считала. У стареющих актрис такое часто бывает. Они стареют, сдают позиции, а тут – молодые и красивые приходят на смену. И все. Конец.
– Теперь, в своем возрасте, я понимаю, что это очень похоже на правду. И знаешь, Володечка, мне жаль ее.
– Не изливай свою жалость на недостойный объект. Инесса была дрянью.
– Бог с ней. Забудем.
– Нет, не забудем. Днем раньше я специально позвонил знакомому оператору. Когда-то он работал вторым на «Русалках» у Ефима Ольшанского. Мы с ним повспоминали о былом, и он мне сказал, что доподлинно знает: историю измены Лены Ольшанской со спасателем придумала Инесса. Господи, прости меня, грешного, хороших слов на ум не приходит. Грязные мысли, грязные слова – все это про великую Инессу Ольшанскую.
– Мы ей прощаем, и бог простит. Спасибо тебе, Володечка.
– Расскажешь об этом Кириллу?
– Ему не до того.
– Верю, и как говорится, на сим прощаюсь.
Звонок Черенцова всколыхнул в Лионелле прежние чувства, но в них не было уже той остроты, от которой еще недавно было так больно. Как видно, решила Лионелла, большие потрясения ставят мозги на место.
Она с отвращением взглянула на овощное пюре.
Однако ей не было суждено его попробовать, в палату вошла дежурная медсестра и, указав рукой на Лионеллу, сказала:
– Да вот же она.
Лионелла увидела в дверях Марго Никодимцеву. Та в слезах бросилась к ней:
– У меня все пропало!
– И у меня тоже, – сказала Лионелла. – Ничего, еще наживем.
– Я не про вещи. – Марго подняла заплаканное лицо. – Он меня бросил!
– Кто?
– Мишель Петухов.
Лионелле ничего не осталось, как только спросить:
– Почему?
– Сказал, что больше не любит. Как видно, нашел помоло-о-оже-е-е.
– Не реви. Пошли его к черту. Знаешь, как его называла Катерина?
– Не-е-е-ет.
– Слоистым волосатым червяком.
– Так и есть.
– Чего ж тогда плакать?
– Я все рассказала мужу, и он подал на развод.
– С этим ты явно поторопилась.
– Что делать, Лионелла, что делать?!
– Просто забыть. Кривая куда-нибудь вывезет.
– Не вывезет. Ты просто не знаешь всего.
Лионелла взглянула на Марго с подозрением:
– Постой… Ты о чем?
Но та с испугом отвела глаза в сторону:
– Я осталась без копейки… Все вещи сгорели.
– Но ведь ты сейчас не о том?
Марго зажмурилась и с силой помотала головой. Лионелла приказала:
– Рассказывай!
– Это я придумала украсть какой-нибудь предмет из дома Кирилла с его отпечатками.
– Зачем?
– Чтобы его обвинили в убийстве…
– Зачем?! – на тон выше спросила Лионелла.
– Чтобы все подумали, что Катерину убил тоже он. Но этот дурак не нашел ничего лучше, чем схватить какую-то стекляшку, а потом раздавить ее своим башмаком.
– Ты про Петра?
– Он такой же Петр, как я – Василий, – сквозь слезы усмехнулась Марго. – Теперь он арестован, и я попаду за решетку. Помоги мне, Лионелла! Ты умная, и у вас с мужем есть деньги! Мне некому помочь кроме вас!
– Кто это придумал?
– Что?
– Убить Катерину.
– Мы просто говорили… Смеялись… А что, если вдруг…
– Ты и Петухов?
– Все вышло само собой. Когда Шмельцов упал с крыши, Мишелю пришло в голову, что это хороший способ. – Марго спохватилась: – Но я ему говорила: не надо!
– Так он тебя и послушал. Мишель – упертый. Если что задумал, уже не отступит. Не понимаю, чего ты хочешь от меня?
– Совета и денег. Мне нужен адвокат. Я просто чувствую, как эти двое уже дают против меня показания.
– Петр и чеченец?
– Их арестовали. Ты уже знаешь?
– Следователь мне рассказал.
После этих слов Марго просто взвыла:
– Помоги мне-е-е-е!
– Ну, предположим, найму тебе адвоката…
– А я тебе все расскажу!
– Тогда скажи, зачем он мне звонил?
– Петр?
– Или как его там…
– Он сказал, что ты видела его в коридоре, когда он поджидал Катерину.
– То есть, когда я ушла с Порфирием, он был рядом?
– Ты не видела его?
– Нет.
– Вот болван!
– И он, значит, хотел убрать меня как свидетеля? Иными словами, убить?
Марго отвела глаза:
– Выходит, что так…
– Знаешь что, – Лионелла взяла телефон. – Не буду я тебе помогать.
– Почему?
– Меня хотели убить, а ты молчала. Чем не причина?
– Прости-и-и-и меня!
– Тебе лучше оформить явку с повинной. Глядишь, годок сбросят.
Марго снова зажмурилась и что было сил замотала головой:
– Нет. Никогда.
– Это лучше, чем под руки – в воронок.
– Ну, хорошо…
Лионелла показала ей телефон:
– Звоню?
– Кому?
– Следователю Фирсову.
Схватившись за лицо, Марго молча кивнула.
Глава 31Эфемерные драгоценности великой Инессы
Утром следующего дня Лионелла вышла в коридор и остановила первую попавшуюся медсестру:
– Простите, в какой палате лежит Ольшанский?
– Красавчик? – Она улыбнулась. – Вы не первая. У нас все пациентки бегали на него смотреть. И даже врачихи.
– В какой он палате?
– В четырнадцатой.
Поправив волосы и заглянув в пудреницу, Лионелла пошла в указанном направлении. Зайдя в палату, остановилась.
Кирилл лежал поверх одеяла. Одна его рука была забинтована до плеча. Обожженная щека – покрыта какой-то мазью. Увидев Лионеллу, он сразу прикрыл ее здоровой рукой.
– Спасибо тебе. – Она прошла и села на кровать у него в ногах.
Он нехотя ответил:
– На моем месте каждый бы так поступил.
– Да ну тебя! – Она улыбнулась.
– А как ты хотела? Чтобы я тебя бросил? Нет, Машка, живи. Мучайся.
– Хочу тебе рассказать…
– Ну.
– Терсков, хозяин отеля, – внук нашей Марфуши.
– Знаю.
– Откуда?
– Фирсов заходил. Все рассказал.
– И про Марго?
Он кивнул:
– Она всегда была тварью. Жалко бедную Катерину. Эти двое ловко ушатали ее.
– Мишель Петухов бросил Марго.
– Никуда они друг от друга не денутся. Сидеть будут в соседних камерах.
– Теперь нужно думать, как тебя из всей этой истории вытащить.
– С чего это вдруг ты заговорила об этом?
– До тех пор пока убийца не найден, тебя будут подозревать.
– Отобьемся.
– Я и говорю: отбиваться будем вместе с тобой.
– Тебе нечего делать, Машка? Займись своим мужем.
– А я и не думала о нем забывать. Я люблю своего Льва.
– Знаешь… – Он помолчал. – Звучит странно, но я рад. Хоть у тебя задалось.
– О чем ты?
– О том, что очень перед тобой виноват.
Они оба замолчали. Первой молчание нарушила Лионелла. Ее вопрос упал веско, словно тяжелое яблоко на рыхлую землю:
– В чем твоя вина?
– Ты и сама знаешь.
– Скажи.
– В том, что я поверил ей, а не тебе. Знаю, все было неправдой.
Лионелла пораженно застыла:
– Когда ты узнал?
– Уже после того, как ты вышла замуж.
– Кто рассказал?
– Какая теперь разница.
– Никакой. – Она грустно кивнула. – Я уже давно простила тебя, Кирилл.
– Я сам себя не простил. С тем и живу.
Лионелла взяла его за здоровую руку, но Кирилл отдернул ее:
– Не нужно меня жалеть. Я – подлец.
– Ты меня спас.
– Я уже сказал: любой бы на моем месте…
– Перестань! Ты все переводишь в шутку. А мы говорим о серьезном.
– Ну, если о серьезном, хочу поделиться с тобой одной мыслью.
– Что такое?
– Ты же хорошо помнишь Марфушу?
– Еще бы.
– Она была доброй, незатейливой старухой. Когда умерла Инесса, я говорил – оставайся, но она вернулась в свою деревню. Представь себе такую ситуацию…
– Ну?
– Вот сидят они вечером. Марфуша, ее дочь и этот урод.
– Терсков?
– Ведь он ее внук.
– И что?
– Вот и рассказывает им Марфуша, как жила в доме у знаменитого режиссера Ефима Ольшанского. Что ели, пили, куда выезжали…
– Что было в доме, – Лионелла начинала догадываться, к чему он ведет.
– Могла Марфуша рассказать про драгоценности Инессы? – спросил у нее Кирилл.
– Могла и приврать.
– Она ведь доброй старухой была, иначе не отдала бы мне то, что осталось от Инессы.
– А что, если Марфуша рассказала про то, что Инесса перед смертью прятала и перепрятывала свои украшения?
– Во-о-о-от… – Кирилл закивал головой. – И этот урод, иначе не назовешь, решил, что драгоценности Инессы Ольшанской до сих пор спрятаны в доме.
– Но ведь считается, что их украли ее родственники.
– Это официальная версия. Но кто знает, как было на самом деле?
– Никто.
– А еще Марфуша рассказывала, что Инесса записывала, куда прячет шкатулку, чтобы потом не забыть. Думаю, ее дочь и внук знают.
– Ты сам никогда не думал об этом?
– Думал. Но все как-то лениво. Толчка, что ли, не было.
– А теперь есть?
– Теперь есть.
– Значит, ты считаешь…
Кирилл продолжил за нее:
– Терсков решил завладеть домом, чтобы отыскать драгоценности Инессы Ольшанской. Дом втихаря переоформили, а меня, как ненужный атрибут, решили устранить.