– Ты меня изнасиловал.
– Я? – еще сильнее удивился майор, а потом сообразил, что женщина довольно долго была без сознания и не очень четко представляет, что происходило.
– Слушай, – сказал он, – давай договоримся. У двери есть засов. Закрой его. Будет спокойнее и тебе, и мне. А затем посмотри в иллюминатор слева. Невдалеке увидишь что-то вроде буйка. Присмотрись и скажи, что там есть.
Женщина заперла дверь и посмотрела. На этом подобии поплавка лежали две головы.
Женщина охнула.
– Так это же те, кто на меня напал.
Она вышла, все еще держа в руках тесак.
– Ты хочешь сказать, что убил этих бандитов?
Майор усмехнулся.
– В принципе, если хочешь, может подплыть и проверить. Может, они еще живы. И вообще, давай закончим эту историю.
Майор вытащил наган и зарядил его двумя патронами. Женщина отпрянула, а он выстрелил и, разбив вдребезги, сбил головы в воду.
– Но тебя же арестуют, а может, и казнят! – удивленно и испуганно сказала женщина.
– Чему быть, того не миновать, – философски ответил тот. – Хотя вряд ли. Я их никогда не видел, и мотива у меня нет. Машины нет, тел нет. И я очень сомневаюсь, что они члены парламента и их сильно будут разыскивать.
Майор сделал паузу.
– Хочешь виски?
Женщина, поколебавшись, кивнула. Он налил ей в свой стакан. Та, взглянув на него, храбро глотнула.
– Меня успели изнасиловать?
Майор с пониманием и жалостью посмотрел на нее.
– Успокойся. Нет
Женщина вдруг стала смущаться и сильнее кутаться в халат.
Майор остановил ее руки и безо всякого выражения на лице распахнул одеяние.
– Тебе нечего стесняться. Ты красивая. Встань и покажи свою спину.
Женщина не знала, как реагировать, потому что была голой, но встала и повернулась.
Майор какое-то время смотрел.
– Кроме ушибов и ссадин, у тебя ничего нет. Все заживет. Кстати, если ты достаточно пришла в себя, сделай доброе дело, вытащи свое барахло из стирки и повесь его. Я сейчас не в настроении вешать твои трусики.
– Ты постирал мои вещи?
– Нет смысла «стирать» человека, а потом одевать его в грязное. И стирал не я, а машина, – отрезал майор.
Женщина сделала то, что он просил, а затем они сидели и почти не разговаривали. Только один раз майор спросил:
– А зачем ты вообще села к ним машину?
– А я и не садилась, – удивилась та и рассказала, что работает кассиршей в городе, и что у нее есть жених, а шла она проведать тетю, и по дороге к ней подъехал «фольксваген». Вначале мужчины с шуточками предлагали подвезти, а потом напали.
К вечеру одежда высохла, и женщины убежала, хотя и не помнила точно, поблагодарила ли она майора. Но затем стала его навещать. Она приносила ему то домашние пирожки, то кексы. А майор с удивлением заметил, что перестал играть в русскую рулетку.
Однажды было совсем поздно. Женщина пришла и увидела, что майор спит. Она хотела было уйти, но тот был солдатом, и она заметила, что он невозмутимо ее разглядывает.
– Я рад тебя видеть, – сказал он. – Подожди минутку. Я сейчас вернусь. Если что-то хочешь, то знаешь, где холодильник.
Майор пошел в ванную, побрился и принял душ. Теперь он чувствовал себя увереннее.
А когда вернулся, увидел на своей кровати голую, в довольно бесстыжей позе женщину. Он лег рядом, легонько поцеловал ее в губы, потом в соски и провел рукой между ног. И все. Он просто лежал рядом с ней.
– Ты что, не можешь? – спросила женщина, и ее рука скользнула по животу мужчины вниз.
– Ну, почему же ты врешь? – улыбнулась она и легла на него.
Утром она легонько чмокнула его в щеку и ускакала.
Как-то снова нежданно-негаданно она зашла к нему с молодым человеком.
– Познакомься. Это мой жених Милош. Я рассказала ему, что ты меня спас.
Парень, преданно глядя в глаза, благодарно начал жать майору руку. Они мило посидели за бутылкой виски и болтали о пустяках, а вечером началась гроза. Майор не любил гостей, но ему стало жалко выставлять молодую пару под дождь, и он предложил переночевать у него. Те согласились, ведь он объяснил, что у него есть место для ночевки. Это была неправда. Он скорчился в незаметном уголке баркаса, слушая, как дождь хлещет по крыше и гремит гром. Он и так-то плохо спал после войны, а тут… Наконец, ближе к рассвету он не выдержал и решил, что пора вставать. Ему нужно было пройти через каюту, где спали его гости. В их возрасте сну не могло помешать ничто. Он увидел красивую молодую женщину, обнимавшую молодого красивого человека, и ее голую грудь, эротично покоившуюся на его груди. Майор вышел на палубу. И сел за свой столик. Дождь не мешал ему. Он достал наган. Хлопок выстрела совпал с ударом грома. Майору разнесло полголовы.
Женщина проснулась первой. И увидела труп, наган и коробку с патронами. Она подняла оружие и неумело стала его заряжать. В это время проснулся ее жених и тоже вышел. Он увидел свою невесту рядом с трупом и пистолетом в руках.
– Боже! – испуганно произнес он. – Что ты натворила?
Женщина навела на него наган, а потом выстрелила себе в рот. Ее тело выбросило за борт.
Библиотека
Ровно в девять утра Валентина Викторовна, Вэвэ, как прозвали её сослуживцы, с незнакомым многим простым труженикам радостным чувством предвкушения начала рабочего дня отперла двери своего кабинета. Наконец она могла вольготно раскинуться в своём роскошном офисном кресле на колёсиках, хозяйским взглядом зыркнуть на новую игрушку, последний «пентиум», и окинуть нежным взглядом висящий в углу под потолком, как православная икона, экран плазменного телевизора. Нет-нет, Вэвэ была не каким-нибудь топ-менеджером или директором фирмы, а, вы будете смеяться, – заведующей обычным филиалом районной библиотеки. Не верите?
А вы ещё не видели всё её библиотечное хозяйство и два роскошных с розовыми унитазами туалета, и под стать им душевые. Хотя в остальном интерьер соответствовал названию учреждения и состоял из стеллажей с расставленными и рассортированными по темам и алфавиту книгами, отгороженными небольшой стойкой, – местом для библиотекаря и парой-тройкой столиков с простенькими стульями, имитирующими читальный зал.
Когда-то в бывшем Союзе ходил анекдот про мировую войну, в которой русские, естественно, не могли не победить американцев, хотя у обеих сторон закончились и бомбы, и ракеты. Им повезло, из ниоткуда вдруг всплыла всеми забытая, избежавшая учёта ракетная база, решившая исход конфликта. Так вот, упомянутая библиотека была такой базой. Она располагалась в бывшей конюшне какого-то графа. Её здание за годы советской власти успело послужить и каким-то революционным штабом, и КПЗ, и общежитием текстильного техникума, а в итоге сгорело, хотя и недостаточно, чтобы пустить на снос. Годы шли, и наконец, после вяло текущего, как какая-нибудь инфекция, многолетнего ремонта оно по воле какого-то среднего ранга чиновника превратилось в районную библиотеку. Хотя решение хранить в этом месте книги не могло не наводить на размышления. Это была то ли просто глупость, то ли, чем чёрт не шутит, продуманная провокация тайных антисоветчиков. Но в силу определённых обстоятельств доступ к знаниям, источником коих и было это учреждение, для простых потребителей был максимально затруднён. Библиотека располагалась в отдалении от жилого массива и школ, на отшибе, а именно на границе полудикого городского парка, который пытались разбить на месте бывшей графской усадьбы, но толком так и не разбили. Самого-то графа народные массы в революционном запале порешили, но с тех пор начали твориться в усадьбе всякие нехорошие шалости. Не изменили ситуацию ни гражданская, ни отечественная война, ни развитой, ни даже зрелый социализм. И, что характерно, ни перестройка, ни мутные девяностые. Короче говоря, простой народ в вечерние часы не очень любил посещать эти места, а днём все были или в школе, или на работе. В итоге работать, а точнее ничего не делать, в этой библиотеке было одно удовольствие. Числилась она спокойненько на чьём-то балансе и никому не мешала, потому что ничего не просила. Не претендовали ни на её помещение, ни на землю под ним ни братки, ни олигархи. Деньги сотрудникам, конечно, платили, правда, фуфельные, но говорят же, что счастье не в них. Разве Воланд не наградил мастера в конце истории покоем в окружении любимых книг?..
Так вот, Вэвэ в этой библиотеке была заведующей. И числились у неё в штате всего два сотрудника: библиотекарь Владик, точнее Владислав Игоревич Скрепкин, и уборщица Настя, а официально Анастасия Эдуардовна Кравчук. Честно говоря, Вэвэ не переставала удивляться тому, что эти двое молодых и красивых людей согласились у неё работать за мизерную зарплату. У обоих было высшее образование, оба остроумны и современны. Допустим, Владик хотя бы окончил библиотечный институт, но красавица Настя, выпускница МВТУ им. Баумана… Ей-то что здесь ловить? Даже жениха не поймаешь, разве что Владика, хотя тот, как ни странно, никакого интереса, помимо дружеского, к Насте не проявлял. А та без тени смущения каждый день надевала перчатки, брала вёдра и швабры, и драила все помещения. Что за мазохизм такой? Вэвэ даже подумывала, правда с долей сомнения, что это, может, у них какая-то форма подвижничества или, чем чёрт не шутит, покаяния. И страшно боялась, что эта идиллия вдруг закончится, ребята опомнятся и подадут заявление об уходе, ставки в штатном расписании останутся незаполненными, а о библиотеке вдруг вспомнят и за ненадобностью закроют.
Вэвэ, с опаской покосившись на закрытую дверь кабинета, откинулась в кресле и, не по-женски широко, но удобно раскинув ноги, позволила воздуху забраться под немодную задравшуюся кверху юбку, а затем взгромоздила их по-американски на стол. Вэвэ было 52 года, и она выглядела никак. Именно никак. То есть, естественно, она была существом женского пола, но как бы в виде наспех вылепленной заготовки. Ещё не старая, но и не молодая. Не толстая, не худая. Черты лица не красивые, не уродливые. Одета не модно, но и не безвкусно. Просто подходи и лепи, что хочешь. Чуть макияжа и стиля – и среднего возраста мужчины будут «писать кипятком». Одежда а-ля ватник и платок – и начнут уступать место в метро.