– Клянусь твоей задницей, мы так и сделаем.
– Такое же безумие, как история с квадроциклом.
– Тебе прекрасно известно, что с квадроциклом все прошло отлично. У нас получилось, с самого начала и до конца. Не сработало кое-что другое. Мы не знали, что у них есть камеры и микрофоны и что они жульничают.
– Ну просто в теории, сколько времени потребуется, чтобы пробить стену?
– Не слишком долго, если дыра будет ограниченного размера. И еще нужно сделать так, чтобы она находилась как можно ближе к земле и мы смогли проползти в нее на четвереньках.
– Сколько минут? – спросила Патти.
Коротышка закрыл глаза и попытался представить, как все будет. Восемь ударов ногами, шесть носком, чтобы треснула стенная доска, два мощных стопой, чтобы ее выбить. На все – восемь секунд. Затем некоторое время, чтобы ободрать изоляцию, одна пригоршня за другой – так собаки выкапывают сокровище. Еще восемь секунд. Или десять. Возьмем двенадцать, на всякий случай. Получается двадцать. Потом обшивка. Вытащить гвозди совсем непросто. Их забивают при помощи специального пистолета. Тут потребуются тяжелые удары. Возникнет проблема угла атаки. Ему придется наносить низкие удары в стиле карате через узкое отверстие. Вбок и вниз. Непрактично. Трудно приложить максимальную силу. Лучше лечь на спину. Тогда он сможет использовать стопу. Снова и снова. По меньшей мере восемь раз.
– Может быть, около минуты, – ответил он.
– Совсем неплохо, – сказала Патти.
– Если плитка сразу отвалится, – добавил Коротышка.
– А если нет?
– Тогда придется выбивать каждую отдельно. Только для того, чтобы добраться до стенной доски. И с этого момента потребуется минута. Точнее, две, потому что мы устанем, потратив много сил на плитку.
– Как долго может занять все вместе?
– Будем надеяться, что плитка сойдет одним листом.
– Мы и в самом деле будем это делать?
– Я голосую «за», – сказал Коротышка.
– Когда?
– Прямо сейчас. А потом побежим прямо к квадроциклу. Возможно, квадроцикл даже лучше, чем машина, ведь он легко проедет между деревьями. Они не смогут последовать за нами.
– Если только у них не найдется другого квадроцикла. А у них останется восемь, – напомнила ему Патти.
– Но у нас будет фора, – возразил Коротышка.
– Ты умеешь водить квадроцикл?
– Не думаю, что его сложно освоить.
Патти довольно долго молчала.
– Будем идти шаг за шагом, – сказала она. – Сначала попробуем чемодан в качестве тарана. Посмотрим, удастся ли нам снять всю плитку сразу. Если получится, тогда мы сможем продолжить и принять окончательное решение. Если нет, все равно будем продолжать, а там будет видно.
Коротышка открыл дверь ванной комнаты и посмотрел на чемодан. Он стоял на том же месте, где его поставили утром после того, как они наблюдали за уезжавшим на своем грузовике Карелом.
– Они увидят, как я его возьму, – прошептал он. – Ведь там камера.
– Они не знают, что в чемодане, – прошептала в ответ Патти. – Нам позволено взять вещи в ванную комнату, ведь они могут нам понадобиться. Например, мы решим спать здесь, раз в комнату постоянно заглядывают посторонние люди. Это будет выглядеть естественно.
Коротышка немного помедлил, потом кивнул, спокойно и неспешно направился к чемодану, поднял его и отнес в ванную комнату. Там поставил его на пол и закрыл дверь. После чего помахал ладонью, чтобы избавиться от боли в ладони.
Они выбрали место на стене, слева от раковины. Пустой участок, где не было розеток и кабеля, который мог им помешать. Как и труб. Вода приходила и уходила с другой стороны. Идеальный выбор. Легко и просто.
Они переместили чемодан так, чтобы тот занял нужное исходное положение, встали друг напротив друга – чемодан находился между ними, – наклонились, в четыре руки взялись за веревки и приподняли чемодан на шесть дюймов от пола, чтобы не попасть в плинтус. Отошли на шаг и начали осторожно раскачивать чемодан, назад и вперед, назад и вперед. Он был большим, тяжелым и прочным. Очень старым. Фанерная основа, обтянутая толстой кожей, с мощными армированными углами. Они согласовали ритм и постарались максимально использовать собственную массу чемодана. При каждом новом махе укорачивали одно плечо и увеличивали другое, чтобы чемодан оставался на одном уровне, как поршень, а его тупой конец ударил в стену в нужном месте.
– Готова? – спросил Коротышка.
– Да.
– На счет три.
Они еще дважды качнули чемодан, на счет три шагнули к стене и постарались нанести удар максимальной силы.
Чемодан врезался в плитку.
Результат оказался совсем не таким, как ожидал Коротышка.
Он инстинктивно предположил, что доска внутри стены немного изогнется внутрь, слой штукатурки треснет, и плитка отвалится от стены. Слоями. Об этом позаботится тяготение.
Но он ошибся.
Всего лишь полдюжины плиток разбилось на мелкие осколки, часть упала на пол, остальные даже не дрогнули. Случайные фрагменты размером с монету все еще держались на стене благодаря каплям клея. Дешевая работа. Плиточник намазал клеем три или четыре небольших участка цемента, а затем прижимал к стене отдельные плитки. Одну за другой, снова и снова. И теперь на ней остались те, которые он промазал клеем. Однако сама доска не сдвинулась ни на дюйм.
Они поставили чемодан на пол, и Коротышка засунул ноготь большого пальца в освободившееся пространство между двумя обломками. Штукатурка осталась на прежнем месте, сухая, гладкая и жесткая. Он попытался ее царапать. Появилась легкая пыль. Тогда Коротышка нажал сильнее. Сначала одним пальцем, потом несколькими костяшками, наконец, кулаком. Стенная доска не поддавалась. Совсем. Она казалась монолитной.
– Странно, – сказал он.
– Может быть, нужно попытаться еще раз? – спросила Патти.
– Пожалуй, – согласился он. – И теперь уже изо всех сил.
Они отошли подальше, насколько позволяла длина ванной комнаты, принялись раскачивать чемодан по большой дуге, снова и снова, а потом, на счет три, сделали пару шагов и ударили чемоданом по стене изо всех сил.
Еще несколько фрагментов кафеля упало на пол. И больше ничего. С тем же успехом можно было колотить по бетону. Они почувствовали силу отдачи в запястьях.
Чемодан был оттащен в сторону, и Коротышка принялся проверять стену в разных местах, словно стучал в дверь. Звук получался странным, и было непонятно, что находится дальше – сплошное препятствие или же там есть пустоты. Нечто среднее. Он отступил на шаг и ударил по стене ногой, потом еще раз, сильнее. Стена завибрировала, как единое целое.
– Странно, – повторил Коротышка.
Он взял зазубренный осколок плитки и стал скрести штукатурку; сделал длинную борозду, начал углублять ее, нанося колющие удары, потом опять принимался скрести. Сделал еще несколько борозд, и у него получился большой треугольник, внутри которого осталось несколько фрагментов кафеля. Затем отступил назад и нанес новый удар ногой, стараясь попасть в нужное место. Весь треугольник штукатурки отвалился, и они увидели под ним оклеенную бумагой поверхность новой стенной доски. Коротышка атаковал ее при помощи осколка кафеля; он рубил и стучал – во все стороны летели пыль и обрывки бумаги, – затем снова отступил назад и стал лупить по стене ногой, снова и снова, в яростной безнадежности. Он раздробил стенную доску на фрагменты и пыль, стер ее в порошок. Он превратил доску в ничто.
Но не смог пробить путь наружу.
За доской оказалась стальная сетка, которая постепенно проступала, секция за секцией, по мере того, как он уничтожал доску. Она виднелась сквозь облако пыли, белая, призрачная и очень плотная. Сеть из стальной проволоки, толщиной с его палец, шедшая вверх и вниз и справа налево. Ячейки представляли собой квадраты, и он смог просунуть в них большой палец. Но на этом успехи Коротышки закончились.
При помощи осколка плитки он сумел избавиться еще от одной части стенной доски – и увидел место, где ярко-зеленая проволока была приварена к задней части сетки. Словно электрическое соединение. Очень тщательная работа. Еще через ярд Коротышка обнаружил такое же место. Идущий по земле толстый провод, приваренный сзади к сетке.
А потом он нашел место, где сетка была приварена к прутьям тюремной решетки.
Тут не могло быть никаких сомнений. Он знал размер, форму и расстояние между прутьями. Как в полицейских фильмах, которые смотрел. Внутри стены находилась сплошная тюремная решетка, шедшая от пола до потолка, и сетка была приварена к ней в нескольких местах, как шторы. Как простыня, прибитая к окну. Коротышка понимал, зачем нужна решетка. Из-за проводов, которые шли по земле. Много лет назад он получил от дяди в подарок на Рождество электрический набор «Сделай сам». На самом деле от того самого дяди, что отдал ему «Хонду Сивик».
Сетка требовалась не для усиления конструкции, а для того, чтобы создать внутри комнаты клетку Фарадея. Комната номер десять являлась электронной черной дырой. Любой радиосигнал, который попытается попасть внутрь, будет расщеплен при помощи сетки и уйдет в землю через множество тщательно спаянных проводов, словно его никогда не существовало. Никакой сигнал не сможет выбраться наружу. И не имеет значения, что будет его источником. Сотовый телефон, спутниковый, пейджер, «уоки-токи», полицейская рация – все, что угодно; его поглотит клетка Фарадея. Законы физики. Их невозможно игнорировать.
Сигнал не сможет выйти наружу из-за сетки.
А человек – из-за прутьев тюремной решетки.
Патти положила руку ему на плечо.
– Что все это значит? – спросила она.
Коротышка попытался придумать что-нибудь веселое, но у него не получилось, и он не ответил на вопрос.
Глава 30
Бёрк и Ричер доехали до поворота и свернули на юг, в сторону Лаконии, но они не собирались в город – им требовалось найти место, где старый сотовый телефон Бёрка начнет принимать сигнал. Они съехали на обочину возле крутого поворота налево; впереди расстилались поля и росли деревья, еще дальше – предположительно, в тумане – находился сам город. Ричер достал визитку Амос и набрал номер ее рабочего телефона. После второго гудка включилась голосовая почта – видимо, она отошла от письменного стола. Тогда он позвонил на ее сотовый телефон. После пятого гудка Амос ответила.