Дверь квартиры Решетниковых, расположенной на четвертом этаже, им открыла пожилая женщина в ситцевом цветастом халате и в фартуке. На кистях ее рук Мирослава заметила следы муки.
– Сережу позвать? – удивилась женщина. – А зачем он вам понадобился?
– Мы детективы и расследуем убийство Константина Шиловского… Наверное, вам это имя ни о чем не говорит…
– Еще как говорит! – вскинулась женщина и крикнула в глубину квартиры: – Надя! Подь сюда!
Вскоре появилась женщина лет тридцати пяти и спросила:
– Мама, ты чего кричишь?
– Да вот, люди пришли, – она кивнула на детективов, – с Сережей поговорить хотят. Ты тут пока сама разберись, а я пойду, а то пирог пригорит.
Женщина махнула матери в знак согласия и обратилась к детективам:
– Сережа отошел к соседу на второй этаж, наверное, скоро придет. А вам он зачем?
– Мы частные детективы, – Мирослава предъявила женщине лицензию, – расследуем дело об убийстве Константина Шиловского.
– Вы что же думаете, что его убил мой муж?
– Ничего такого мы не думаем. Просто опрашиваем всех свидетелей.
– Свидетелей чего? – Взгляд женщины неожиданно стал жестким и холодным.
– Точнее сказать, людей, которые могли бы желать смерти Шиловскому. У Решетниковых такая причина была.
– Была, – согласилась женщина, – но мой муж…
Тут на лестнице послышались шаги, женщина замолчала, не закончив фразы, и выжидательно уставилась на лестничный пролет.
Детективы оглянулись, вскоре на лестничной площадке появился крепкий широкоплечий мужчина, примерно такого же возраста, как и его жена.
– Надь, чего это у нас за гости? – обратился он к супруге через головы детективов.
– Да вот, по твою душу пришли! – проговорила она недовольным голосом.
– По мою душу? – искренне удивился мужчина.
– Помнишь, убийцу Артема машина переехала, так вот они думают, что за рулем был кто-то из Решетниковых.
– Круто! – почему-то восхитился мужчина.
– Никто так не думает, – проговорила Мирослава, и нотки усталости прозвучали в ее голосе.
– Надеюсь… – обронил мужчина.
– Вы ведь Сергей Иванович Решетников?
– Он самый.
– А мы детективы Мирослава Волгина и Морис Миндаугас.
– И вы хотите узнать, кто расправился с Шиловским?
– Совершенно верно.
– Так вот, заявляю вам со всей ответственностью, что обратились вы не по адресу.
– Вполне может быть, – не стали спорить детективы, – но вы доводитесь младшим братом вдове Артема Солодовникова, и мы просто обязаны с вами поговорить.
– Так вы и разговариваете.
– Нас уже полиция во как достала, – встряла жена Решетникова и провела краем ладони по горлу.
– Подожди, Надя, – остановил ее муж, – видишь, люди интересуются.
– Это не пустой интерес.
– Я понимаю, – ответил Сергей Решетников. – Доказать, что никто из нас не убивал Шиловского, я, скорее всего, не смогу. Но включите мозги! Если бы мы хотели его убить, то убили бы сразу. Нам тогда от суда было бы хотя бы снисхождение со ссылкой на отчаянное состояние.
– Аффект.
– Что?
– Состояние аффекта.
– Понятно. Я не слишком-то разбираюсь в ваших специальных названиях, но факт, что, если у человека горе, ему снисхождение. А так уже столько времени прошло. Маринке, конечно, и сейчас тяжело, но все-таки немного полегче. А ваш Шиловский был таким подонком, что и кроме нас у многих была причина рассчитаться с ним.
– Пожалуй, – сказала Мирослава. – До свиданья.
– Лучше уж прощайте, – горько усмехнулся Решетников.
– С нами вы можете и распрощаться, – ответила Мирослава, – но боюсь, что полиция может еще вас потревожить.
– Кто бы сомневался, – тяжело вздохнул мужчина.
Морис, обронив тихое «прощайте», догнал Мирославу внизу лестницы.
– И что? – спросил он.
– Нужно еще будет поговорить с Мариной Солодовниковой.
– Когда?
– Сейчас. А завтра ты поедешь с утра к ее дому и постараешься незаметно сфотографировать.
– Значит, после разговоров с ее отцом, свояком и братьями вы все еще подозреваете ее?
– Я никого не подозреваю конкретно, но, чтобы двигаться дальше, мы должны отработать имеющиеся у нас версии.
– Может, и должны, – грустно согласился Морис и признался: – Но как бы мне не хотелось тревожить несчастную вдову.
Чтобы навестить Марину Солодовникову, им пришлось развернуться и ехать в другую сторону. Детективы знали, что незадолго до гибели Артема Солодовниковы взяли ипотеку и купили квартиру в новом районе. До этого они несколько лет жили с матерью Артема в старой трехкомнатной квартире, доставшейся ей от родителей. Знали детективы и то, что теперь ипотеку Марине помогают выплачивать отец, муж сестры и братья.
Выехав на окраину города, «Мерседес» помчался в сторону земель бывшего советского колхоза. Именно на его территории и был возведен новый район под названием Новое городище.
Район действительно был хорош. Дома на большом расстоянии друг от друга, ровные дороги, молодая поросль деревьев и кустарников, в большинстве дворов не только детские площадки, но и мини-фонтаны, уголки отдыха. В самом центре района строители не только сохранили, но и очистили и благоустроили природное озеро, заросшее камышом и затянувшееся тиной. Теперь его гладь приятно радовала жителей и гостей района. Администрация высадила в озере нимфеи, и они плескались на поверхности все лето. Озеро облюбовали утки и по весне выводили на нем утят, которые вместе с лягушками, к радости детворы, грелись на солнышке, расположившись на крупных листьях все тех же водяных лилий.
А какие дороги в районе! Едешь как по маслу.
Но имелся и один существенный недостаток – транспорт. Вернее, его нехватка. Для тех, у кого были свои машины, Новое городище было раем на земле. Но для тех, кто не имел машин и работал в городе, поездки на работу и обратно были большой проблемой.
Марина Солодовникова оказалась дома. Если она и удивилась приходу детективов, то вида не показала и протестовать против общения не стала. Сказала только, что отлучится на минутку для того, чтобы отвести детей к соседям. Детективы прекрасно понимали ее желание избавить детей от тяжелых напоминаний о гибели отца. Они стали терпеливо ждать возвращения Солодовниковой в гостиной.
В ее кратковременном отсутствии был один плюс – пока она ходила, Морис переснял фотографию с изображением Марины и Артема, которая стояла на стенке. То есть надобность ехать сюда еще и завтра отпадала.
Марина, вернувшись, села на диван, сложила руки на коленях и сказала:
– Я вас слушаю.
– Марина! Почему вы не обратились в прокуратуру?
– В прокуратуру? – переспросила она растерянно.
– Ну да, за незаконное закрытие дела.
– Я подумала, вернее, я была уверена, – поправилась она, – что это бесполезно.
– Почему?
– Потому, что все акты о том, что Шиловский был пьян во время наезда на моего мужа, пропали из дела и были заменены теми, в которых говорилось, что он был трезв как стеклышко.
– А превышение скорости, тем более на зебре?
Солодовникова бессильно пожала плечами, а потом проговорила:
– Следователь сказал, что мой муж сам во всем виноват.
– То есть?
– Что он поторопился, не обратил внимания на идущую машину…
– Которая должна была притормозить у зебры.
– Наверное, должна. Но следователь сослался на то, что сослуживцы, что шли с Артемом в тот день, не пострадали именно потому, что не торопились и были осторожны. – Женщина тяжело вздохнула и продолжила. – Артем и впрямь всегда торопился, спешил поскорее приехать домой ко мне и детям.
Мирослава кивнула, показывая, что понимает поспешность ее мужа.
– И еще автобус, который идет в Новое городище, всегда отходит в определенное время. Если на него опоздать, то придется ждать следующего. А он приходит только через два часа. Поэтому Артем всегда спешил и успевал запрыгнуть в автобус почти в последнюю минуту.
– Машины у вас нет, – скорее констатировала, чем спросила Мирослава.
– Откуда? – грустно улыбнулась Марина.
– Мы разговаривали с вашим отцом и братьями, – сказала Волгина.
Женщина побледнела и спросила испуганно:
– Надеюсь, вы не подозреваете их?
– Теперь уже нет, – твердо ответила Мирослава.
– Они никогда бы не смогли, – заверила ее Солодовникова.
– А вы? – задала неожиданно провокационный вопрос Волгина.
Солодовникова внимательно на нее посмотрела и ответила честно:
– Если бы он мне попался тогда, я бы его убила.
– Как?
– Да хоть ножом бы пырнула или топором зарубила. Но потом уже нет, – грустно проговорила она.
– Почему потом нет?
– Потому что у меня дети, – укоризненно посмотрела на нее Солодовникова, – и я не могу оставить их сиротами.
– Понимаю.
Через мгновение Мирослава спросила:
– Вам, наверное, помогала свекровь?
– Пыталась. Но после гибели Артема Инне Гавриловне самой нужна была помощь. Она тяжело заболела, да так и не оправилась. Мы ее рядом с Артемом похоронили, – Марина не удержалась и всхлипнула, а потом добавила: – Я уже много раз раскаивалась, что мы не остались жить с его мамой. Зачем нам эта квартира без Артема… – Она сделала жест рукой.
– Квартира пригодится вашим детям, – попыталась утешить ее Мирослава.
– Конечно, пригодится, – улыбнулась женщина сквозь слезы, – но нам за нее еще платить и платить.
– А свою квартиру Инна Гавриловна завещала вам?
– Внукам, – поправила ее Марина, – брат говорит, что мы могли бы ее сдавать и выплачивать побыстрее ипотеку.
– Старую квартиру можно и продать…
– Продавать мы пока не хотим. И родители не советуют.
– А сейчас квартира стоит пустая?
– Пока да. Но за ней Мария Геннадьевна присматривает.
– Это родственница Инны Гавриловны?
– Нет, ну что вы, просто соседка. Она живет в квартире напротив. Пока Инна Гавриловна болела, она навещала ее каждый день. И в те дни, что я не могла приехать, звонила мне и отчитывалась о ее состоянии. Когда Инне Гавриловне стало совсем плохо, я переехала к ней.