В том же доме жила полная девочка Софа. К нам на участок приходил играть рыжий мальчик по имени Исак.
Однажды Софа отвела меня в сторону и сказала:
– На свете есть евреи и жиды. Мы с тобой, Гриша, – евреи. А Исак – жид.
Я очень удивился.
Умирая от страха
Тем летом, начитавшись Конан Дойля, я убедил себя, что собака Баскервилей, как Вечный жид, скитается по свету и может запросто забежать к нам в Кратово.
Я просыпался ночью. Выходил в одних трусах в сад.
Умирая от страха и дрожа от холода, всматривался в темноту, ожидая увидеть светящиеся глаза чудовища.
Синяя рука
Я с другими мальчишками подсматривал в окно.
Тяжелая штора отошла, образовав щелку.
Мы увидели отрезанную руку без кожи.
Решив, что там поселился живодер и людоед, я с ужасом убежал домой.
«Синяя рука» повсюду кралась за мной. Я забил тревогу. Взрослые легкомысленно не прислушивались к гласу вопиющего в пустыне.
Позже, во время учебы в институте, нас повели в анатомический кабинет Института физкультуры.
Я узнал злополучное окно.
Вскарабкавшись по стене
Наше внимание привлекало и другое окошко, замазанное белой краской. Вскарабкавшись по стене, мы глазели в форточку: в душе мылись ядреные спортсменки-дискоболки и прыгуньи после тренировки на стадионе.
Девушки засекли нас и грозили оторвать уши.
Понимая, что для этого им надо сначала одеться, мы не спешили убегать.
Слепой
После войны всем чудились шпионы.
Рассказывали истории.
Например: шпион, переодетый милиционером, вошел в трамвай. Он не знал, сколько надо заплатить за проезд. Граждане вокруг мгновенно его раскусили и сдали куда надо.
Повсюду были калеки и инвалиды.
На нашей улице каждый день в одно и то же время появлялся слепой в круглых синих очках. Он медленно продвигался вперед, постукивая палочкой перед собой.
Мы, мальчишки, решили, что он точно шпион. Нашли дядю милиционера и все ему рассказали.
Вспоминая, я до сих пор сгораю от стыда.
Спустя много лет в моих картинах появился образ слепого.
На краю
Мы приехали с отцом в Ленинград.
Двоюродный брат Илья позвал меня в парк на Васильевском острове попрыгать с парашютной вышки.
По мере восхождения на башню мужество меня потихоньку покидало. Наконец мы оказались на головокружительной высоте среди облаков.
Храбрый Илья, не мешкая ни минуты, пристегнул ремни, разбежался и исчез.
Я подошел к краю и, сделав шаг, замер.
Подлые авторучки
1957 год. Международный фестиваль молодежи и студентов.
Говорили, что иностранцы разбросают повсюду красивые привлекательные авторучки. Доверчивый русский прохожий поднимет приманку и тотчас взорвется.
Родители увезли детей на Рижское взморье.
Подальше от подлых авторучек.
Мотать на ус
Одной из форм воспитания детей в семье были назидательные истории.
Мама, как бы невзначай, вспоминала дальнего родственника.
Родственник в юности встретил молодую, хорошую, веселую русскую девушку Марусю. Поженившись, они прожили вместе душа в душу двадцать пять лет. Раз он приходит домой, а Маруся ему вдруг ни с того ни с сего:
– Жидовская морда.
Родственник, ни слова ни говоря, берет зубную щетку, рубашку и уходит от нее.
Ночью. Навсегда.
Дети должны были мотать на ус.
Жизнерадостный Денис
Или, например.
В юности отец дружил с отличным, жизнерадостным, талантливым парнем по имени Денис.
Денис подавал надежды. Но, имея слабый характер, попал в дурную компанию и спился. Надежды рухнули. Денис опустился.
Однажды раздался звонок. За дверью стоял сморщенный легендарный пьяница.
Мама выразительно на меня посмотрела.
Свидетельство очевидца
По уверениям моей мамы, в пору ее юности в комсомол шли только проститутки.
Стесняясь произнести страшное слово «проститутка», мама подыскивала подходящий эквивалент, например: персонаж из фильма «Ночи Кабирии».
Шляпка
У меня были две двоюродные бабушки, родные сестры – тетя Дора и тетя Рахиль.
Одна жила в Ленинграде, другая – в Москве. Обе были очень старые.
Горячо любя друг друга, сестры обменивались подарками в дни рождений.
Однажды Дора послала в подарок Рахили красивую соломенную шляпку. Когда наступил черед сестры, она, забыв, откуда шляпка, передарила ее назад тете Доре. На следующий год, то ли в отместку, то ли запамятовав, тетя Дора отправила ее в дар обратно.
Так они и обменивались шляпкой, пока одна из них не умерла.
Кто в это поверит?!
Дальний родственник, высокий старик Ошер, недоверчиво рассуждал:
– Русские! Непорочное зачатие! Кто в это поверит?!
Подруга на всю жизнь
Я повел мою будущую жену Алесю знакомить с двоюродными дедушкой и бабушкой.
Дедушка Иосиф – в красивой жилетке и при галстуке – открыл дверь. Ему показалось, что он недостаточно элегантно выглядит. Едва поздоровавшись, мгновенно исчез, через минуту выйдя «комильфо» – в добротном пиджаке.
Оказалось, что мы, перепутав, пришли днем раньше, и дедушка не успел приготовиться.
Появилась бабушка Ревекка, его жена, в кофточке, схваченной у ворота камеей. Увидев Алесю, бабушка строго без улыбки спросила:
– Гриша, это подруга на всю жизнь?
Я подтвердил.
– Ой, какая хорошенькая! – тотчас подобрев, воскликнула она.
Свет луны
Спустя несколько лет Ревекка и Иосиф, прожившие жизнь в любви, в возрасте девяноста четырех лет решили уйти в мир иной.
На римский манер, приняв яд.
Их светлой памяти я посвятил свою картину «Свет луны».
Главсахар
У моей жены Алеси были родственники по фамилии Магарас.
Все как один работали в «Главсахаре»:
Гидя, известная своим дурным характером;
Зяма, который ее терпел;
Ида, чей возраст – сто семь лет – никогда не менялся;
Давид, у которого был постоянный запор;
Павлуша, громко певший русские народные песни на кухне в надежде, что у Иды случится инфаркт;
Пишерке Мэри – самая молодая;
Александр, чьим единственным занятием было чтение «Еврейской энциклопедии»;
Ме́ня с русской женой Таньком;
Броня, про которую ничего не известно.
И, наконец, Киса, которую все презирали, потому что она не работала в «Главсахаре».
Однажды Магарасы зарыли клад в саду на даче. От большевиков. Но со временем забыли, где именно.
Сколько время?
Зяма постоянно спрашивал:
– Сколько время?
– Сто, – отвечал Ме́ня.
– Тепла или холода? – не унимался Зяма.
– Нечего из жизни делать праздник, – негодовала Гидя, когда ее сын Ме́ня собирался в кино.
Давид внимательно следил за тем, что делается в коридоре. Если кто-то запирался в туалете, он тотчас выходил и дергал ручку двери.
Когда Павлуша, так и не дождавшись Идиной смерти, умер сам, парализованная Ида попросила провезти гроб под окнами, чтобы убедиться в смерти врага.
Неужели все живы?
Спустя много лет у Алеси состоялся разговор с дядей.
Алеся – А как Магарасы?
Ме́ня – Отлично.
Алеся – Неужели Ида жива?
Ме́ня – Нет, Ида давно умерла.
Алеся – А Броня?
Ме́ня – Броня тоже умерла.
Алеся – А Давид, Мэри?
Ме́ня – Умерли.
Оказалось, что никого нет в живых.
Старый пердун Моисей
Еще у Алеси был двоюродный дед Моисей, антиквар.
В его единственной комнате было штук восемнадцать часов – с кукушками и без. Спать было невозможно: часы били в разное время.
Однажды Моисей послал моей теще поздравительную открытку на старый Новый год: «Дорогая Сафочка, никакие большевистские указы не могут изменить ход природы».
И подписался: «Твой старый пердун Моисей».
Когда мы собрались эмигрировать в Израиль, он позвал Алесю к себе и сказал:
– У меня кое-что еще сохранилось. Я тебе дам с собой.
Совет
В детстве мою жену Алесю очень любила соседка по коммуналке Таисия Петровна, которую муж называл «моя боевая подруга».
Таисия Петровна спросила Алесю:
– Тебя еврейкой-то дразнят?
– Нет, – ответила она.
– Будут дразнить, скажи «сам еврей», а еще лучше, скажи «жид», – посоветовала боевая подруга.
Полукровка
Однажды Алесин брат Миша, вернувшись от соседей, важно сообщил, что, оказывается, он – полукоровка.
Встав перед зеркалом, Миша делил свое отражение то по вертикали, то по горизонтали, пытаясь определить, где спряталась коровка.
Страшное слово
Миша пришел со двора и поведал Алесе на ухо, что знает страшное слово «ёбать».
Говёновна
Алесин родственник Иосиф жил в Польше.
Семья погибла, когда немцы вошли в город.
Он, маленький мальчик, находился в летнем лагере и спасся.
Не говоря ни слова по-русски, Иосиф скитался, прятался и в конце концов попал в детдом.
Моя теща разыскала его в 60-е годы в Москве.
Когда настало время его приемной дочери получать паспорт, она закатила истерику, что не хочет быть Иосифовной.
Рассерженный отец бегал по дому и восклицал:
– Она не хочет быть Иосифовной! Она Говёновной хочет быть!
Третьего, по мнению Иосифа, было не дано.
Творческое вдохновение
Мне попался в руки журнал «Польша».
Листая, я наткнулся на фотографию голой девушки со спины. Под картинкой стояло название «Весенний акт».
Воодушевившись, я быстро срисовал девушку.
Мне показалось этого явно недостаточно.