– Только Харборды. У них даже детей нет.
– А они, случайно, не хотели бы меня удочерить? – спросила она, восторженно разглядывая приземистое здание в древнеримском стиле, побеленные стены которого проглядывали сквозь заросли дикого жасмина.
Они остановились перед входом, вышли из автомобиля и постучали в дверь. Открыла им экономка. Доминик достал их вещи из багажника и оставил их в прихожей.
Затем их провели через весь дом к короткой каменной лестнице, которая вела к бассейну, по форме напоминавшему фасолину и тянувшемуся на всю ширину сада с декоративными растениями.
Перед бассейном стояла женщина в купальном костюме и шляпе с широкими полями, защищавшей ее от солнца; Роз заметила в руках у нее хрустальный кувшин.
– Выпьете? – обратилась она к ним. – Я как раз собиралась сделать мартини. Или дайкири[51] – еще не решила.
– Что скажешь? – Дом вопросительно посмотрел на Розамунду.
– О, в такую погоду хотелось бы чего-нибудь фруктового, – со смехом сказала она.
Доминик познакомил их. Вблизи леди Виктория Харборд, его старинная знакомая, имя которой он частенько упоминал в разговоре, была такой же пленительной, какой он ее и описывал.
– Роз, дорогая, просто поразительно, что мы с вами познакомились только сейчас, – сказала она, отставляя в сторону серебряный шейкер для коктейлей.
– Ты совсем перестала приезжать в нашу чертову страну, – саркастическим тоном заметил Доминик, снимая кожаные водительские перчатки и засовывая их в карман своего холщового кремового пиджака.
Виктория пожала плечами, и легкая шифоновая туника соскользнула с одного загорелого плеча.
– Просто когда солнце начинает пригревать, я хочу находиться на пляже.
– Вас можно понять. Вид отсюда просто волшебный, – улыбнулась Роз, вглядываясь в переливающуюся синеву моря.
– Домми, не помню, говорила ли я тебе, что мы купили дом в Хэмптонсе? Туда чертовски далеко добираться, но Тони говорит, что это новый Ньюпорт. Рассветы на берегу океана просто невероятные, да и до Манхэттена рукой подать.
Затем она переключила свое внимание на Роз. Когда на вас смотрит Виктория Харборд, складывается впечатление, что для нее больше никого не существует.
– Итак, Роз, расскажите мне о Монако, – начала она, наливая им по дайкири.
– Думаю, тебе самой нужно съездить туда, – сказал Доминик, угощаясь миндалем из блюдца, стоящего на сервировочном столике на колесиках, уставленном напитками.
Виктория пожала плечами:
– Тони уехал на встречу с какими-то своими невыносимо скучными техасскими друзьями. Я осталась здесь, чтобы как следует позагорать. Честно говоря, мне представляется ужасным сидеть там полдня и смотреть, как по Монте-Карло на бешеной скорости с ревом гоняют эти консервные банки.
Она пригубила свой коктейль.
– Дорогая, ну так расскажите мне, видели ли вы Грейс Келли?
– Нет, как это ни печально, – покачала головой Роз.
– Она творит для этого княжества настоящие чудеса. Принцессе Маргарет нужно было выходить замуж за Кэри Гранта. Возможно, тогда это была бы прежняя Империя.
– В общем, нам понравилось, – сказал Дом, снимая пиджак и бросая его на шезлонг.
– Тебе нравится везде, где есть быстрые автомобили и алкоголь. А я хотела бы узнать, каким все это увидела Роз.
– Мне кажется, это было похоже на какой-то зверинец для миллионеров, – улыбнулась она.
– Здравое умозаключение. Они едут туда, чтобы уклоняться от налогов, и считают, что преуспели в жизни, только потому, что платят баснословные деньги за свои спагетти.
Роз рассмеялась:
– Так и есть, это не шутка. За две порции пасты мы заплатили больше гинеи.
Она взглянула на Дома и отметила, что он выглядит здесь расслабленным. Спокойным. Она знала, что он чаще всего нервничал, знакомя ее со своими друзьями, и очень хотел, чтобы они с Викторией понравились друг другу. В конце концов, хозяйка «Кипарисов» была одной из самых давних его приятельниц.
– Роз, дорогая, у вас есть купальный костюм?
– В моем чемодане их три.
– Три? – удивленно переспросил Доминик.
– У девушки всегда должен быть выбор, – ответила Роз. – Два бикини и один закрытый купальник.
– По-французски это называется maillot, – улыбнулась Виктория, ставя на столик бокал с коктейлем. – Мы ведь все-таки во Франции.
– Не думал, что феминистки носят бикини, – игриво произнес Доминик.
– А почему бы и нет? – подмигнула Виктория Розамунде.
– Разве это не принижает само движение, не делает женщину неким объектом потребления или еще что-нибудь в этом роде?
– Домми, дорогой, феминизм предполагает возможность выбора. И если Роз считает возможным продемонстрировать свои ноги – пусть все катится к чертям.
Доминик ухмыльнулся и сказал Розамунде:
– Слышишь, ты слышишь?
Роз прошла в кабинку для переодевания. Рядом с Викторией, гладкая кожа которой была бронзовой от загара, она казалась бледной, какой-то бесцветной. Она понимала, что в темно-синем закрытом купальнике напоминает закомплексованную школьницу, но стеснялась надеть бикини.
В щель между дощечками кабинки она видела, как Виктория прыгнула с трамплина ласточкой. Это был прекрасный прыжок, она вошла в воду с легким всплеском. Вынырнув, она протерла глаза и стала наблюдать за тем, как прыгает Доминик.
Роз вспомнила фразу из одной короткой новеллы Скотта Фитцджеральда: «Богатые люди отличаются от нас с вами». Сейчас она показалась ей как нельзя к месту.
В конце концов она вышла из кабинки и осторожно вошла в воду.
Доминик подплыл к ней сзади, обвил руками ее талию и потянул вниз. Она взвизгнула, и потом они все долго смеялись. В итоге она и не заметила, как лицо ее слегка обгорело, а кожа на кончиках пальцев сморщилась от долгого пребывания в воде.
Едва они вытерлись и переоделись, как на пороге дома появился невысокий коренастый мужчина. На нем были темные очки, светлые брюки и яркая рубашка, отчего его лицо казалось еще более красным.
– Тони! – помахала ему рукой Виктория, набросив тунику поверх бикини. – Где ты был?
– В Каннах, – ответил он с заметным американским акцентом.
Виктория нежным жестом обняла мужа за плечи.
– Дорогой, ты должен показать Дому твою новую игрушку.
– Что ты приобрел на этот раз? – спросил Доминик.
– Пойдем и сам увидишь, – с гордостью произнес Тони.
Роз прошла за ними через весь дом. У входа стоял ярко-красный спортивный автомобиль. Доминик начал завистливо вздыхать, едва увидев его.
– «Феррари Тестаросса», – сказал Тони, открывая водительскую дверцу. – Их в мире было выпущено меньше сорока.
– И одна из них досталась тебе. Удачливый же ты, чертяка! – заметил Доминик, проводя рукой по глянцевому боку. – Она прекрасна.
– Почему бы тебе не прокатиться на ней? – предложила Виктория.
Дом взглянул на Роз, но ничего не сказал.
Виктория, мгновенно оценив ситуацию, взяла Розамунду под руку.
– На нас не обращайте внимания, – с улыбкой сказала она. – Мы пока прогуляемся, сходим в бухту.
– А ты что скажешь? Ты ничего не имеешь против? – спросил Дом у Роз.
– Ты же знаешь: меня укачивает, если ты едешь со скоростью больше тридцати миль в час, – усмехнулась она.
– Вот и договорились, – сказала Виктория. – Мы пойдем переоденемся, а вы, мальчики, не опаздывайте к обеду.
Экономка показала Роз их с Домиником комнату. Здесь она быстро надела простенькую блузку и темно-синюю юбку, а волосы связала в конский хвост. Нагнувшись к зеркалу, стоявшему на комоде, она подкрасила губы и послала сама себе воздушный поцелуй, с некоторой тревогой подумав, что к роскоши привыкнуть легко.
– Выглядите очаровательно, – сказала Виктория, поджидавшая ее внизу, возле лестницы. – Хорошо, что вы надели кеды. Некоторые из наших гостий приезжают на высоченных шпильках, а потом сокрушаются по поводу того, что мы не можем отправиться осматривать окрестности.
Роз последовала за Викторией в дальний конец участка, откуда открывался изумительный вид на Средиземное море. Она мгновенно оценила удачный выбор места для дома – он приютился в защищенном от ветров изгибе береговой линии чуть выше Антиба, среди лимонных деревьев и диких цветов.
Виктория показала Роз стадо коз, прославившихся тем, что умудрились перегрызть единственную телефонную линию, соединявшую поместье с внешним миром. Она обозвала их мерзкими созданиями, но Розамунде сама идея такой полной изоляции показалась просто божественной.
Пока они говорили о литературном наследии, связанном с этой местностью, – о том, что Скотт Фитцджеральд писал своего «Великого Гэтсби» на арендованной вилле в Сен-Рафаэле, что прообразами Дика и Николь Дайвер из его романа «Ночь нежна» стали хорошие друзья Харбордов, богатые экспатрианты Джеральд и Сара Мерфи, – Роз поняла, что леди Виктория не та гламурная статусная жена, какой она показалась ей вначале. Она, выбрав подходящий момент, спросила Викторию, как она, такая умная и образованная женщина, может быть счастлива, просто наслаждаясь жизнью и устраивая бесконечные приемы. Виктория ответила на это в том же духе, в каком был поставлен вопрос.
– Те, кто считает меня тупой и недалекой светской львицей, глубоко заблуждаются, – подтвердила она догадки Роз. – Свести людей – это очень важно. Я уверена, что Тони не был бы и наполовину так успешен без тех знакомств с денежными мешками, которые организовала я. При этом я достаточно уверена в себе, чтобы не трубить об этом своем вкладе на каждом углу.
Они прошли по тропинке вдоль берега и, выбрав место на вершине крутого утеса, сели на камни. Отсюда не было видно ни одного строения – лишь море перед глазами; тишину и безмятежность картины нарушали только крики птиц да шелест легкого ветерка в траве.
– Это хорошо, что Доминик и Тони побудут какое-то время вдвоем, – сказала Виктория.
– Почему? – спросила Роз, удивленно взглянув на нее поверх своих темных очков.