Но глянула на завернутый каравай хлеба и переменила намерение.
«Хлебом расплачусь, пока его не растащили. Вона сколь голодных. За полпуда, поди, и худой человек на добро пойдет. Боле недам. Ах, даладно: сколь попросит, столь и дам. Успеть бы ТОЛЬКО».
Слабый, едва потревоживший слух голос отвлек ее от трудных забот. Плакал ребенок. Жалостливо и робко всхлипывал. Малыш не хотел ничего тревожить в этом страшном мире, только напоминал — я живой. Его заботы были земными: он хотел есть.
— Прости, сынок! Прости, Савушка! — со всей серьезностью молила Клавдия, расстегивая на груди платье.
И вздохнула. И сказала с облегчением:
— Простит — не простит. Кормить все одно надо…
Предыдущая
Стр. 43 из 43