– В том-то все и дело, – согласился Евдокимов. – опять же, у нее база компьютерная, программы всякие… Но все равно мне ее по-человечески жалко немного. Ушла от нас, открыла свое агентство. Хотя агентство открыл ее муж. Но теперь мужа рядом с ней нет. А где он? Вера говорит, что в командировке. А какая у частного детектива командировка? Сам подумай. Что-то она от всех скрывает. Может, бросил он ее… Хотя на Володю это не похоже. Я на свадьбе у них был, свидетелем даже. Видел, как он на нее смотрит – сразу видно, что любит. А теперь пропал. Год или даже больше где-то его носит. А она держится, виду не показывает. Может, мне самому ей позвонить? Пригласить в гости, расспросить, помочь чем-нибудь…
Евдокимов посмотрел на подчиненного, словно ожидая его совета.
– Вы меня спрашиваете? – не понял Еремин.
– Размышляю вслух. Ты иди, майор. Работай. Ты уже в курсе, что МВД объявило награду за раскрытие этого преступления в три миллиона рублей? Эта партия… Как ее? Гражданского большинства! Они миллион пообещали, банк еще какой-то решил попиариться: заявил, что миллион долларов дадут. С банком все ясно – ничего не дадут и потому надеются, что ты не справишься.
– Я стараюсь, – напомнил майор.
– Старайся и дальше. Иди!
Когда майор вышел, Евдокимов поднялся, прошелся до дверей и обратно, посмотрел на портрет президента и сказал громко, обращаясь неизвестно к кому:
– Ты прав, позвоню-ка я Вере.
Он набрал ее номер и, дождавшись ответа, спросил:
– Не обиделась тогда на мои слова?
– Какие? – изобразила недоумение Бережная.
– Да ладно… Это я просто для начала разговора. Не скучаешь там?
– Времени нет скучать, – ответила Вера.
– Новости есть?
– Смотря что тебя интересует, – уклончиво проговорила она. – А поговорить без посторонних ушей обязательно нужно, и как можно скорее.
Евдокимов посмотрел на часы:
– До конца рабочего дня – два часа.
– Я к тебе домой подскочу через часок, – предложила Вера.
– Ну раз так, то выдвигайся, и я скоро буду.
Они подъехали почти одновременно. Вера едва успела припарковать свой «эвок», как появился служебный «Ауди» Евдокимова. Иван Васильевич вышел, сказал водителю, что тот свободен на сегодня, а если будет что-то экстренное, то за ним пришлют дежурную машину.
– Так я могу и возле дома вашего подежурить, мало ли что… – предложил водитель.
– Езжай, я сказал! – не выдержал Евдокимов.
Он подошел к машине Веры, заглянул внутрь:
– Насколько я понял, ко мне подниматься ты не собираешься? Жаль, а я уже Риту предупредил, что ты к нам в гости придешь.
– В другой раз. Садись. Поговорим в машине.
Евдокимов сел на переднее сиденье.
– Ну, что у тебя? Мне кажется, по пустому делу ты вряд ли стала бы встречаться.
Вера кивнула.
– Человек, которого все ищут, через две-три недели будет в Финляндии. У него действительно сломана нога. Ему тяжело передвигаться, и он слишком приметен. Гипс при обычном переломе носят месяц, но можно снять и раньше. Но я не думаю, что он рискнет это сделать, хотя, не зная человека, не могу ничего утверждать.
– Погоди, погоди! – остановил ее Евдокимов. – Ты говоришь, что не знаешь, кто это, но тебе точно известно, что он будет в Финляндии? Если он там окажется, то, значит, мы его упустили. А запрос о выдаче преступника сделать не можем. Потому что не знаем, кто он такой. Не знаем ни паспортных данных, ни внешности. Что ты предлагаешь?
– Усилить контроль на пропускных пунктах. Торфяновка, Светогорск. Самым тщательным образом проверять все поезда, идущие в сторону Хельсинки, международные автобусные рейсы…
– А как это сделать, если нет примет?
– Высокий рост, хромает, то есть будет хромать немного, но это не обязательно. Кроме того, у меня есть сделанный Егорычем фоторобот с учетом того, что при общении с водителем эвакуатора заказчик нанес грим. Окунев убрал усы, горбинку носа, попробовал несколько причесок, убрал волосы вообще. Вот посмотри.
Она протянула Евдокимову папку с листами. Иван Васильевич начал смотреть и удивился:
– Надо же, какие разные лица! Никогда бы не подумал, что это один и тот же человек.
– Это возможные лица того человека. Мы не знаем, как он выглядит на самом деле, а потому можем только предполагать. Кстати, этот человек может передвигаться с паспортом другого государства или иметь паспорт гражданина Евросоюза. Главная примета – его рост. Этот человек не ниже метра девяноста. Свидетель, насколько мне известно, уверял, что даже выше. Это значительно сокращает круг поиска. Предположим, к паспортному контролю выстраивается очередь. Человек двадцать-тридцать. Сколько там будет таких высоких? Один или два, не больше.
– Это верно, – согласился Евдокимов.
– И еще. Возможно, что у этого человека есть окно на границе, где-нибудь в Карелии. Ты же слышал истории, как грибники, заблудившись, переходили вспаханное поле, а потом удивлялись, почему в сельских магазинах так много импортных товаров.
– Бывало и такое. И что делать, если он проскользнет таким образом?
– На этот случай его в Финляндии будут ждать мои люди.
– Ты предполагаешь или знаешь точно, куда он направляется?
– Знаю точно. И его там задержат, если упустит полиция. Мои люди умеют проводить задержания не хуже твоего майора Фролова.
– Много на себя не бери! Это ведь территория другого государства – еще начнется международный скандал, – нахмурился Евдокимов.
– Ваня, в этом-то и преимущество моей фирмы перед твоим комитетом: я не государственная организация и международного скандала быть не может.
– А если все-таки попросить Интерпол?
– О чем ты будешь просить? Найдите мне не знаю кого и не знаю где.
Они поговорили еще немного. А потом увидели спешащую к подъезду Риту, нагруженную пакетами с провизией. Она увидела знакомую машину и подошла.
– А что вы здесь сидите? Поднимайтесь, я сейчас ужин приготовлю.
– Спасибо, в другой раз, – ответила Вера. – Сейчас времени нет.
– А я думала, посидим дружеской компанией, хотела Аню позвать…
– Она на Гавайях, – напомнила Вера.
– Вот счастливые же люди! – возмутился Иван Васильевич. – А я один помывочнойневыездной. Могу отдыхать только в пределах от Камчатки до Калининграда, а эти из финмониторинга – по всему миру. Теперь вот на Гавайях. Может, и я хочу на Гавайи!
– А что там делать, Ваня? – удивилась Рита. – Ты же сам говорил, что лучший курорт – это дача, а лучший отдых – это рыбалка и грибы.
– Говорил, – признался Иван Васильевич. – Но, может, я хочу проверить, что у них там в гавайском лесу под елками растет. Больше наших подосиновики или такие же маленькие, как все на Западе. Ладно, пойдем, Риточка. Я тебе пакеты донесу, помогу приготовить и все сам съем. Пока, Бережная.
Он вышел из машины.
– Прости, Риточка, но сегодня действительно нет времени, – виновато улыбнулась Вера. – Надеюсь, скоро обязательно соберемся.
Петя Елагин и Карина задержались в отеле еще на сутки, правда, жили теперь в номере Пети. А свой номер Карина сдала и получила возврат за шесть оплаченных дней. В другое время она радовалась бы, что так сэкономила, но теперь ее переполняла не радость, а счастье – она познакомилась с настоящим миллионером! А может быть, даже миллиардером, который к тому же и умен, молод и красив. Очень даже красив.
Коттедж нашли через интернет и сразу оплатили за месяц вперед. Потом в открытой машине покатались по Хельсинки. Карина подставляла ветру распущенные волосы, смеялась и старалась не замечать, как на нее с завистью смотрят молоденькие и не очень финки.
Они посетили несколько магазинов. Купили много разных мелочей: джинсики, кроссовочки, юбочки, топчики, маечки, шарфики, пару комплектов красивого женского белья, маску, ласты и подводное ружье.
Коттедж стоял на берегу большого озера, и Петя обещал ходить каждый день на подводную охоту и приносить щук для пропитания. Но насчет щук – это еще вилами по воде, а потому накупили разных вкусностей про запас.
Озеро называлось Сайма. Оно было огромным, со множеством мелких островков, заросших соснами. По вечерам солнце садилось в Сайму, и Карине казалось, что вода светится изнутри, как каминная топка за стеклянной дверцей.
Коттедж стоял почти у воды, шагах в двадцати. Дом был просторным, с большим холлом и камином, с сауной и маленьким бассейном. Имелась бильярдная с двенадцатифутовым столом, а на втором этаже – роскошная спальня с огромной высокой кроватью под балдахином.
Утром первого дня нахождения в этом раю Карина проснулась, потянулась в постели, щурясь от бьющего в окно яркого солнца, зажмурилась и тут же пришла в себя. Никого рядом не было. Она позвала Петю, потом бросилась его искать. Но Елагина не было ни в доме, ни во дворе. Тогда она опустилась на крылечко, как была, в тоненьком коротком пеньюаре и горько заплакала. Все хорошее, что могло произойти в ее жизни, уже закончилось. Закончилось, так и не успев начаться. Она встретила человека, которого даже не мечтала встретить, потому что таких не бывает на свете. Но она оказалась не достаточно хороша для него, поэтому Петя ушел, ускользнул, исчез, растворился в пространстве огромного и злобного мира. Ушел тихо, стараясь не разбудить ее, чтобы не было ни скандалов, ни истерик, ни слез. И теперь она сидит одна, в полупрозрачной ночной штучке, которая не греет и не спасает от комаров. Сидит и плачет, потому что жизнь кончилась…
– Смотри, что я подстрелил! – прозвучал веселый голос.
Карина подняла глаза и увидела его – высокого и мускулистого, в узких плавках. Петя шел к ней, мокрый, улыбаясь и сверкая на солнце, держа в поднятой руке огромную пятнистую рыбину.
Карина бросилась к нему на шею и прижалась, чувствуя, как пропитывается озерной водой ее пеньюар, как упруго перекатываются мышцы на его груди и руках.
– Не оставляй меня одну! – закричала она. – Никогда не оставляй меня! Из-за твоей дурацкой рыбины я чуть с ума не сошла!