– Похоже, мир не стоит на месте, – ответил Ричер. – Ты рассчитываешь, что к тебе будут относиться лучше из-за того, что ты банкир… Когда это стало иметь значение? Наверное, я моргнул и все пропустил.
– Я не знал, что они охотятся на людей, – заявил лучник.
– А я думаю, знал, – возразил Ричер. – Я уверен, что ты здесь именно по этой причине.
Он нажал на стрелу сильнее, и еще; наконечник пробил кожу, стрела вонзилась в шею, появилась с другой стороны, и банкир оказался пришпиленным к земле, как мертвая бабочка. Точнее, к корню – так показалось Ричеру. Сучковатому и твердому. Но он продолжал давить, пока стрела не вошла в дерево достаточно глубоко и не осталась торчать вертикально вверх, точно памятник.
А Ричер пошел дальше между деревьями.
Марк остановил «Мерседес» нос к носу с эвакуатором и принялся быстро считать в уме: судя по всему, в лесу осталось не более четырех человек, с которыми следовало разобраться. Карел, клиент с Уолл-стрит, а также Патти и Коротышка. Ну, возможно, еще кто-то пятый, если последняя пара стала его жертвой. Быть может, вернулся тот самый громадный тип. Наверное, он что-то заметил и не поверил в рассказ Питера.
Вина Питера…
Четыре человека. Или пять. Все впереди. Может быть, далеко впереди. Потребуется три коротких минуты. Никак не больше. Может быть, меньше. Нужно развернуть грузовик, затем быстро съехать с дороги – может быть, в канаву, если потребуется убрать его с дороги, – потом бегом вернуться в свою машину и умчаться отсюда прочь. Куда угодно. На север, юг, восток или запад. И всё. Однако есть еще пять человек, местоположение которых неизвестно. Если они находятся на расстоянии, не превышающем трех минут хода, тогда все хорошо; но если меньше, могут возникнуть проблемы.
В конце своих рассуждений Марк решил, что им едва ли удастся уложиться в три минуты. В данной ситуации. Даже при наличии квадроциклов. Он мысленно представил, как все будет происходить. Вроде быстрых шахмат. Сначала первый ход, потом второй и третий. Марк чувствовал, что совершенно точно это знает. У эвакуатора дизельный двигатель, который громко шумит. Его услышат все, даже на значительном расстоянии, и сначала подумают, что никто более не контролирует периметр. Оперативное изменение условий игры. Чтобы усилить удовольствие. У Патти и Коротышки возникнут похожие мысли. Пока они неплохо справлялись, поэтому решат, что стойки последних ворот передвинуты. Ни у кого не возникнет подозрений. Три минуты не будут иметь значения. Никто никак не отреагирует на неожиданный рев мотора.
За исключением Карела. Это ведь его грузовик. Он сообразит, что происходит какое-то дерьмо, но, вероятно, не будет ничего предпринимать, потому что за последние два дня почти стал одним из членов команды, не говоря уже о щедрой скидке и тому подобном. Возможно, сейчас он чувствует что-то вроде: mi casa su casa[23]. Он даже может посчитать любезностью с их стороны то, что его не вывели из игры. В конце концов, он присутствовал здесь как клиент, а не арбитр. Не его дело менять правила. Может быть, он решит не проверять, что происходит.
Или нет.
Ведь существует вероятность того, что Карел находится более чем в трех минутах езды отсюда. Но даже если он отреагирует сразу, ему придется пробираться через лес, преодолев шестьдесят ярдов или больше, чтобы добраться до того места, где припаркован его квадроцикл. Возможно, только на это у него уйдет три минуты.
Или нет.
Реалистично. Бесстрастно. В целом, решил Марк, у него хорошие шансы на успех. Либо Карел не станет вмешиваться, либо попытается; либо он находится рядом, либо нет. Произведение двух возможностей. Монетка, подброшенная два раза. Катастрофа – один шанс из четырех, успех – три из четырех. Цифры не лгут. Никаких когнитивных искажений.
Марк не стал выключать двигатель «Мерседеса», оставил дверцу водителя открытой и протиснулся между деревьями и огромным капотом грузовика. Оказавшись возле кабины, взобрался по лесенке и взялся за ручку двери.
И обнаружил, что та заперта.
Такого поворота событий он не предвидел – и впервые не знал, что будет дальше. Ему подобный расклад не мог прийти в голову даже за миллион лет. Марк застыл, стоя одной ногой на ступеньке лесенки, держась рукой за ручку и слегка раскачиваясь в окружении деревьев. Сначала он разозлился. Карел поступил глупо, оставив грузовик с закрытой дверью и без ключа в зажигании. Проклятье, почему он это сделал? Настоящее безумие. Гибкость – вот что имеет первостепенное значение. У них в любой момент могла возникнуть необходимость отодвинуть грузовик. Ведь все понимают, что управление игрой должно быть быстрым и легким.
В следующее мгновение Марк почувствовал тревогу, и у него появилось неприятное чувство пустоты. Где могут быть ключи, если не в самом грузовике? В лучшем случае они в кармане у Карела, из чего следовало, что нужно найти его и забрать их. Значит, придется задержаться, причем, возможно, надолго, что, в свою очередь, увеличит его уязвимость перед другими враждебными элементами. Очень плохо.
Впрочем, это не самый худший вариант. Блестящая черная ткань костюма, плотно облегающего тело, маленькие карманы – мог ли Карел взять ключ с собой? Или кто-то из клиентов? Никто не стал запирать двери комнат, что дало отличные шансы Коротышке с его полотенцами. Они не хотели ничего брать с собой. Может быть, думали, что набитые карманы портят общий вид?
В худшем случае Карел оставил ключи от эвакуатора на туалетном столике в комнате номер два, чтобы забрать их завтра утром. Но теперь их уже не удастся взять никогда, разве что они найдутся случайно, в будущем, в пепле, расплавленные, потерявшие форму и никому не нужные.
Марк спустился по лесенке и пробрался обратно к капоту своей машины. Отъехав на десять ярдов, развернулся и поехал обратно той же дорогой.
Патти видела, как Марк снова проехал по дороге. Она заметила его машину несколько минут назад, когда та направлялась в противоположную сторону. Если, конечно, за рулем сидел Марк. Патти лишь предположила, что в «Мерседесе» он. Из-за прибора ночного видения она не смотрела прямо на водителя. Фары были включены, и все вокруг залил яркий свет. Но когда Патти отскочила в сторону, она услышала гудение двигателя и шорох шин и поняла, что это обычный автомобиль. Фургон или внедорожник. Она просто почувствовала, что внутри Марк. «Убегает», – подумала Патти сначала. Однако она ошиблась – он возвращался.
Может быть, это не Марк?
Ей никак не удавалось найти квадроциклы; она решила, что они не должны находиться далеко от дороги. Расстояния между деревьями были слишком маленькими, и застрять между ними ничего не стоило. Вот почему она искала их возле обочины, полагая, что квадроциклы припаркованы неподалеку, может быть, за кустами, под углом, но чуть сбоку, чтобы не мешать другим, в виде любезности. Однако их нигде не было.
Патти остановилась. Она ушла уже довольно далеко от Коротышки и не знала, следует ли идти дальше. Осторожно посмотрела вперед, подумав о том, что уже начала привыкать к прибору ночного видения, потом обернулась назад. Небо у нее за спиной снова сияло; оно стало слишком ярким и слепило глаза. Патти проверила, что происходит на юге, и увидела маленькое ночное существо, перебежавшее открытое пространство длиной в шесть футов и нырнувшее в груду листьев, залитое, как и все остальное, бледным, тусклым, рассеянным, зеленым светом.
Она снова принялась вглядываться вперед.
И увидела перед собой мужчину.
Все повторилось. То же кошмарное видение. Внезапно. Из ниоткуда. Он просто вдруг возник на дороге. С луком наготове. И натянутой тетивой. И он целился. Но не так, как прежде. Не в ноги. На этот раз выше.
И за ним не было Коротышки.
Не так, как прежде.
– Мы снова встретились, – сказал он.
Она узнала голос Карела. Обманщика с эвакуатором. Из югославской армии. Он был похож на людей с размытыми лицами на черно-белых военных фотографиях. Ей следовало понять это сразу. Какая же она дура…
– Где Коротышка? – спросил Карел.
Патти не ответила.
– Он не справился? Или ты не знаешь наверняка? Может быть, вы разделились. Теперь вы уже не пара. Впереди его нет, я проверил. И он не может быть позади тебя, потому что это бесполезно.
Патти отвернулась.
– Любопытно, – сказал Карел. – Он остался по какой-то причине?
Она молчала.
Карел улыбнулся под своим стеклянным рылом. Широко и удовлетворенно. И спросил:
– Он ранен?
Патти продолжала молчать.
– Это возбуждает, – заявил Карел. – Ты не собираешь корешки и ягоды, чтобы сделать снадобье и исцелить своего дружка. Ты встревожена. Тебе хочется поскорее к нему вернуться. Какая восхитительная ситуация! Мы с тобой отлично проведем время.
– Я искала квадроцикл, – сказала Патти.
– Это бессмысленно. Мой грузовик заблокировал дорогу. Никто не сможет отсюда выбраться раньше меня. Я не такой дурак.
Карел опустил лук.
И приготовился выстрелить ей в ноги.
– Нет, – сказала Патти.
– Что, нет? – осведомился он.
– Да, Коротышка ранен. И мне действительно нужно к нему вернуться.
– Насколько серьезно он ранен?
– Довольно серьезно. Я думаю, у него сломана бедренная кость.
– Какая жалость, – сказал Карел.
– Мне нужно к нему вернуться.
– Правила игры гласят, что свобода передвижений зависит от того, чтобы не попасться.
– Пожалуйста, – взмолилась Патти.
– Пожалуйста – что?
– Мне не нравится эта игра.
– А мне очень нравится.
– Я думаю, тебе лучше о ней забыть. Ситуация вышла из-под контроля.
– Вовсе нет; я думаю, нас ждет самая лучшая ее часть.
Патти перестала разговаривать. Она просто стояла, сжимая в одной руке фонарик, а в другой – стрелу. Работающий фонарь, – даже не оружие. Стрела могла сгодиться для колющих или рубящих ударов, но Карел стоял в десяти футах, за пределами досягаемости.