За моей спиной разносятся в наступившей гулкой тишине удары лопат о камни, и спустя минуту оживлённые голоса копателей, вероятно, добравшихся до покойника. Да им и трудиться особо не пришлось, потому что глубокой ямы я не копал, а лишь присыпал труп камнями, потому его и отыскивают сразу. И сразу начинаются стандартные процедуры, за которыми я не слежу.
Кто-то хлопает меня по плечу. Вздрагиваю и оборачиваюсь – это коротышка:
– Теперь необходимо подойти и посмотреть.
– Можно обойтись без этого?
– Нельзя.
Ковёр я узнаю сразу, поэтому молча киваю головой. Кто-то из начальства приказывает разрезать пластиковую ленту, которой он замотан, и я снова пытаюсь отвернуться и отодвинуться подальше, но мне не дают.
В ковре лежит сухощавый и смуглый до черноты мужчина лет сорока. На нём выцветшая старая майка и дешёвые шорты, цвет которых определить из-за пыли и каких-то жирных невысыхающих пятен почти невозможно. Но на шее у мужчины толстая жёлтая цепочка с простеньким кулоном – и это единственное, пожалуй, что не испачкано пылью и тускло сияет в лучах солнца, падающих в разрытую могилу.
Близко стараюсь не приближаться, потому что знаю, что там уже запах разлагающейся плоти, а я, если услышу его, то потом долго он будет мерещиться мне и не давать покоя.
– Вы с ним были знакомы? – спрашивает меня кто-то за спиной. – Как его зовут?
– Первый раз вижу.
– Неужели? – не доверяют мне. – А почему тогда занялись его захоронением? Отвезли бы в больницу или в полицию, в конце концов, подбросили бы на порог – и все дела. Максимум, рассказали бы честно, как он к вам попал. А вы всё-таки отправились сюда и попытались всё сделать тихо и скрытно, чтобы никто не узнал. Вас кто-то об этом попросил или сами додумались?
– Никто не просил…
– Предположим, что это так… Дальше будем разбираться в управлении.
Пока покойника фотографируют и грузят в фургон скорой помощи, меня сажают в одну из полицейских машин, и мы быстро уезжаем в город.
Хоть наша поездка и заняла чуть больше часа, но устаю я так, будто с утра до ночи работал на раскалённых апельсиновых плантациях. Тем более, ночь у меня прошла совершенно без сна, ведь домой меня так и не отпустили, зато предоставили отдельную камеру, в которой было всё, что нужно для жизни… Но для какой жизни! Выходило, что одних банальных бытовых вещей нормальному человеку мало! А здесь, в этой стерильной и неуютной камере было, так сказать, чистилище, преддверие будущего тюремного ада. Я даже представлял себя уже новым графом Монте-Кристо, закупоренным в мрачный каменный мешок на веки вечные…
Мы снова в допросной. На сей раз со мной беседует только коротышка.
– Теперь, пожалуйста, изложите свою историю заново и с учётом того, о чём нам стало известно сегодня, – говорит он, брезгливо поджимая губы, – любопытно, знаете ли, услышать вашу очередную версию. А лучше всего, не тяните и расскажите правду…
Мне ничего не остаётся, как только рассказать ему всё, что помню, ничего теперь не утаивая. Тем более, чувствуется, что они всё отлично знают и без меня. Рассказываю ещё раз о том, как меня остановил посреди улицы незнакомый мужик и попросил подвести какой-то груз. Если бы я сразу узнал, что упаковано в ковре, ни за что не согласился бы помогать. Когда мы тащили покойника в ковре до машины, он напел мне историю про воришку, забравшегося в его квартиру, и про то, как он его пристукнул. После этого пообещал мне тысячу или даже две тысячи шекелей, против чего устоять я не смог, и потом, уже в дороге, этот мужик вспомнил, что денег у него с собой нет, поэтому нужно заехать в банк и снять наличные в банкомате. В залог того, что он не сбежит, мужик оставил в машине барсетку и отправился в банк. С тех пор я его больше не видел, хоть и ходил спустя некоторое время его искать. Что мне, скажите, оставалось? А ведь ещё и труп, лежащий в багажнике на крыше, нужно куда-то девать, верно? О том, чтобы отвезти его в полицию или в больницу я даже не подумал, настолько был перепуган и возбуждён. Хотя, наверное, так и нужно было поступить…
Но мои рассуждения и выводы коротышке не нужны. Он нервно мотает головой и требует излагать только факты, а не собственные рассуждения.
Вздохнув, продолжаю:
– После возвращения к машине, я проверил оставленную барсетку и нашёл в ней мешочек с камнями. В темноте проверять, что это за камни, не стал. Да и при свете я вряд ли мог бы определить – я же то в драгоценностях не спец. Оставалось лишь поскорее избавиться от трупа – не оставлять же его в багажнике до утра! – потом ехать к ювелиру, чтобы выяснить, какую ценность представляют камни. Что я в итоге и сделал. Отвёз труп на то место, где мы его сегодня нашли, и присыпал всем, что попало под руку. Потом, как планировал, отправился к Марку, чья мастерская в это позднее время была ещё открыта. Я знал, что он задерживается на работе допоздна.
Коротышка согласно кивает головой. Видно, мой рассказ пока соответствует тому, что им известно, и перебивать меня он не собирается.
– Я попросил Марка, – продолжаю без особого энтузиазма, – проверить, что это за камни, и он ответил, что в подобных вещах не разбирается, а специализируется лишь на драгоценных металлах. Но всё же попробует выяснить, подлинные они или подделка. Мне важно было узнать помимо всего их приблизительную стоимость, но этого он сделать не мог. После того, как Марк удалился в свою подсобку, я больше его не видел. А когда спустя полчаса зашёл туда, он был уже… ну, как это сказать? – без сознания.
– Вас это не удивило? – вкрадчиво интересуется коротышка. – До этого с человеком было всё в порядке, а тут он лежит почти без признаков жизни. Вам не пришла в голову мысль, что причиной этому могли послужить именно ваши камни?
– Честно говоря, я даже не успел ни о чём подумать. Настолько перепугался. Да и день у меня был, сами понимаете, не очень спокойный… Я вызвал скорую помощь, но в приёмный покой медицинского центра с ней не поехал. Что мне там делать? Дальше вы сами всё знаете. – И прибавил для убедительности. – Как видите, ни от кого я скрываться не собирался. Если бы был в чём-то виноват, то просто скрылся бы, и нигде светиться не стал бы…
– Предположим, так и было, как вы говорите, – перебивает меня собеседник. – А вот скажите мне: почему камни, которые остались лежать в подсобке у микроскопа, вы не стали забирать с собой? Мало ли какую ценность они представляют!
– Вначале я просто не успел об этом подумать, а потом было поздно. Мастерскую мы с врачом со скорой помощи сразу закрыли и поставили на сигнализацию, а ключи от неё забрали вместе с ювелиром.
– Значит, вы так и не успели выяснить, что это за камни?
– Повторяетесь, уважаемый! – неожиданно начинаю раздражаться. – Говорю же, что хотел у Марка выяснить именно это! Да не успел… Что вы ещё хотите от меня услышать?!
– Дело в том, – не обращая внимание на моё раздражение, говорит коротышка, – что эти камни – даже не камни, и никакой ценности в ювелирном плане не представляют. Это всего лишь пластиковые капсулы, в которых содержится раствор «Новичка»… – Глянув на меня и на мою отвисшую от изумления челюсть, он усмехается. – Не ожидали такого поворота? Или… ожидали?
– Совершенно ничего не понимаю, – только и удаётся выдавить мне, – какие-то капсулы, какой-то яд… Кому эти камни предназначались?
– Именно это мы и хотим выяснить. Надеюсь, теперь вы уже не будете ничего скрывать от нас?
– Я и так ничего не скрывал…
Коротышка деловито собирает разложенные на столе листки, складывает их в папку и замечает:
– Сейчас вас отведут делать фоторобот. Нам нужен портрет человека, который, как вы говорите, загрузил вас ковром с покойником и является настоящим владельцем мешочка с камнями… Да, и ещё раз хочу предупредить: дальнейшее ваше враньё будет расценено как преступное противодействие следствию, понятно?
Отчаянно машу руками, а он тем временем уже встаёт со стула и манит меня за собой.
– Кандалы-то с меня снимут, наконец? – потихоньку прихожу в себя.
Некоторое время коротышка раздумывает, потом кивает головой и достаёт из кармана ключи:
– Надеюсь на ваше благоразумие…
Не хочу утверждать, что фотографическая память у меня хорошая, но портрет, который с моих слов набросал на компьютере эксперт из лаборатории, находившейся в том же крыле полицейского управления, оказался довольно близок к оригиналу. Хоть я и не особо разглядывал лицо своего попутчика, втянувшего меня в эту неприятную историю, но вышло очень похоже.
– Теперь вы меня отпустите домой? – вкрадчиво интересуюсь у коротышки.
– Пока не разыщем вашего клиента, вам может угрожать реальная опасность.
– Это ещё почему? – удивляюсь я.
– А сами не догадываетесь?
– Нет…
– К вам случайно или злонамеренно – мы пока не знаем – попали эти так называемые «камни» с отравляющим веществом, ведь так? – морщится от моей непонятливости коротышка. – Не думаю, что по стоимости они сопоставимы с настоящими бриллиантами, но, можете мне поверить, стоят немало, и разбрасываться ими без причины никто не станет. Верно?
– Ну, наверное, да. Хотя я и понятия не имею…
– Кому-то они предназначались, так?
– Вы думаете, что мне или ювелиру? Но это же абсурд, мы совершенно посторонние люди!
– Конечно, не вам и не этому несчастному старику… Значит, хозяин камней должен непременно прийти за ними… Пока остаётся неясным главный вопрос: почему этот нарисованный вами человек так беспечно оставил их в вашей машине и исчез? На что он рассчитывал? Чего испугался? Обещанные две тысячи пожалел? Как бы вы сами ответили на этот вопрос?.. Притом я не думаю, что боязнь попасться с покойником, завёрнутым в ковёр, перевесила страх потери этих капсул. Не складывается наш пазл.
Ответить мне нечего, и я только развожу руками.
– Мы, – мой собеседник впервые говорит не о себе лично, а о своей конторе, – думаем, что этот человек довольно разумно просчитал ваши действия. По его мнению, вы обнаружите камни и наверняка примете их за драгоценности, о которых не захотите никому постороннему рассказывать. Но чтобы заняться их реализацией, вам понадобится сперва избавиться от опасного груза в виде покойника. Что вы, собственно говоря, и сделали вместо него. Он лишь не ожидал того, что после этого вы так стремительно отправитесь к ювелиру. День-два – ещё куда ни шло, но в тот же день… В любом случае, камни некоторое время будут при вас, так как быстро избавиться от них вы не сможете. Иными словами, ему достаточно будет разузнать, где вы живёте, явиться к вам и забрать назад свою барсетку с камнями.