Заметив ее вопросительный взгляд, он объяснил:
– Мне-то торопиться особо было некуда, семьей не обзавелся, детей не нажил. К тому же мне хотелось хоть какое-то время проводить наедине с Артемом. Мы ведь дружили с детства и привыкли обсуждать все свои проблемы друг с другом.
– А что, тогда были проблемы? У вас или у него? – спросила Мирослава.
– Глобальных проблем не было. Артема доставал только транспорт. Не имея личного автомобиля, добираться до Нового городища хлопотно.
– Можно было купить старенький недорогой автомобиль.
– У Солодовникова двое детей и ипотека, – пожал плечами Григорий.
– А родственники им не помогали?
– У Артема была только старенькая мать.
На слове «была» Томилин тяжело вздохнул.
– Зато у его жены родственников достаточно.
– Да, они сейчас помогают Марине. А тогда…
– Что тогда?
– Не знаю, поймете ли вы меня…
– Я очень постараюсь.
– Понимаете, Артем отказывался брать деньги у отца Марины и у ее братьев, тем более у свояка.
– Почему?
– Так гордость же! Вроде молодой здоровый мужик, должен сам обеспечивать семью.
– Понятно…
– Ведь и я предлагал ему взять деньги на какую-никакую машину у меня.
– А он?
– Отказался, – вздохнул Григорий.
– Простите, – сказала Мирослава, – а у вас откуда деньги?
Григорий рассмеялся:
– Вы забываете, что я не женат, траты у меня минимальные. Конечно, я не говорю, что у меня есть деньги на «Мерс» или «БМВ», но уж на такую, как у вас, если поскрести по сусекам, наберется.
Мирослава приняла его ответ к сведению и не стала распространяться о том, что под капотом ее «Волги» мотор и все прибамбасы, как у автомобилей экстра-класса. Вместо этого она сказала:
– Я понимаю, что гибель друга была для вас огромной личной трагедией.
– Не то слово, – тихо отозвался Томилин.
– И вы надеялись, что виновник будет наказан.
Мужчина кивнул.
– Но когда этого не случилось, вы, наверное, испытали чувство разочарования.
– Какое там, к черту, разочарование, я был в ярости! Я этого гада готов был задушить голыми руками!
– Но не задушили, – констатировала Мирослава.
– Не задушил, – поник головою Томилин.
– Почему?
Он пожал плечами.
– А потому, что разрабатывал более изощренный план.
– Я что-то вас не понимаю. – Он посмотрел ей в глаза.
– Вы же хотели наказать Шиловского?
– Ну?!
– И наказали.
– Не успел я! – вырвалось у Томилина. – А если быть до конца честным, то духу не хватило! – выпалил он.
– А где вы были… – Мирослава назвала день и примерное время убийства Шиловского.
– Зря стараетесь, – неожиданно ухмыльнулся Томилин.
– И почему же, разрешите спросить.
– Разрешаю и сразу отвечаю – алиби у меня на этот день. Полиция уже допрашивала меня сразу же по горячим следам.
– И все-таки, где вы были?
– Я был на юбилее кума и никуда весь вечер не отлучался. Подтвердить это могут тридцать пять человек.
– Ну, что ж, неплохо, – проронила она.
– Теперь вы испытали чувство разочарования, – уколол он ее.
– Есть немного, – открыто улыбнулась Мирослава.
– Значит, вы думаете, что Шиловского раздавили, как гусеницу, из мести?
– Да, я так думаю.
– Так я слышал, что он не с одной девицей путался, имел связи с криминалом.
– Полиция все это проверила и отмела эти версии.
– После того как Шиловского не посадили за убийство моего друга, вы хотите, чтобы я верил полиции?!
– Не все так однозначно, – сказала Мирослава и отвела глаза. У нее было сейчас такое ощущение, что это она лично отвечает за уход Шиловского от наказания.
Томилин, вероятно, догадался о ее чувствах, потому что сказал:
– Вам-то себя винить не в чем, вы же не отпускали его.
– Не отпускала. Но я ищу его убийцу. И многим это кажется не только неправильным, но и аморальным.
– Я их понимаю…
– Ну вот видите.
– В то же время я и вас понимаю. Если все начнут творить самосуд, то на улицу будет страшно и днем выходить.
– Типа того, – вздохнула Мирослава.
– Как я понимаю, Решетниковых вы уже всех просеяли через мелкое решето.
– Просеяла, – не стала скрывать она.
– И убедились, что они не причастны.
– Убедилась.
– Надеюсь, вы не дошли до того, чтобы подозревать Марину в том, что она наняла киллера?
– До этого не дошла. Но мысль о причастности жены Солодовникова у меня возникала, – призналась она.
– И что?
– В Марине никто из свидетелей не признал девушку, с которой Шиловский ушел из клуба в день своей смерти.
– Вы что же, подозреваете, что девушка выволокла Шиловского из машины, положила на дорогу и переехала?
– Она могла заманить его туда, где их поджидали ее сообщники.
– Круто!
– А какие версии у вас?
– Думаю, что его бандиты убили за долги.
– Увы, отец дал Константину деньги, и он расплатился со всеми своими долгами.
– Значит, эта была случайность.
– Случайность?
– Ну да, не поделил с кем-то дорогу, нарвался на такого, как он сам, и в результате проиграл.
– А где же девушка?
– Он мог высадить ее раньше. Или ее тоже убили…
– Навряд ли.
– Почему вы так думаете?
– Если бы ее убили, она лежала бы там же. Бандитам нет смысла скрывать трупы. Одним меньше, одним больше, какая им разница?
– Тоже верно.
Они помолчали пару минут, а потом Мирослава спросила:
– Вы были единственным близким другом Артема?
– Должен вас огорчить, – грустно улыбнулся он, – единственным. Были, конечно, у нас приятели, знакомые, но они в счет не идут.
– А девушка у Артема до встречи с Мариной была?
– Была, Лика Татаринцева. Они с ней с десятого класса дружили.
– А потом?
– А потом Артем ушел в армию, а Лика замуж выскочила.
– И он узнал об этом?
– Разве такое скроешь, – пожал плечами Григорий, – правда, к тому времени, как Артем вернулся из армии, Лика уже развелась с мужем.
– И попыталась вернуть Артема?
– Попыталась, но он не простил.
– И она отступилась?
– Какое-то время бегала за ним, просто прохода не давала, но Артем ни в какую.
– А потом?
– Потом он встретил Марину, и все другие перестали для него существовать.
– Вот как?
– Понимаете, я думаю, что с Ликой у него было не так уж серьезно. Первая школьная любовь…
– Но если бы Лика дождалась Артема из армии, он женился бы на ней?
– Откуда же мне знать? – удивился Томилин.
– И все-таки.
– Может, и женился бы, но долго вместе они бы все равно не протянули, – проговорил Томилин уверенно.
– А где эта Лика теперь?
– Выскочила за военного и теперь, по-моему, живет во Владивостоке.
– И давно она за него выскочила?
– Сразу после свадьбы Артема и Марины.
– И больше у Артема не было девушек?
– Не было.
– По всему выходит, что мстить за него было некому?
– А я вам о чем толкую!
– Квартира матери Артема сейчас пустует? – перевела Мирослава разговор на другую тему.
– Пустует, – вздохнул Томилин.
– Мне говорили, что за ней ухаживала сноха.
– Да, Маринка. Больше-то некому.
– А вы навещали ее?
– Конечно, навещал, и мама моя часто к ней наведывалась. Они же были хорошо знакомы, раз сыновья дружили.
– Мне сказали, что ваш отец тоже нездоров, – осторожно проговорила Мирослава.
– Да, батя наш здоровьем похвастаться не может. Но скрипит понемногу, и то слава богу.
– Марина, наверное, теперь не часто посещает пустующую квартиру.
– Конечно нет. Когда ей разъезжать-то. Дети, работа, домашние хлопоты.
– Но за квартирой кто-нибудь приглядывает?
– Тетя Маша приглядывает.
Мирослава посмотрела на него вопросительно, и Григорий пояснил:
– Мария Геннадьевна Федоскина. Соседка она Солодовниковых. Сколько лет на одной площадке прожили.
– Ну, что ж, Григорий, спасибо, что уделили мне внимание.
– Не за что.
– Сейчас я довезу вас до дома.
– Только до двора.
– Как хотите.
Высадив Григория Томилина вблизи его двора, Мирослава тронула машину с места и помчалась в сторону шоссе. Ей хотелось как можно скорее вернуться домой. Но до коттеджного поселка она доехала только тогда, когда сумерки уже начали брать под свою власть все окружающее. Въехав в ворота и выбравшись из салона, Мирослава увидела несущегося ей навстречу Дона.
– Соскучился, мой маленький, – прошептала она в мягкое ухо кота, запрыгнувшего ей на плечо.
На крыльце появился Морис.
– Как вы поздно сегодня, – проговорил он, – мы заждались.
Он осторожно снял кота с плеча Мирославы и прижал к себе. Дон недовольно заворчал.
– Тихо-тихо, – проговорил Миндаугас, – дай хозяйке хотя бы вымыться с дороги.
Но кот вырвался из его объятий и умчался прочь. Через пять минут он уже сидел возле душевой кабины и время от времени издавал скрипящие звуки, видимо, информируя хозяйку, мол, я тут рядом, охраняю тебя и жду.
На кухне Мирославу встретил Шура.
– Явилась наконец-то! И где ты только пропадаешь?
– Работаю вместо тебя, – ответила Мирослава, принимаясь за салат, поставленный перед ней Морисом.
– А чего ты ей жаркое не положил? – спросил Шура.
– А то ты не знаешь, что на ночь она мясное не ест.
– Ой, да все я знаю, – отмахнулся Шура, – просто беспокоюсь, что подруга детства с голоду ноги протянет и бегать вместо меня будет некому.
После того как Мирослава принялась за чай, давно ерзавший от нетерпения на стуле Наполеонов спросил:
– Ты что, так ничего и не скажешь другу детства?
– Другу детства я ничего не обязана сообщать о ходе расследования дел своих клиентов, – отрезала Мирослава.
– Имей совесть, – заныл Шура.
Мирослава залезла в карман своих домашних брюк, потом в другой, затем стала хлопать себя по свободно струящейся блузке.
– Чего ты там ищешь? – не выдержал Наполеонов.