«Странно, с чего вдруг такая любезность? Наорала на меня, а потом вдруг «извините», «простите»… Непохоже на Вику».
И, достав из сумки журнал, она начала рассеянно его листать. Из середины выпал конверт. Разглядев фотографии, Сусанна присвистнула:
— Вот это да! Значит, говоришь, журнал тебе нужен? Проверим… А заодно и сделаем вид, что ничегошеньки я не видела и понятия ни о чем не имею.
С этими словами она зашвырнула конверт с фотографиями под тумбочку в прихожей. Минут через десять в дверь ввалилась Вика, торопливо заговорив:
— Еле добралась, машину поймать не могла.
— Так ты бегом, быстрей бы получилось, — холодно посоветовала Сусанна.
— Давай! — нетерпеливо протянула руку Андриенко, не ответив на ее реплику.
Сусанна отдала ей журнал, Вика схватила его и раскрыла посередине. Потом пролистала, потрясла, пролистала еще раз и, в упор глядя на Сусанну, спросила:
— Где?
— Что — где? — изобразила та изумление. — Да не нервничай ты так, а то родимчик хватит! Потеряла что-нибудь?
— Здесь был конверт, — медленно произнесла Вика, — а теперь его нет.
— Не знаю, — беззаботно пожала плечами Сусанна, — может, выпал, когда я журнал уронила? Поищи на полу.
Вика мигом встала на четвереньки и поползла по полу. Увидев желанный конверт под тумбочкой, хищно схватила его и прижала груди.
— Что там у тебя? — как будто невзначай поинтересовалась Сусанна.
— Да так, ерунда, — отмахнулась Вика. — Спасибо, что подождала, и пока! Я побежала!
— Беги, беги, только ноги береги, — вслед ей пробормотала Сусанка, закрывая дверь.
Теперь Вике нужно было успеть на церемонию прощания с Лесей. Она всерьез опасалась, что на поминки ее не пустят, значит, все следует сделать на кладбище. Коротко набросав статью, главной целью которой было обвинить Виктора в умышленном убийстве, Адриенко положила ее к фотографиям и заторопилась на погост.
Когда она туда приехала, панихида уже заканчивалась. На предупреждающий жест охранника Вика показала свое удостоверение и, подойдя вплотную к мэру, протянула ему конверт:
— Возьмите, это будет вам интересно.
Поглощенный своим горем, Правдин машинально взял конверт, даже не сразу сообразив, кто перед ним. И лишь когда женщина повернулась, чтобы уйти, взгляд его обрел осмысленность. Глядя вслед удаляющейся Вике, он чувствовал, как у него внутри образуется саднящая пустота, словно ему сейчас собираются выстрелить в спину. Но тут его тронули за плечо, и вдовец, вздрогнув, подошел к могиле и бросил на крышку гроба горсть земли.
Вечером того же дня в квартире Вики раздался телефонный звонок.
Голос сначала показался ей незнакомым, настолько он был старым и больным.
— Что ты хочешь? — устало спросил Виктор.
— Не поняла? — Адриенко пыталась тянуть время, чтобы правильнее провести разговор.
— Все ты поняла, мерзавка! — рявкнул Правдин.
— Зачем же так грубо? Между прочим, я в ногах у своей мертвой жены с другой женщиной не спала. Так что, кто из нас мерзавец, еще вопрос.
— Что ты хочешь за эту фальшивку? — тяжело задышал он и закашлялся.
— А, вот вы о чем… — улыбнулась Вика. — Ну, фальшивка или не фальшивка, не нам решать. Тут, я думаю, компетентные органы разберутся.
— Фальшивка твоя статья, от первой и до последней строчки! — вспылил Виктор.
— Но фотографии-то настоящие. И время на них указано подлинное. Хотя, судя по вашим показаниям, вы в тот момент были в клубе, — ехидно сказала Вика. — Посему я хочу сто тысяч. Долларов. Не так уж и много.
— Да ты ненормальная! — Виктор вдруг успокоился. — А может, мне нанять ребят, пусть тебе голову открутят, а? Дело благое, мне на небесах зачтется. Как думаешь?
— Я думаю, что вас это не спасет. Дискета, снимки и статья лежат в надежном месте. И если что со мной случится, все сразу отправится в прессу. Тогда карьере вашей конец. И это в лучшем случае. А если не повезет, придется лет десять париться на нарах.
Воцарилась тишина. Потом еще более усталым, каким-то бесцветным голосом Правдин равнодушно произнес:
— Пятьдесят — или ничего.
И положил трубку.
Я закрыла файл и отправила компьютер в спящий режим. Теперь мне стало абсолютно ясно, откуда в квартире Вики взялись пятьдесят тысяч долларов со странной запиской на дне: «Подавись, сука!» Значит, Правдин сначала заплатил Андриенко, а потом, понимая, что шантажистка, начав тянуть деньги, никогда не остановится, попросил моего мужа провести расследование. И на снимке, над которым тогда склонились с лупой Ефимов и Даниил, была Вика. Видно, фотограф на похоронах случайно поймал ее в кадр.
В этот момент скрипнула дверь, и я, вздрогнув, обернулась. Рыжая персидская кошечка направлялась на балкон. Походкой усталой тигрицы вперевалочку Дюша прошла через комнату, остановилась вылизать бок и двинулась дальше.
А за окном стучал дождь, я, зачитавшись, даже не заметила, когда он начался. В монотонный стук капель вплетался какой-то странный звук, как будто кто-то тонким пальчиком трогал струну. Нет, даже не струну, а три рояльных струны ми-бемоль, которые недотепа-настройщик не сумел подтянуть в унисон, и они дребезжали, перекатываясь по обертонам от «ре» к «ми», своей незамысловатой мелодией вызывая ощущение тихого счастья. И, закрыв глаза, можно было представить бревенчатый дом, камин с потрескивающими в нем дровами и шкуру белого медведя перед ним, на которой так приятно растянуться, ощущая упругость меха и вдыхая терпкий запах медвежьей кожи.
И вдруг порыв ветра взбил вверх штору. Хлопнуло на кухне окно, а балконная дверь медленно начала закрываться. Я с ужасом поняла, что сейчас произойдет: котенок, ничего не замечая, продолжал свой путь к балкону, и если будет новый порыв ветра, дверь захлопнется, зажав тщедушное тельце нашей питомицы.
— Дюша, стой! — заорала я, неуклюже падая на живот и хватая край полощущейся гардины. Дверь, зацепившись за ткань, на мгновение притормозила свое движение, но новый порыв ветра сорвал ее с места и толкнул дальше.
Жуткий вопль котенка, стук двери, мой крик… В первое мгновение мне показалось, что тяжелая дверь разрубила малышку пополам. Я, рыдая, бросилась к ней, а она вдруг поползла, опираясь на передние лапы и безжизненно волоча задние.
— Что случилось? — в дверях стоял Даниил и щурился от яркого света.
— Дюшу дверью стукнуло, — заплакала я, — она теперь лапки тянет. Смотри!
— Ясно, — нахмурился Дан. — Придется соседа будить.
— Неудо-о-обно, — завыла я, — ночь на дворе-е…
— Неудобно штаны через голову надевать, — не слишком любезно оборвал меня Дан, набирая номер телефона. — А Михалыч как врач, пусть и звериный, привычен к ночным звонкам.
Вскоре Михал Михалыч уже осматривал Дюшу, бубня себе под нос:
— Так, посмотрим, что здесь у нас? Лапки — целы, ребрышки — целы, хвостик — на месте, позвоночник не сломан…
— А почему она задние лапки волочит? — нервно икнула я.
— Шок, — успокоил меня Михалыч. — Ей больно, и она крайне напугана. Я сейчас сделаю обезболивающий укол, и Дюша уснет. Думаю, завтра уже все будет хорошо. А если возникнут какие проблемы — немедленно звоните мне.
Ветеринар набрал в шприц лекарство и только попытался сделать укол, как кошка шустро вскочила, рывком перебросив неподвижную часть тела, и попыталась скрыться под диваном.
Я кинулась ее ловить.
— Ух ты, хороший знак, — обрадовался Михалыч. — Ну что ж, попробуем еще раз. Держи… — Он снова набрал лекарство в шприц, а я нежно, но крепко держала котенка. И вскоре Дюша затихла, преданно глядя мне в глаза и прижимаясь всем тельцем.
Даниил проводил Михалыча досматривать сны и, позевывая, спросил:
— Ты когда спать пойдешь?
В ответ я пожала плечами.
— Ясно. И зря. Спокойной ночи, — сказал муж.
— Угу, спокойной.
В отличие от Дана спать мне решительно расхотелось. Но через пару минут, заметив, что котенок уснул, я осторожно положила Дюшу в корзинку и с наслаждением улеглась в постель. Нет, положительно, жизнь налаживается. Когда есть информация, неизвестность уже не пугает и становится легче жить. Хотя, конечно, до полной ясности картины еще далеко.
Глава 22
Телефон назойливо звонил, не оставляя никакой надежды на продолжение сна. Я попыталась закрыться подушкой, но без толку. Тогда нащупала трубку рукой и, прижав ее к уху, услышала:
— Здравствуйте!
— Привет, — буркнула я, абсолютно уверенная, что кто-то ошибся номером.
— Мне нужна Диана, — жизнерадостно продолжал молодой тенорок, прогоняя остатки моего сна.
— Слушаю вас. — Я зевнула и потянулась.
Хорошо, что у нас еще не распространены видеотелефоны — на мой взгляд, они должны сильно осложнить жизнь.
— Я — Юра, хозяин щенка чау-чау. Прочитал ваше объявление в газете и сразу решил позвонить.
— О! — только и смогла вымолвить я, моментально просыпаясь и судорожно пытаясь привести мысли в порядок. — Ю-у-ра, как хорошо, что ты позвонил! Мне непременно надо встретиться с тобой, и чем скорее, тем лучше.
— Я готов!
— Встречаемся через час в кофейне на углу улицы Зеленой. Сможешь прийти?
— Смогу, — хмыкнул парень. — Первый раз у меня свидание будет утром.
— Когда-то же надо начинать, — вздохнула я, с тоской думая, что его придется разочаровать. И как Юра отреагирует, еще неизвестно.
Чтобы как-то снизить накал его заинтересованности мною, я решила одеться наименее сексуально. Поэтому выбрала черное платье до пят, отдаленно напоминавшее облачение послушниц в монастыре.
Но едва я появилась, Юра вскочил и восторженно завопил:
— Вот это класс!
Я мысленно чертыхнулась, поставив себе двойку за знание психологии молодежи. Или парень нестандартен и необычность моего одеяния только разожгла в нем любопытство. В итоге разговор наш протекал в игриво-шаловливой форме, хотя я старательно оборонялась. И надо ж было так случиться, что как раз в тот момент, когда Юра поднес мою руку к губам, в кафе возник мой муж.