Я сказал Коле:
— Здравствуйте.
Он недовольно кивнул, будто я отрываю его от важного дела. Я посмотрел на охранника. Тот понимающе мне улыбнулся и покрутил пальцем у виска.
Я достал из кармана мандат и положил его на подоконник перед Колей. Тот даже не взглянул на него. Тогда я сказал:
— Меня просили вам передать эту бумагу.
Коля медленно повернул небритое лицо от окна и уставился теперь на меня. Меня сразу поразили его глаза. Голубые-голубые, беззащитные, детские глаза.
— Здравствуйте! — радостно сказал мне Коля, как старому, пропадавшему где-то приятелю. — Здравствуйте!
Охранник у дверей хмыкнул. А я повторил Коле, как маленькому ребенку:
— Эту бумагу вам просили передать.
Коля улыбнулся виновато.
— У меня камера без окна. Можно, я еще погляжу в ваше окошко?
Он смотрел на меня умоляюще. И я сказал:
— Конечно, можно.
Коля поймал мою руку и с чувством пожал:
— Большое вам спасибо.
Он снова уставился в окно. Охранник сделал мне рукой, как своему, успокаивающий знак и сказал громко:
— Ну, вы тут потрендите по-соседски. За все про все. Не буду вам мешать.
Он открыл дверь и сказал уже из коридора:
— Если что, стучите три раза — я открою.
Щелкнул в дверях замок. Я остался с «ёкнутым Колей» один на один.
Он по-прежнему не обращал на меня внимания. Сосредоточенно смотрел в окно, как в экран телевизора. Я потоптался за его спиной, взял стул и сел рядом с ним. Коля даже не шелохнулся. Улыбка блуждала на его бледном, худом, молодом еще лице. Мне стало очень жалко бедного седого изобретателя. Конечно же, ему было сейчас не до мандата Котяры. Я думал, какими истязаниями, какими пытками можно довести че— ловека до такого жалкого состояния. Я представил себя самого через месяц в таком же состоянии… Мне захотелось ему хоть чем-то помочь. Я оглянулся на дверь, подсел к нему ближе и сказал шепотом:
— Я знаю, кто вы.
Коля повернулся ко мне, посмотрел на меня своими детскими глазами и прошептал:
— Это все знают. Я Коля Колыванов. А вы кто?
— Слава Пименов, — прошептал я.
Коля мне улыбнулся застенчиво и прошептал:
— А почему вы шепчетесь, Слава?
Я молча указал ему на потолок и прижал палец к губам. Коля посмотрел на потолок, а потом удивленно на меня и спросил шепотом:
— Слава, вам есть что скрывать?
Я отрицательно покачал головой. Они обо мне знали все!
Коля взял меня за руку и прошептал:
— Мне тоже нечего от них скрывать. Давайте говорить нормально. Если вам не трудно.
Я тогда не обратил внимания на это его странное — «если вам не трудно». Я очень жалел его и очень хотел ему помочь.
Я подошел к холодильнику и открыл его. Сразу же на глаза мне попалась плечистая бутылка «Смирновской». Я повернулся к Коле.
— Давайте выпьем?
Коля посмотрел на меня печальными голубыми глазами.
— У меня язва, — и опять уставился в окно.
Я закрыл холодильник и сел на койку.
— Бумагу-то хоть посмотрите.
Не отрываясь от окна, Коля сказал:
— Я уже понял, что это. Это Ленин контракт. Или «мандат», как он его называет, — и замолчал.
Я очень хотел помочь несчастному человеку. Чтобы ему помочь, мне нужно было узнать, в чем он нуждается. Для этого его нужно разговорить. Не дать ему замыкаться в себе. И я стал развивать тему:
— Леня очень волнуется. Завтра у него кончается контракт. Он боится попасть обратно в «Кресты».
Коля смотрел на меня, склонив голову набок.
— А здесь, думаете, лучше?
Я засмеялся. Действительно смешно. Котяра мечтает остаться на свободе, когда его хозяин находится в заключении.
Колю почему-то обидел мой смех.
— Это не смешно, Слава… Завтра шестое, кажется?
— Шестое, — подтвердил я.
Коля сказал задумчиво:
— Все в один день!
— Что все!
Коля по-детски улыбнулся.
— Завтра же юбилей Пушкина. Вы в курсе?
— А что еще?
— Все, — тихо сказал Коля. — Все в один день… Вы верите в случайные совпадения? — и отвернулся к окну, не дождавшись ответа.
«Контакта» не получилось. Я замолчал. А Коля взял с подоконника бумагу и спрятал ее в карман спортивной куртки. (Забыл сказать, что одет Коля был в новенький модный спортивный костюм, явно большего размера. В этом ярком просторном костюме он выглядел еще несчастней.)
Застегивая молнию на кармане, Коля спросил:
— А к вам как попала эта бумага?
— Мне Леня ее передал, — я чуть не добавил «непосредственно».
— Зачем? — спросил Коля устало.
— Чтобы я ее передал вам.
Коля опять смотрел на меня с жалостью.
— Значит, Леня знал, что вы меня встретите?
Я растерялся немного. Ну, как ему попроще объяснить весь невероятный наворот событий, в который я попал? Это было не объяснить в двух словах. Он бы не понял, почему мне передал бумагу Котяра. Слишком много пришлось бы объяснять, и я сказал просто:
— Леня надеялся, что мы встретимся… Он меня очень просил… И я ему обещал…
Коля кивнул. Кажется, он меня понял.
— Извините, Слава, я должен идти.
— Куда?
— К себе, — улыбнулся Коля. — В свою камеру.
— Посидите еще, — уговаривал я его. — Посмотрите в окно.
— Не могу, — извинился Коля, — у меня язва. Кушать я должен понемногу, но вовремя. Мне уже пора.
Я открыл холодильник:
— Пожалуйста. Ешьте у меня.
Коля посмотрел в холодильник и покачал головой.
— У вас не та еда. У меня только диетическая пища.
Коля встал и пошел к двери; но, не доходя, присел на угол моей койки.
— Слава, если хотите, пойдемте ко мне в камеру.
— А меня разве пустят? — удивился я.
— Пустят, — убеждал он меня. — Конечно, пустят.
— Надо спросить охранника.
— И спрашивать нечего. Вот что, Слава, у меня еда диетическая. Захватите с собой бутылочку и закуску себе. Чтобы вам не скучать со мной. Захватите. Для разговора.
Он так искренне меня уговаривал!… Я достал из холодильника бутылку «Смирновской», банку сардин и зелень.
— Щедро вас снарядили, — качал головой Коля.— Не жалеют денег на вас. Вы, наверное, крутой бизнесмен?
— Я историк.
— А разве есть история? — грустно спросил больной.
— А как же? Если есть настоящее…
— Подождите, — мягко остановил меня Коля. — Сейчас все расскажете. Сейчас.
Мы подошли к двери.
— Постучите, Слава. Как он просил. Три раза,— сказал мне Коля.
— Стучите сами.
Коля сказал вежливо:
— Он же вас просил стучать!
И я постучал в дверь три раза. Дверь открылась тут же. Словно охранник только и ждал, когда я в нее постучусь. Я спросил у него:
— Можно я пройду в комнату к соседу?
Охранник мне понимающе улыбнулся:
— Покорешились? — и пропустил нас в коридор.
Коля сказал:
— Консервный ключ у него попросите.
Охранник достал из тумбочки консервный нож на деревянной рукоятке и строго предупредил меня:
— Без шуток там. Гляди, Пименов! Теперь не слиняешь от нас, как в прошлый раз!
Коля повел меня в самый конец коридора, к кипятильнику. Охранник шел за нами. Коля пропустил меня в свою камеру и сказал ему:
— Вы под дверью не стойте, пожалуйста. Дайте нам спокойно поговорить.
— Да ради Бога! — подмигнул мне охранник.
Он закрыл за Колей дверь на два оборота и пошел на пост. Коля внимательно послушал его шаги и успокоился.
— Устраивайтесь, как дома, — радушно обвел руками свою камеру Коля. — Это карцер.
Комната была странная. Действительно без окна. Утюгом каким-то. Со скошенной стеной. На дворе был яркий солнечный день, а в комнате царил ночной полумрак. Горела одна настольная лампа на тумбочке у кровати. И телевизора не было. И холодильника. И койка была солдатская, совсем простая. Я сел к столу и разложил принесенные продукты. Коля достал из тумбочки половинку черного хлеба и два стакана. И сел.
— Где же ваша диетическая еда? — спросил я Колю.
— Вот,— показал он на хлеб и разломил его пополам.— Извините, у меня нет ножа. Не доверяют мне нож…
Коля подставил мне стакан.
— Наливайте. Мне чуть-чуть. Ошпарить язву.
Я взял консервный нож и стал открывать на закуску сардины.
— А вы уже здесь сидели? — спросил Коля.
— Представьте себе, — вздохнул я, — одну ночь. Со второго на третье. В той же самой комнате.
— И я там сначала сидел, — вздохнул Коля. — Видели над кроватью мой автограф?
— Знак бесконечности?
— Это не бесконечность, — поправил меня Коля. — Это моя подпись. — Коля кивнул на дверь. — И вы оттуда слиняли, как он выразился?
— Сам не верю этому, — признался я. — Случайно получилось.
Коля понимающе хмыкнул.
Сардины были дешевые, «Балтийские». Банка открывалась с трудом. Коля встал.
— Дайте мне ключ. Я за вами поухаживаю.
«Ключом» он по-петербургски называл консервный нож. Я сел и отдал ему нож. Коля аккуратно открыл банку. Облизнул нож. И вдруг неожиданно схватил меня сзади за шею, приставил острый кончик ножа к сонной артерии и нажал острием на нее.
— Попался, стукач! Расскажи, зачем тебя ко мне подсадили?!
12Малыш со спичками
Когда я попробовал вырваться, Коля надавил острием ножа на артерию еще сильнее:
— Я вас убью, «историк». Мне терять нечего. Завтра меня все равно в психушку отправляют!
Доведенный до отчаяния человек был готов на все!… И я ему все рассказал.
Коля слушал очень внимательно. Несколько раз он меня переспрашивал. Когда я закончил, он долго молчал. Я спросил его:
— Вы мне верите?
Он посмотрел на меня своими детскими глазами.
— Такую чепуху не придумаешь. Вы мне посланы Провидением!
Коля отчаянно махнул рукой и разлил по стаканам водку.
— За это стоит выпить!
— За что? — не понял я.
Вместо ответа Коля спросил у меня с надеждой:
— Эти «Философические таблицы» у вас с собой?
— Они остались дома на столе… Если их не забрал генерал…