– Испуганная девушка?
– А вы как думаете? Когда такое дело увидела! Она даже уши ладонями прикрыла, как будто боялась оглохнуть
– Точно уши закрывала? Не глаза?
– Не помню. Но вроде уши.
– А больше никого не видели?
– Вроде в зеркале заднего вида промелькнул кто-то убегающий. Но я не присматривался. Может, показалось. Я на труп уставился. Сразу понял, что влип в историю. И как-то сразу не по себе стало.
– Погодите. Девушка стояла шагах в трех… То есть вы предполагаете, что они не шли рядышком под ручку, а он шел впереди?
– Ну, зачем мне предполагать? – растерялся Белых. – Я говорю только то, что видел. А потом девушка могла и отскочить.
– Интересно получается! – удивился Кожемякин. – Убийца подошел сзади и начал стрелять. А девушка отскочила назад, когда нормальный человек…
– Не мешайте, полковник, – остановил фээсбэшника Евдокимов и снова обратился к свидетелю: – Как отъезжала машина, вы не видели?
– Нет. Почти сразу после этого ко мне в кабину залез какой-то хмырь… – Белых покосился на Кожемякина. – В общем, их сотрудник залез, сразу мне удостоверение в нос, а потом еще и пистолет достал. Кричать начал. А я и не понял, что он от меня хочет. А когда полиция все оцепила, когда вы подъехали, я уже как в тумане все воспринимал. Перепугался очень. Ведь он меня мог как ненужного свидетеля. Просто убийца, видимо, подумал, что эвакуатор пустой, то есть без водителя. Как у нас говорят – я в рубашке родился. А ведь могли и меня…
– Давайте все-таки вернемся к тому человеку, который вас вызвал перевезти «тахо». Как он выглядел?
– Обыкновенно. Ростом под метр девяносто или даже выше. Скорее выше. Потому что у меня сто семьдесят шесть. Очень спокойный такой мужчина.
– Возраст?
– Сорок лет или сорок пять. Но крепкий. Если старше, то выглядит хорошо.
– Особые приметы? Шрам на лице, родинка, нос переломан?
– Ничего такого. Не суетился, двигался спокойно, не бегал туда-сюда. Вообще я таких видел. Водители больших начальников так себя ведут. Сами ничего из себя не представляют, а командуют. Всегда на «ты» ко мне, будто я пацан.
– Этот тоже «тыкал»?
– Не, этот уважительно разговаривал – спокойно, негромко. Уверенно, одним словом.
– Тогда прервемся ненадолго. Сейчас майор Еремин отведет вас к нашим специалистам, которые составят фоторобот подозреваемого.
– Это я могу, – согласился свидетель. – Только я его все равно плохо помню. Вспомнил особую примету! У него усы были. А когда свет от фонарей на него попадал, лицо блестело, как будто кремом намазанное.
Как оказалось, Белых не мог вспомнить ничего: ни форму носа или подбородка, ни цвет глаз, ни прическу. Мучались со свидетелем долго, но фоторобот не получался. Наконец один из специалистов устало спросил свидетеля:
– Может, этот человек вам какого-нибудь известного артиста напоминает?
– Точно! – обрадовался Белых. – Как же я раньше не сообразил! Конечно, напоминает! Он на Бельмондо похож. Только не такой старый, не морщинистый, нос у него не сломан, глаза поменьше, и он не такой французский. И очень спокойный.
По этому описанию фоторобот был составлен. Свидетель подтвердил, что именно этот человек заказывал перевозку внедорожника. Удивились специалисты, составляющие фоторобот, и даже полковник ФСБ Кожемякин удивился. Фоторобот оказался очень похожим на французского актера Жана Рено. Следствие потеряло почти два часа времени только потому, что водители плохо разбираются во французском кинематографе. Единственное, что успокоило, что фоторобот был абсолютно не похож на известные следствию фотографии Абдуллы Фатихова.
Евдокимов вернулся домой поздно. Осторожно вошел, прикрыл за собой входную дверь и даже не стал надевать домашние тапочки, пошел на кухню в носках, открыл холодильник, достал кастрюлю с грибным супом. Поставил на стол и полез за тарелкой.
– Давай я подогрею, – прозвучал тихий голос жены.
Он опустился в кресло, обернулся на темное окно.
– Допрашивал кого-то? – поинтересовалась Рита.
– Да ты что! Ночные допросы запрещены. Просто поговорил со свидетелем. Но толку это не дало.
– По поводу убийства Иноземцева?
Евдокимов кивнул:
– Очень долго и очень подробно разговаривали, но сдвига нет.
– После твоего ухода опять позвонила Аня, а после нее Вера Бережная, я им сказала, что, наверное, не придем на свадьбу, потому что у тебя много дел.
– Это правда: дел действительно выше крыши.
– Вера ответила, что у тебя всегда много дел, однако ты успел как-то жениться, потом развестись, а потом жениться второй раз, и на этот раз удачно.
– Чистая правда, – согласился Иван Васильевич. – А много народу будет?
– Со стороны жениха – пара-тройка сослуживцев, а невеста пригласила Веру, меня и тебя, папу из Москвы, маму из Испании, Валечку Колобову, какого-то преподавателя университета и все, кажется.
– Не больше дюжины человек? Но тогда можно и сходить.
– Валечка сказала, что не знает, сможет ли прийти. Папу с работы сняли, мама под следствием. Может, она боится с тобой встречаться?
– А я-то здесь при чем? – возмутился Евдокимов. – Это все Бережная устроила. А Валечка тем не менее с ней общается иногда, насколько мне известно. А с Бережной мне в любом случае надо самому встречаться и разговаривать.
Он посмотрел на часы: без пятнадцати двенадцать. Иван Васильевич взял мобильный и отправил Вере Бережной эсэмэс: «Не спишь?»
Через несколько секунд Вера перезвонила.
– Риту не разбудим? – спросила она.
– Я на кухне, – ответил Евдокимов и показал жене рукой, чтобы она вышла. Рита послушно оставила его одного.
– Тебя интересует, что я думаю о последнем деле? – спросила Вера.
– Федеральная служба безопасности меня просила, чтобы я посоветовал тебе не заниматься убийством Иноземцева, – сообщил он.
– А я и не занимаюсь. Но думать о нем мне никто не запретит.
– Про твои думы мне никто ничего не говорил.
– Ну, тогда слушай. Твои люди поговорили с владельцем дачного домика, насколько мне известно?
– Откуда ты знаешь? Хотя понятно. Еремин завтра от меня получит…
– Владельцу показали фотографию того, кто арендовал, но им оказался не Фатихов? – продолжила Вера.
– Только что выяснилось, что человек, арендовавший домик, и тот, кто вызвал эвакуатор, – одно и то же лицо. По фотороботу его опознать не удалось: в нашей базе его нет. Этот человек, судя по всему, организовал убийство, и сделал это так, что трудно понять, зачем ему столь странная схема. Нанимает для убийства непрофессионалов, сам засвечивается при заказе эвакуатора, выводит на Фатихова, с которым, очевидно, знаком…
– Не обязательно. Он мог воспользоваться паспортом Фатихова, когда приобретал серые сим-карты. Показывали продавцу фоторобот этого человека?
– Завтра с утра Еремин поедет разбираться.
– Даже если это тот самый человек брал симки, в чем я сомневаюсь, это много не даст. Мне кажется, что это он был возле моста, когда совершалось убийство, и он же разместил сообщение в твиттере, – сказала Вера.
– Там было двое свидетелей, мы смотрели записи видеорегистраторов. Больше никого не зафиксировано, и третьей машины не видно.
– Но не факт, что еще одной машины там не было. Она могла подойти уже после фээсбэшного автомобиля, который погнался за преступниками, – показала свою осведомленность Вера. – Мне не понятно другое: почему неизвестный нам человек направил Колюжного с подельниками в пустой поселок, а сам там не появился. Калоша ждал оставшуюся часть денег, ему наверняка приказали взять с собой всех, кто участвовал… Мне кажется, что их должны были ликвидировать, потом поджечь дом, чтобы уничтожить все связи, а потом исчезнуть. Но он не явился туда. Значит, что-то помешало ему.
– Что могло помешать? – не понял Евдокимов. – Дело-то ведь важное.
– Не знаю. Может, полиция задержала, но это вряд ли – в розыске его нет – ты проверял. Его вряд ли самого убрали. Пока он еще не сделал того, что должен сделать. Возможно, попал в ДТП. Ехал в Красное Село ночью – могло что-то произойти по дороге. Я бы советовала проверить сводки о ДТП с пострадавшими. И спросить сотрудников, которых ты возле взорванного домика оставлял, помывочнойне приходил ли кто. Не обязательно любопытный: кто-то мог просто пройти мимо и посмотреть, не останавливаясь. Подробности он мог бы и у соседей узнать. Ведь в сводке происшествий по городу этого нет.
– Нет, – признал Евдокимов. – Но сама понимаешь – тот, кого это интересует, уже в курсе, что домик взлетел на воздух.
– Но он не знает того, что все исполнители задержаны и дают показания.
– Ты считаешь, что необходимо дать именно такую информацию?
– Конечно, собрать журналистов и сообщить, как идет расследование резонансного преступления. Какие уже есть успехи… Да, и главное! Скажите про Каролину Воронович, что она ни при чем, что для нее это глубокое потрясение и потому ее отправили домой. Вообще, конечно, надо бы и за ней последить. Потому что она должна быть следующей жертвой, после этих троих.
У майора юстиции Еремина было много работы. С утра он смотался к станции метро «Проспект большевиков» в павильончик мобильной связи, показал там фоторобот, но покупателя тех самых сим-карт продавец не опознал. Потом поступила вводная от начальства: переговорить с кем-нибудь, кто оставался возле домика в дачном поселке после взрыва. Еремин поговорил с полицейскими из райотдела, которых вызвали тогда, но никого подозрительного сотрудники не видели. На всякий случай Еремин зашел к майору Фролову, который тогда первым ворвался в дом, но тот также ничего не знал. Фролов сообщил, что тогда же лично организовал первичное оцепление, чтобы зеваки не набежали, и отправил туда своих бойцов.
Спецназовцы из группы Фролова тоже ничего сказать не могли. Но один из ребят вспомнил, что подъезжала старенькая «девятка», в которой сидел человек с забинтованной головой. «Девятку» не пропустили и посоветовали добираться до своего участка другой дорогой.