Язык говоривших.
Короткие всплески силы, сопровождавшие каждое слово. Они не пользовались обычной звучащей речью, во всяком случае, сейчас.
Однако себя выдали сразу, хотя и пытались скрыть собственную сущность. С былым Ракотом они, может, даже бы и преуспели; но не с Новым Богом.
Давным-давно ему уже довелось переведаться с ними.
Восставший шевельнулся, зазвенели цепи. Он сделал вид, что пытается их разорвать.
– Нет нужды, – раздался женский голос, резкий и властный. – Мы приняли меры, Ракот.
Это был язык его Поколения.
Восставший пожал плечами.
– Меня не испугал в своё время Ямерт. Не испугал и даже не смог предотвратить исполнение моих замыслов, всего лишь отсрочил.
– Куда уж нам до Ямерта, – издевательски пробасил кто-то.
– Это точно, – согласился Ракот. – До Ямерта вам и в самом деле далеко.
– Тихо! – вновь распорядилась обладательница резкого голоса. – Ты, наверное, уже догадался, куда попал, «новый бог Ракот». – Последние три слова прозвучали как издёвка. – Мы долго ждали, искали и планировали. Мы подчинили себе ужасы, которых страшились, и обратили их в источник нашей силы. Мы нашли тех, кто смог дать дельные советы. Мы негласно подтолкнули тех, кто и не подозревает, что исполняет наши замыслы, даже враждуя с нами. И теперь нам осталось последнее…
– Говори, девочка, я слушаю, – делано зевнул Восставший. – И не думай, что я тебя не узнал, хотя и прошло столько лет. Давай, выкладывай, что вам надо, опять с жиру беситесь? Имена ещё не поменяли, они у вас по-прежнему те, дурацкие?
Ответом ему стал хор негодующих возгласов.
– Спокойно, мои дорогие! – пробасил кто-то. – Бог Ракот думает, что по-прежнему может отчитывать нас, как детей – как тогда, после Северного Хьёрварда и Орды. Нет, Восставший, ваше время кончилось. У вас была вечность – а теперь она прошла.
– Может быть, да, а может, и нет, – равнодушно сообщил своим пленителям Восставший. – Я вот вижу, что вы, к сожалению, ничуть не изменились и не поумнели. Ради сомнительного удовольствия недолгое время подержать меня в положении, что вам кажется смешным и унизительным, вы пролили море крови, сбили с толку и задурили головы тысячам и тысячам смертных, устроили эту глупую войну, осадили Обетованное… и где оно, ваше войско? Полегло на ближних подступах, а Священный Урд по-прежнему не в вашей власти. Что станете делать теперь, умники и умницы? Где ваш главный, кстати, что-то его не слышно?
– Что мы станем делать теперь? – самодовольно хохотнул обладатель звучного баса. – О, у нас масса возможностей. Нам даже не слишком нужны эти глупые Источники, с которыми вы, «новые боги», – издёвка в его голосе стала нескрываемой, – так носились. Да и войско – оно отнюдь не «наше». Другие дураки старались, ну а мы, как и положено, воспользуемся плодами. Но тебя, Ракот, это не коснётся. Именно против тебя мы ничего не имеем, ты ведь всего лишь тупая дубинка в руках твоего хитроумного брата и его сучки-супруги, но… на войне как на войне.
– Довольно слов, – поморщился Восставший. – Вы всегда слишком много болтали.
«Тем не менее они явно стакнулись с Молодыми. Отыскали их где-то, получили от них нужные заклятия… хотя, чтобы их повторить, нужно быть именно Ямертом или хотя бы кем-то ещё из семи главных. Такие чары не запишешь в книжку и не вызубришь на уроке… Но, с другой стороны, Молодым Богам после их падения никогда не удавалось нам навредить; если всё так просто и достаточно лишь вспомнить конец моей первой войны с ними?..»
– Он прав, – бросил женский голос. – Мы и впрямь многовато болтаем. Начинайте, братья и сёстры. И не забывайте о Царице Ночи.
– Тень сама виновата! – раздражённо заявил кто-то. – Зачем она вообще туда полезла?..
– Не сейчас! – оборвал говорившего бас. – Ракот, прозываемый Восставшим, тебе предоставляется последнее слово. Ибо, – он хохотнул, – говорить после того, как мы с тобой закончим, ты не сможешь уже никогда.
– «Никогда» – слишком смелое слово. – Брат Хедина оставался невозмутим, не давая гневу прорваться наружу. – Вы совершили все мыслимые ошибки, мои дорогие. Во-первых, вы пошли на поклон к Ямерту, воспользовались старым знанием. Оно может сработать… один раз и ненадолго. Во-вторых, вы связались с Дальними, не зная, что они замышляют и какая судьба в их планах уготовлена всему Упорядоченному. В-третьих, чтобы вы знали, сдерживавшие Неназываемого путы, сотворённые в своё время мной с братом Хедином, больше не действуют, и чудовище вот-вот вырвется на свободу – потому что вы разбалансировали систему Источников Магии…
– Ложь! Клевета! Враньё! – завопили ему в ответ. – Источники – это вы сами, это ваш Хрофт!
Не могут удержаться, подумал Ракот.
– И, в-четвёртых, вы действительно слишком много говорите.
Восставший слишком хорошо помнил заключение в чёрную глобулу, созданную гением Архимага Игнациуса. Именно тогда у него и появился его собственный Ученик, первый за неведомо сколько лет. Он теперь хранил слившийся мир Мельина и Эвиала, тот, кто был Императором. Он прошёл по следу белой твари, он нашёл тех, что посягали на его Империю, и задержался там. Ему требуется время перебить наложенные чары, вернуться, вновь обрести себя – но Ракот в нём не сомневался.
Однако сейчас пришла пора показать этим зазнайкам, что они имеют дело не просто с Восставшим, не просто с Истинным Магом, но именно с Новым Богом.
Он сбросил навязанное ему тело, сбросил играючи, словно старый плащ. Вместе с телом рухнули и кандалы. Восставший вновь сжимался в точку, в мельчайшую частицу сущего, на что не способен был даже великий Мерлин в пору расцвета их Поколения.
В этом состоянии не слишком удобно сражаться, в нём он бы не смог выскользнуть из капкана Игнациуса; но из западни, насторожённой не на Нового Бога, а на Истинного Мага, глядишь, и удастся.
Хотя брат Хедин с ним бы не согласился. Он не узнал пока, с кем всё-таки договорились его самодовольные пленители. Что пообещали они и что было обещано им. И… неужто, если за всем этим стоял сам Ямерт, самодовольный бог упустил бы момент, чтобы позлорадствовать?
Никогда и ни за что. Разве что провернувшая всё это компания действовала на собственный страх и риск, не ставя «старших товарищей» в известность.
Он сжимался всё больше и больше, невольно повторяя путь Познавшего Тьму в чреве Неназываемого.
Это было больно, он словно продирался нагой через узкую щель в скале, усеянную острыми, словно ножи, гранями обсидиана, однако продирался всё равно. Наваливалась ватная тишина, исчезали звуки и краски, он вновь погружался в густой серый туман, уходя в такие области, куда никогда не заглядывал, ни Истинным Магом, ни им же, но в ипостаси Владыки Мрака, ни даже будучи уже Новым Богом.
Это была поистине изнанка бытия; и словно бы придвинулся, виднеясь в туманной дали, домен Соборного Духа, так что Ракоту показалось – он видит домик Трактирщика на холме, и вывеску над дверьми, и приветливо освещённые в ненастный вечер окна.
Однако сейчас Ракоту привиделось, что, хотя трактирные окна по-прежнему светятся, но крышу его треплет жестокий ветер, пытается сорвать ставни, повалить забор. Мрачные тучи наступали со всех сторон, в них сверкали странные зелёные молнии, и сами стены содрогались, словно шторм уже вцепился в них бесчисленными клыками грозовых разрядов.
Взгляд Ракота невольно скользнул дальше, туда, где надлежало вздыматься великому Древу; в разрывах грязно-серых туч виднелось небо, но не голубое, а тоже серое, хотя и светлее.
На его фоне вились плотные рои крошечных чёрных точек; Ракот знал, что они означают.
Демоны.
По большей части они оставались тайной для многих и многих обитателей Упорядоченного; они никогда не становились «угрозой Сущему» подобно Неназываемому, и им с Познавшим Тьму, в общем, не приходилось заниматься ими всерьёз; как правило, хватало сил самих смертных или бессмертных, чтобы справиться. В редких случаях было достаточно отправить нескольких подмастерьев.
Сейчас же поднявшаяся туча этих созданий, неисчислимый сонм, кружила над владениями Демогоргона, и от этого мороз шёл по коже, вернее, пошёл бы, оставайся она на тот момент у развоплотившегося Ракота.
Остальное Упорядоченное закрывал от него туман, облака поднявшегося магического шторма, но грозу во владениях Соборного Духа Восставший, напротив, видел слишком даже хорошо.
По всей Вселенной катились волны от поднявшейся бури, и породило её сразу несколько причин.
И разрушенный баланс Источников Магии.
И рвавшийся из своей клетки Неназываемый.
И тёмные пиявки, присосавшиеся к Кипящему Котлу и Источнику Мимира.
И поступок самого Мимира, оставившего свой вековечный пост.
И деяния брата Хедина, который – вдруг со вспышкой внезапной боли ощутил Ракот – собирает силу смертных, верящих в него.
И странное возмущение силы в Восточном Хьёрварде.
Всё смешалось, реки магии выходили из берегов, волны бушевали, старые пути рушились, возникали новые, неведомые дороги, ведущие в доселе закрытые области.
А в самом сердце этого хаоса резало Межреальность воинство обретших свободу душ. Мёртвые вырвались из векового плена, и вёл их мрачный воитель в чёрной броне, с лицом, полностью скрытым глухим шлемом.
Владыка Тьмы мигом ощутил знакомые эманации.
Водитель Мёртвых, Яргохор, соответствовал собственному имени.
Куда он направлял собравшихся вокруг него, Ракот понять не мог, но это тоже было угрозой – поход мёртвых порождал новые и новые волны беснующейся силы, словно режущий океанские воды взбесившийся левиафан, способный топить целые острова.
Сжатие, крайне жёсткое и болезненное, наделило Восставшего способностью видеть и ощущать, какой у него никогда не возникало даже в бытность полноправным Владыкой Тьмы.
Упорядоченное корчилось от боли.
И он, Ракот Восставший, приняв на себе старые регалии, эту боль только усилил.
Оставалось лишь повернуть так, чтобы, как при врачевании, боль сделалась бы спутником излечения.