В общем, каждый раз, когда подходил момент назвать Харуко-сан мамой, на меня накатывали сомнения.
Пока мы обедали, к дому подъехал грузовик – из него выгрузили три красных велосипеда с корзинами спереди. Харуко-сан, похоже, знала доставщика и вышла на улицу подписать чек о получении.
Закончив с обедом, мы решили сразу же отправиться на поиски котов.
– Может, корма с собой возьмем? – предложил я.
– Отличная мысль! – согласился папа.
Думаю, он знал, что коты вряд ли полюбят его просто так.
Дома кошачьей еды, конечно, не оказалось, поэтому мы стали выбирать, что им может понравиться из наших запасов. Мы остановились на рыбных палочках и сыре – Харуко-сан все мелко покрошила и убрала в пакет.
Наконец мы сели на велосипеды и отправились в путь.
– Колеса иногда застревают в песке – смотри не упади, – сказал отец тоном наставника, хотя из нас троих рисковал свалиться именно он: на плече у него висел огромный чехол, а на шее – сам фотоаппарат.
Но песок на дороге оказался плотным, и шины не скользили, хотя ехать по нему было все же труднее, чем по асфальту. Правда, стоило только чуть свернуть, как колеса сразу начинали тонуть в песке, и приходилось медленно возвращаться на центр дороги.
Мы направлялись на пляж, где, как говорили, живет много котов, – на велосипеде путь занимал минут пять.
Как только мы выехали из деревни, песчаная дорога сменились на асфальтовую. Она огибала весь остров. С годами асфальт потрескался, и то здесь, то там через него пробивалась трава. Окружная дорога должна была вывести нас на побережье.
Скоро между деревьями и кустарниками впереди стала мелькать голубая полоска воды.
У въезда на пляж дорога оканчивалась стоянкой – там мы оставили велосипеды. Мы вышли к берегу и увидели справа от себя крупную беседку, а в ней… в тени сидели кошки: много, штук двадцать, нет, тридцать, самых разных возрастов, от котят до взрослых.
– Вон они! – Папа бросился к ним.
При виде несущегося на них мужчины коты кинулись в разные стороны, и, когда папа добежал до беседки, в ней уже никого не осталось. Папа создавал вокруг себя бескотовое пространство. Каждый раз, когда он делал шаг, оно двигалось вместе с ним.
– Эх, они меня не любят…
Тогда мы с Харуко-сан медленно подошли к котам, и они даже не шевельнулись.
На скамейке рядом с нами лежал один, черный, с белыми грудкой и мордочкой, и Харуко-сан, проходя мимо, слегка его погладила – в ответ он махнул хвостом.
– Вот, я хочу так же! Просто погладить, – возмутился папа, и Харуко-сан хихикнула.
– Так погладь.
Но как только он протянул руку, кот нахмурился, уклонился и спрыгнул со скамейки.
– Да ла-а-адно… Ну почему всегда так?
Наверное, потому, что он гладил их слишком усердно.
– Но сегодня у меня с собой секретное оружие! – С этими словами папа достал из сумки пакет с угощением.
Идея была моя, приготовила корм Харуко-сан, но использовать его собрался папа, причем без всякого стеснения – наверное, он и не задумался об этом. В общем, опять вел себя по-детски.
– А, прямо тут хочешь покормить? – удивилась Харуко-сан.
– А где же еще! – рассмеялся папа. – Так, пришло время обеда. Смотрите, какая вкуснятина…
Он зашуршал пакетом, пытаясь его развязать, и коты вдруг повели ушами на звук. Через секунду на папу смотрели уже со всех сторон.
Еще недавно осторожно стоявшие поодаль, теперь они быстро приближались, и не прошло и минуты, как коты окружили папу.
Я невольно подался назад, ближе к Харуко-сан. В воздухе повисло напряжение. Было ясно: они не из тех, кто станет мило выпрашивать еду.
Картина напоминала мне документалку про диких животных: хищники так же окружали жертву…
– Ха-ха-ха, все-таки они всего лишь кошки! Смотрите, как мило они тянутся к еде! – ликовал ничего не подозревающий папа.
Как только он развязал пакет, коты обступили его почти вплотную. Они не издавали ни единого звука, только пристально смотрели и ждали, когда он отдаст им еду.
– Ой-ой! – Папа вздрогнул и выронил несколько рыбных палочек – они покатились к беседке, и несколько котов тут же бросились на них. Через мгновение от угощения ничего не осталось.
Бескотовое пространство вокруг папы исчезло. Животные окружали его и шипели, стоило ему сделать шаг. Одному из котов надоело ждать: он встал на задние лапы и ударил папу по руке, в которой он держал пакет. Еще один попал прямо по пакету. Они явно знали, что делают, и это было жутковато.
– Харуко-сан! Они на меня нападают!
– Они дикие животные.
– Отстаньте!
Он достал немного еды и бросил подальше. Многие коты тут же кинулись за ней и принялись драться друг с другом. Оцепление разорвалось.
Но этого хватило ненадолго: другие коты видели, что в пакете еще осталась еда, и подошли еще ближе. Совсем как на охоте.
– Ой!
Один из котов, не обращая внимания на папу, прыгнул и зубами вырвал пакет из его рук. Еда разлетелась по пляжу, и коты засуетились: стали рычать и драться друг с другом. Наконец рыжий в полоску кот (вожак стаи, судя по виду) кое-как отогнал остальных и принялся есть все в одиночку.
– Эй, ты и так уже много сожрал! Поделись с котятами! – Папа попытался отпугнуть рыжего, но тот полоснул его по правой руке – на ней осталась ровная царапина.
Коты быстро прикончили остатки еды и снова разбрелись по пляжу в поисках мест поудобнее.
– Наглые морды! – крикнул им в спину папа. Еду они получили задаром, и отснять он их не успел.
– Ты же сказал, они милашки, – поддразнила его Харуко-сан, и он скривился.
– Эти – дикие звери.
– Выживать непросто. Местные их кормят, но этого недостаточно, к тому же сильным котам достается больше.
– Да, тот рыжий почти все сожрал. Разве он не должен делиться с котятами?
– У природы свои законы. – Это понимал даже я, хотя тогда был еще ребенком.
– А ты бы сразу сказала, что они такие агрессивные. – Теперь папа выказывал недовольство Харуко-сан.
– Но я не знала, что ты захочешь все раздать здесь. Думала, ты покормишь стаю поменьше или котенка.
Да, она правда пыталась его остановить. Наверное, предполагала, что́ произойдет.
– Они не выпрашивают еду, а берут ее сами.
– Ладно, хватит.
А, он обиделся.
– Я и без приманки их поснимаю. Я же профи. И телевик[9] у меня с собой, – сказал папа, меняя объектив.
Похоже, он боялся, что коты снова нападут, поэтому разместился на скамейке в стороне от беседки.
Когда папа начал снимать, он действительно перевоплотился в профессионала. И не только он – коты тоже. Папа был профи в фотографии, а коты в том, чтобы оставаться собой.
Из-за того что он оставил затею их гладить и погрузился в съемку, коты перестали его замечать и начали вести себя естественно.
Сейчас, когда у всех есть цифровые камеры, каждый может сделать много кадров подряд и потом выбрать хорошие, но в то время большинство пользовалось аналоговыми фотоаппаратами: увидеть, что получилось на фото, можно было, только проявив его. Проявка стоила денег, поэтому просто жать на кнопку не вышло бы – и фотографы умели поймать нужный момент.
Коты занимались своими делами, периодически щелкал затвор.
– Вот бы они побольше двигались, – спустя какое-то время пробормотал папа.
Почти все коты спали, приняв самые разные позы. Через объектив папа наблюдал за несколькими котятами, которые играли друг с другом и медленно двигались к берегу, но больше ничего интересного не происходило.
– Рё, поиграй с ними немного. Как будто ты местный ребенок и общаешься с котятами.
– Нет! Фото же будет в журнале.
Другой бы на моем месте обрадовался, но я был скромным и не хотел появляться на страницах.
– Фотографии выбирает редактор, поэтому, может, оно туда и не попадет.
– А вдруг попадет! Поэтому нет. И вообще, это же не по-настоящему: я ведь не местный.
– Давай тогда напишем, что ты сын туриста.
– Ни! За! Что!
Пока мы спорили, у берега раздалось хлопанье крыльев. Мы повернулись на звук.
– Ой! – вскрикнула Харуко-сан.
Над котятами у берега кружили вороны. Все, кроме одного котенка, убежали, и стало ясно: птицы выбрали жертвой последнего.
– А ну п’шли! – Папа положил камеру и бросился к ним – в такие моменты у него случался прилив сил. С небольшим опозданием за ним кинулась и Харуко-сан.
Они убежали, и я остался один с дорогим оборудованием. Хоть рядом никого и не было, бросить его я не мог.
– Кыш! – закричал папа, бросаясь на ворон.
– Давай, Кацу-сан! – поддерживала его Харуко-сан, размахивая руками.
Тогда вороны стали нападать уже на них: то ли из-за того, что они мешали ловить котенка, то ли просто из злобы.
– Они совсем не изменились, – произнес голос у меня за спиной.
Я обернулся – передо мной стояла уже знакомая бабушка. На ярком солнце, отражавшемся от белого песка, ее невидящий глаз выделялся еще сильнее.
– Не изменились?
– В прошлый раз они тоже выложились на полную, помогая тому, кого спасать не стоило.
– Что значит «спасать не стоило»?
Разве желание помочь беззащитному котенку, на которого напала стая ворон, не было естественным?
– На слабых охотятся. Вот и все. – Странно, но ее холодные по сути слова не казались жестокими. – Если слабые не будут погибать, движение остановится.
Я не стал спрашивать, о каком движении она говорит. Почему-то казалось, что ответ мне не понравится: будет нелепым и бессмысленным.
– Так в прошлый раз они тоже спасли котенка?
– Взрослую кошку. Она пожила достаточно и уже могла бы умереть.
– Черт! – донесся до нас крик папы.
Я пригляделся: он кидал в ворон мелкую гальку.
– Рё, камни! Принеси камни!
– Да!
Я тут же осмотрелся, но нигде поблизости камней не увидел – повсюду был сплошной песок.
– Думаю, вон там есть. – Бабушка указала пальцем на заросли кустарника.