– И?..
– Он приедет завтра, – сказал Бёрк.
– Куда приедет? – спросил Ричер.
– Я не сумел выбрать место встречи. Мне казалось, что я не должен принимать за вас решения – ведь я не знаю, каковы ваши предпочтения. Однако, боюсь, я взял на себя смелость и согласился за вас. Я чувствовал, что меня торопят. Он поставил меня в неловкое положение.
– И что же он предложил?
– Райантаун.
– В самом деле?
– Он сказал, что ему известно, где он находится, – ответил Бёрк. – Орнитолог ездил туда, когда проводил исследования. Я задал ему пару вопросов и выяснил, что он знает свое дело.
– А на какое время вы договорились?
– Он сказал, что будет там в восемь часов утра.
– В лесу, во время дождя?
– Он сказал, что это будет адекватно.
– Для дуэли – вполне возможно, – заметил Ричер.
– Адекватно – так сказал он, а не я, – проворчал Бёрк. – И Райантаун предложил он, а не я.
– Он вам понравился? – снова спросил Ричер.
– А это имеет значение? – удивился Бёрк.
– Меня интересует ваше мнение.
– А почему оно должно у меня быть?
– Вы с ним разговаривали и могли прийти к определенным выводам.
– Я передал вам послание. Как и обещал. Не просите меня о комментариях редакции. Это не мое дело.
– Предположим, что ваше, – настаивал на своем Ричер.
– Не мне судить. Я не хочу влиять на ваше мнение.
– Когда люди так говорят, на самом деле они уже влияют.
– Он разговаривал так, словно едва сдерживал нетерпение, – сказал Бёрк.
– А это хорошо или плохо? – спросил Ричер.
– Возможны оба варианта, – сказал Бёрк.
– Что вы имеете в виду? – спросил Ричер.
– Послушайте, он университетский профессор, – ответил Бёрк. – Ученый. Я с огромным уважением отношусь к таким людям. Не забывайте, я сам был учителем. Но сейчас все изменилось. Им приходится постоянно себя раскручивать. Теперь уже вопрос не стоит так: публикация или гибель. Они должны попасть в средства массовой информации. И каждый день находить нечто новое. Меня тревожит, что, среди прочего, он захочет поместить вашу фотографию в Райантауне для статьи в своем блоге или еще где-нибудь в Интернете. Или рассчитывает снова запустить свое исследование. Или речь идет о какой-то комбинации вариантов. И я не могу его винить. Ему необходимо кормить зверя, иначе у него будет низкий рейтинг у студентов. Визуальная сторона имеет большое значение. Отсюда ранняя встреча. Утренний свет создаст особое настроение. Вы будете мрачно смотреть в небо, пытаясь отыскать пропавшую птицу.
– Вы очень циничный человек, преподобный Бёрк, – заметил Ричер.
– Теперь всё иначе.
– Но все делают фотографии. Все что-то выкладывают в Интернете. Тут нет ничего плохого. Это не причина тревожиться из-за встречи с кем-то. Вы преувеличиваете. И пытаетесь меня отговорить. Вам следует рассказать мне, что вас действительно беспокоит.
Бёрк долго молчал.
– Если вы с ним встретитесь, он сообщит вам то, что вас огорчит, – наконец сказал он.
– Вам нет нужды ходить вокруг да около.
– Огорчит совсем в другом смысле.
– В каком?
– Я его слышал, и у меня возникло ощущение, будто далеко не все, что он мне рассказал, имеет смысл. Сначала мне показалось, что он решил о чем-то умолчать. Потом я подумал, что неправильно понял его рассуждения о родстве.
– Что показалось вам неправильным? – спросил Ричер.
– Он постоянно говорил о Стэне в настоящем времени, – ответил Бёрк. – Он говорил: Стэн делает это, Стэн делает то, Стэн здесь, Стэн там… Сначала я решил, что так говорят все любители родословной, чтобы оживить предмет разговора. Но он продолжал в том же духе. И в конце я его спросил.
– О чем?
– Почему он так говорит.
– И что он сказал?
– Он думает, что Стэн жив.
Ричер покачал головой.
– Это безумие, – сказал он. – Стэн умер много лет назад. Он был моим отцом. Я присутствовал на похоронах.
Бёрк кивнул.
– Вот почему я подумал, что встреча с ним вас огорчит. Очевидно, профессор ошибается или что-то перепутал. Может быть, он псих или у него навязчивая идея. Все это может вас огорчить после вашей утраты. Конечно, речь идет о чувствах.
– Мой отец умер тридцать лет назад, – сказал Ричер. – Я уже это пережил.
– Тридцать лет? – удивился Бёрк.
– Ну около того. Я был командиром роты военной полиции в Западной Германии и помню, как прилетел домой. Его похоронили на Арлингтонском кладбище. Моя мать так хотела, потому что он воевал в Корее и во Вьетнаме. Она считала, что он это заслужил.
Бёрк промолчал.
– Что? – спросил Ричер.
– Совпадение, я уверен.
– Что именно?
– Профессор сказал, что семейная история гласит: Стэн Ричер очень долго работал вдали от дома, полностью разорвал все связи, но после того, как вышел на покой, вернулся, чтобы поселиться в Нью-Гэмпшире.
– Когда?
– Тридцать лет назад. Или около того. Профессор сказал именно так.
– Безумие какое-то, – повторил Ричер. – Я был на похоронах. Профессор ошибается. Мне следует ему позвонить.
– Вы не можете, – возразил Бёрк. – Он будет занят до конца дня.
– И где старик, вернувшийся в Нью-Гэмпшир, живет сейчас?
– Вместе с внучкой одного из своих родственников.
– Где конкретно?
– Вы сможете узнать это завтра из первых уст.
– Но я собирался в Сан-Диего. Мне нужно уезжать.
– Вас огорчило то, что я сказал?
– Вовсе нет. Просто я не знаю, что теперь делать. Я не хочу тратить время на разговоры с безумцем.
Бёрк некоторое время молчал.
– Я думаю, мне больше не следует вас отговаривать, – наконец сказал он. – Меня беспокоила ваша эмоциональная реакция. А при ее отсутствии, полагаю, вы можете пока поверить профессору на слово. Быть может, это вполне невинная ошибка. Простой перенос двух одинаковых имен или что-то в таком же роде… Не исключено, что вы получите удовольствие от разговора с ним. О Райантауне, если ни о чем другом. Он многое о нем знает. Он проводил там исследование.
– Мне потребуется мотель, – сказал Ричер. – Я не могу вернуться в Лаконию.
– Есть подходящее место к северу от Райантауна. До него около двадцати миль. Я вам о нем говорил. Считается, что оно хорошее.
– Глубоко в лесу, – уточнил Джек.
– Да, речь о нем.
– Звучит идеально, при данных обстоятельствах. Если я заплачу вам пятьдесят долларов за бензин, вы меня туда отвезете?
– Пятьдесят долларов – это слишком, – возразил Бёрк.
– Мы уже проехали довольно много. К тому же следует учитывать износ шин, а также общую амортизацию и накладные расходы. Страховка, к примеру, обслуживание и ремонт.
– Я возьму двадцать, – предложил Бёрк.
– Договорились. – Ричер кивнул.
Они встали из-за столика для пикников и пошли к «Субару».
Карел был шестым и последним, кто приехал в мотель. Утром он работал в обычном режиме; начал рано, на автостраде, где ему сразу повезло с не слишком серьезным столкновением двух автомобилей – двойная удача, потому что обе страховые компании наняли его, чтобы он отвез машины в мастерские, обеспечив ему дневной заработок. Остальное стало вишенкой на торте. Столкновений больше не произошло, но он трижды участвовал в устранении поломок. Чертовское везение для этого времени года. И вот еще четвертый подарок, думал Карел несколько радостных мгновений после того, как все закончил и поехал на север, где увидел припаркованный на обочине старый «Субару». Впрочем, он ошибся. Внутри сидели двое мужчин, которые наслаждались природой, а один из них говорил по телефону. Из выхлопной трубы тянулся дымок. Старый «Субару» продолжал работать.
Через двадцать минут Карел совсем сбросил скорость и резко свернул налево, на узкий въезд, от которого начиналась подъездная дорога, едва ли шире эвакуатора; ветви деревьев задевали кузов с двух сторон, огромные колеса то и дело попадали в рытвины. Карел поехал еще медленнее, и теперь его грузовик едва полз на первой передаче. Впереди, поперек дороги лежал провод. Предупредительный звонок. Он хотел, чтобы по нему проехали все три колеса по очереди. Это был код. Бинг, бинг-бинг. Потому и черепашья скорость.
Карел медленно переехал провод и остановился, поставив машину на ручной тормоз. Потом выключил двигатель, распахнул дверцу – смяв листья и ветки – и сбросил на землю сумки. Затем спустился сам, захлопнул дверцы и запер грузовик. Собрал багаж, пронес его вперед по дороге на десять ярдов, аккуратно расставил, повернулся и посмотрел назад. Его грузовик полностью запер дорогу. Свободного пространства не осталось ни с той, ни с другой стороны. Во всяком случае, автомобиль проехать не сможет. И даже квадроцикл. Возможно, пройдет пешеход, но ему придется выставить вперед голову и защищать лицо руками от ветвей.
Грузовик полностью перегородил дорогу.
Карел повернулся и стал ждать. Через четыре минуты появился Стивен на черном «Мерседесе». Он посмотрел в окно на грузовик, потом влево, вправо, под него и над ним. Как будто оценивал место, на котором Карел поставил эвакуатор, словно у него был выбор. Карел положил сумки в «Мерседес», Стивен отъехал в прогалину между деревьями, развернулся, и они покатили к мотелю.
– Пока все довольны? – спросил Карел.
– Коротышка разбил кафель в ванной комнате, – ответил Стивен.
– Небольшая плата за удовольствие, – заметил Карел.
– Марк хочет, чтобы ты оказал нам услугу, – сказал Стивен. – Мы совершили ошибку с жалюзи, и теперь между теми, кто их видел, и теми, кто не успел, возникло напряжение. Они придут в неистовство, если узнают, что ты с ними разговаривал и даже находился в одной комнате. Прикасался к ним или еще что-нибудь в таком же роде…
– Я к ним не прикасался, – ответил Карел. – И не находился в одной с ними комнате. Однако я действительно с ними разговаривал.
– Марк просит тебя держаться так, будто ничего этого не было, чтобы получилось три и три, – продолжал Стивен. – Он считает, что тогда ситуация не выйдет из-под контроля.