Папа все плакал, и Харуко-сан, прижавшись к нему со спины, ждала, пока он не успокоился.
– Я пойду в дом. Не торопитесь, – сказала Харуко-сан и ушла.
Папа не ответил и даже не повернулся. Он опять ударился в плач.
Спустя час Харуко-сан снова отправилась к причалу. Она переживала, что он так и не перестал плакать.
Папа стоял на песке. Пару секунд он колебался – и побежал прямо в море. Девушка позвала его, но ее голос утонул в шуме прибоя. Тогда она бросилась вслед.
Папа быстро прорывался сквозь волны.
– Сакамото-сан!
Но он даже не обернулся. Харуко-сан не задумываясь зашла в воду и, когда она уже доходила ей до груди, догнала его.
– Не надо! Пожалуйста, вернитесь! – кричала она, схватив папу за воротник, но ветер тут же уносил ее слова прочь.
– Подумайте о сыне! Что с ним станет после вашей смерти?
– Нет, пустите!
– Не пущу!
– Там кошка!
Слова застряли у Харуко-сан в горле.
– Кошка! – повторил папа. – Она утонет!
Он указал в сторону: животное барахталось среди волн, бившихся о пристань.
Папа и Харуко-сан вместе ринулись к тому месту, подняли кошку над водой и, преодолевая отбойное течение, кое-как вернулись на берег.
– Плохи дела. – Папа прижимал мокрую как мышь кошку к груди; она обмякла и не двигалась. – Воды наглоталась, наверное…
– Надо искусственное дыхание сделать, – предложила Харуко-сан.
Тогда папа взял кошку за задние лапы и принялся трясти.
– Как бы ей хуже не стало…
– Когда дети давятся, их переворачивают на живот головой вниз и бьют по спине. Попробуйте так же.
Папа сделал, как она сказала, и кошка начала сплевывать воду, сначала с его помощью, а затем и сама. Опустошив легкие, она без сил свалилась на песок.
– Надо отнести ее в дом.
– Да, здесь холодно.
Папа с Харуко-сан и сами промокли до нитки.
Дома они вымыли кошку под горячим душем, потом высушили феном и полотенцем. Из картонки ей соорудили временную кровать, уложили спать. Затем спасители и сами приняли душ. В шкафу нашлась сухая пижама, и Харуко-сан переоделась.
Когда они закончили, кошка совсем расслабилась. Из тонущей она превратилась в мирно спящую.
– Эм… – Харуко-сан прервала неловкое молчание. – Простите. Когда увидела, как вы бросились в воду, не то подумала.
– Ничего… – смутился папа. – В смысле, это же естественно. Сначала человек рыдает, а потом вдруг идет в море…
Папа повернулся к кошке.
– Кажется, у нее с глазом проблемы.
– Похоже на то. Живет где-то неподалеку, наверное.
– Кажется, она шла за вами? Пока я плакал, она все суетилась рядом, а потом, когда я перестал, принялась прогуливаться поблизости, поднялась на пирс, но оступилась и упала в воду.
– Это я виновата. Из-за меня она оказалась на пляже.
– Нет, я виноват, она ведь за мной ходила.
– Нет-нет, я…
– Да нет, я…
Оба пытались взять ответственность на себя.
Вдруг они переглянулись и рассмеялись.
– Так что с вечерней экскурсией?
– Отложим на потом, – ответил папа. – Не против? Я тогда и сына с собой захвачу.
– Конечно. Буду ждать.
Харуко-сан стала собираться домой.
– Я оставила немного еды в холодильнике. – Девушка все еще переживала, что папа не поужинал.
– Ну что за глупая кошка. В тот раз она должна была умереть. – Бабушка совсем ей не сочувствовала.
– Но ей повезло, – воспользовался я папиным объяснением. – Это естественно, что папа и Харуко-сан ей помогли.
Клочок дикой природы располагался здесь, прямо рядом с людьми. Поэтому их вмешательство не являлось чем-то из ряда вон.
– Дело в удаче, значит… – сказала она и через пару секунд хихикнула и пробормотала: – Что ж, пускай так… В общем, после того случая твой папа, похоже, вернул свою душу.
– Точно. Когда делаешь добро другим людям, оно возвращается к тебе.
Только в случае папы вместо человека была кошка.
– И… раз! – Бабушка напряглась и встала.
– Позвать папу и Харуко-сан?
– Не надо. Мне уже пора, а то домашние будут волноваться.
Бабушка неторопливо двинулась к калитке, но возле нее остановилась и обернулась.
– Когда начнешь звать ее мамой?
– А?
– Кое-кто этого ждет.
Да, папа очень хотел, чтобы я называл Харуко-сан мамой.
– Но терпения кое-кому не занимать, поэтому и давить кое-кто не станет.
– Мм? – удивился я.
«Терпения не занимать» – это явно не про папу.
– Так кое-кто – Харуко-сан?
Бабушка не ответила и заторопилась домой.
Я так и остался стоять на месте, когда во двор вышла мама.
– Рё-тян, пора в ванную.
Через секунду появился папа – с сухими волосами и банкой пива в руке.
– Моя очередь! Ого, по-королевски устроился… – сказал он, усаживаясь в шезлонге, – видимо, ощутил то же, что и я.
На следующий день в поисках котов мы объездили весь остров.
На одном из пляжей песчинки формой напоминали звезды. Там было много котов, и папа снимал их с разных ракурсов. Потом устроили состязание: кто соберет больше всех песчинок-звездочек – конечно, папа воспринял его серьезнее всех.
Вечером мы решили снова прокатиться до пляжа с беседкой. В лунном свете было видно, как коты свободно гуляют по всему берегу.
– Выйдет отличный кадр.
Папа достал треножник, установил на него камеру и стал делать фото с выдержкой.
При съемке с выдержкой на линзу попадало больше света, чем обычно, из-за чего ночные пейзажи получались особенно красивыми. На пляже единственными источниками света служили луна и звезды, поэтому папа, не задумываясь, определил время выдержки в двадцать секунд.
Когда папа закончил фотографировать, мы остались понаблюдать за котами.
– Наконец-то мы съездили на вечернюю экскурсию… – вдруг пробормотал папа.
«Отложим на потом, не против? Я тогда и сына с собой захвачу» – этим обещанием окончилась его последняя поездка на кошачий остров.
– А в прошлый раз вечером вы… – начал я, но прикусил язык.
Та история была о том, как отец рыдал по ушедшей маме, – не стоило вспоминать ее во время семейной поездки с Харуко-сан.
– Ну? – спросил папа.
Тогда я быстро сменил тему:
– В прошлый раз вы вечером не гуляли?
Чтобы вопрос прозвучал естественно, пришлось построить его так. Получилось не очень, но, в конце концов, в то время я был еще ребенком.
Папа и Харуко-сан переглянулись и чуть улыбнулись.
– В прошлый раз здесь, на острове, бушевал шторм.
Он не соврал, но и всю историю рассказывать не стал.
Я подумал: только взрослые умеют так сгладить разговор. Получается, и в отце есть что-то взрослое?
– И мне захотелось, чтобы в следующий раз мы приехали сюда вместе.
«Да, знаю», – мысленно произнес я.
– Хорошо, что теперь мы здесь все вместе.
У папы накопилось много фотографий, и на следующий день, перед возвращением на Окинаву, мы решили еще прогуляться по Исигаки. Мы вышли из дома, чтобы успеть на паром, отходивший с Такэтоми в девять.
Харуко-сан спрятала ключи от дома там же, откуда достала. Пока мы грузили вещи в фургон, к нам подошла старая на вид кошка. Ее белая шерсть, покрытая черными пятнами, пожелтела от жизни под солнцем.
– Ой, кто это у нас тут?! – весело вскрикнула Харуко-сан. – Кацу-сан, смотри!
– Ого! – Папа тоже обрадовался кошке. – Как поживаешь? Хорошо?
Кошка легко дала папе себя погладить и даже сама потерлась о его руку.
– Когда Кацу-сан приезжал сюда в прошлый раз, он спас ее из воды.
«Знаю», – молча кивнул я.
– Видел ее тут несколько раз.
Правый глаз старой кошки закрывало огромное бельмо.
– Значит, так здесь и живет?
– Точно, Кацу-сан. Вскоре после того случая ее к себе забрали соседи.
– О! Да ты везучая… Теперь, кроме старости, тебе ничего не грозит, да?
В благодарность кошка еще раз потерлась о папину руку, а потом и о Харуко-сан, о меня.
«Спасибо, что рассказала столько историй», – мысленно сказал я, а вслух шепотом произнес: – Скоро я начну звать ее мамой.
Я погладил ее, и кошка ласково потерлась о мои ноги, будто похвалила за это решение.
Когда на следующий день мы вернулись домой, папа распечатал фотографии и отправил их в редакцию. Через месяц прислали копию журнала, спецвыпуск, посвященный кошкам.
– Да ладно! Ну не-е-ет! – Папа с печальным видом пролистал журнал и уставился в потолок.
Стоило нам с Харуко-сан заглянуть в выпуск, как мы сразу все поняли. Любимую фотографию папы не включили – ту, где кот поймал ржанку.
В основном в журнал поместили кадры, где коты играют вечером на пляже, и снимки милых котят.
Конечно, заплатили ему, сколько обещали, но из-за того, что лучшую его работу не опубликовали, он расстроился.
– Не переживай так. Мне тоже то фото больше остальных понравилось, по-настоящему показывает окинавских котов.
– Да, и мне!
Чтобы подбодрить его, мы объединили усилия – когда он обижался, становился совсем несносным. Мы действовали сообща, как будто правда были матерью и сыном.
День, когда я стал звать ее мамой, был уже близко.
«Поэтому не переживай», – мысленно отправил я послание старой кошке с бельмом на глазу.
Чертов Том
– День – месяц
В полночь я услышала, как у подушки кто-то сопит. Почувствовала, как он щекочет меня усами. Тогда я открыла глаза и увидела, что Том-сан, стоя на полу, поднялся на задние лапы и поднес морду вплотную к моему лицу.
Глядя на меня беспросветно-черными глазами, он умолял встать. Пока я шла к шкафчику в гостиной, он бежал впереди, иногда оглядываясь: «Хочу есть!» Было три часа ночи.
Чертов Том, чертов милый Том.
– день – месяц
Из-за того что я каждую ночь поднималась в три, у меня накопился недосып, поэтому сегодня я твердо решила не обращать на Тома-сан внимания. Когда я проигнорировала его сопение, он запрыгнул на подушку и принялся ее мять. Я притворилась спящей, но на каждое пятое движение лапами он будто бы случайно наступал мне на лицо. Я сдалась и поднялась с кровати.