Я мог бы развить ещё и эту тему, но «умному достаточно», а я и так слишком разговорчив. Поэтому просто напомню: это всего лишь прогноз, то есть попытка очертить один из вариантов решения проблемы отъёма у людей всего, что может помешать Тем, Кто Велит – править вечно. Может, они найдут другое решение, поинтереснее. А может, сделают всё очень грубо.
Но решать вопрос будут – обязательно.
Облик грядущего. Электричество, роботы, новые деньги
Любой разговор о будущем следует начинать с двух вопросов: будущим кого или чего это будущее является, и каким образом оно образуется.
Если вы ничего не поняли – не страшно. Сейчас я всё объясню.
Начнём с первого вопроса. Не бывает будущего и прошлого вообще, оно бывает только чьё-то. У человека есть прошлое, «биография». У него обычно есть и какое-то будущее. Причём будущее не любое: оно уже присутствует в настоящем – в виде планов, ограничений и т. п. Грубо говоря: у безногого нет будущего в большом спорте, а у качка оно, может быть, имеется. Со всеми оговорками в обоих случаях, конечно.
То же самое касается и будущего сообществ, стран, континентов и т. п. Вот, скажем, простой вопрос: является ли СССР образца 1930 года «будущим» Российской Империи образца 1900 года? Очевидно, нет. У Российской Империи вообще не было будущего, она была убита в 1917 году. Её труп съела и переварила «советская власть». Однако сама советская власть образца 1930 года тоже не из воздуха взялась. Не будем обсуждать в подробностях, чьим именно будущим она стала. Возьмём один аспект. Советская литература стала будущим маргинальной «революционно-демократической литературы» – условно говоря, для «некрасовых, добролюбовых и чернышевских», которые стали классиками советской литературы, предтечами «соцреализма». Хотя, выживи Российская Империя, никакого будущего у этой литературной линии не было бы в принципе.
И второй вопрос – каким образом будущее возникает. Опять же возьмём в пример будущее отдельного человека. Человек может вообще не думать о будущем, а жить, как живётся. Или он может планировать будущее, работать на него – например, учиться, ну или хотя бы ходить в качалку. Чтобы впоследствии применить свои знания или хотя бы силу.
С этой точки зрения ситуация в мире выглядит следующим образом. Будущее для всей планеты делается в одном месте – на Западе, а конкретнее в США. Именно там появляются и реализуются проекты абсолютно всего, начиная от новых технологических укладов и кончая идеологиями. Практически вся чего-либо стоящая наука монополизирована Америкой, и никакой другой науки в мире больше нет и не будет. Европа играет своеобразную (и чрезвычайно выгодную) роль примерочной: на ней американское будущее обкатывается, там же совершенствуется и доводится до комфортного состояния. Есть ещё Великобритания с её совершенно особенной ролью, о которой мы здесь рассуждать не будем, во избежание ненужных споров. Ибо на ту упрощённую картинку, которую мы здесь рисуем, она как бы мало влияет – по крайней мере, качественно.
Остальное человечество кутается в обноски Америки и Европы, и будущее его определяется в Вашингтоне и Брюсселе. Это звучит обидно, но это не обязательно плохо – поскольку далеко не факт, что варианты будущего из Мекки или Лагоса будут лучше. И все это, в общем-то, понимают. А потому, ворча и огрызаясь, живут так, как велят в Вашингтоне.
Разумеется, это замечено не вчера. Накатывающиеся волны прогресса пытаются объяснить по-разному – например, так называемыми «кондратьевскими циклами» и т. п. На самом деле это самые обычные циклы планирования, исходящие из американского Сверхцентра. Который может разрешить или отменить «прогресс» так, как ему заблагорассудится. В современном мире абсолютно всё планируется и решается Большими Людьми, «природных закономерностей» в обществе давно уже не существует. Точнее, они симулируются – для ширнармасс.
Ну так вот. В ходе последних американских выборов решался именно вопрос об американском и мировом будущем.
Есть абсолютная аксиома: Америка должна быть впереди всех, и разрыв между ней и остальным миром не должен сокращаться. Если он сокращается, Америка принимает меры. Чисто логически рассуждая, есть всего два способа увеличить разрыв: или самим рвануть вперёд, или тем или иным способом отодвинуть назад всех остальных. То есть замедлить развитие, обрушить их экономики, устроить войну всех против всех и т. п. При этом приемлемой ценой может быть и некоторый откат самой Америки – лишь бы сохранялся разрыв.
Разумеется, можно и совмещать. Например, наказать самых резвых, других загнать в тупиковые ветви развития, а самим тем временем рвануть. В принципе, американцы так и делают, но вопрос в том, сколько ресурсов идёт на каждое направление. Понятно, что на какое-то будут брошены все силы, а на другое – что останется.
Какую из сторон олицетворяли кандидаты на последних выборах, объяснять, кажется, никому особенно не нужно. Хиллари (Клинтон. – Прим. ред.) была кандидатом тех, кто хотел бы обрушить весь неамериканский мир в глубокий кризис. Отсюда – её крайняя, демонстративная идеологичность в стиле «за права геев и трансгендеров начнём термоядерную войну». Идеология уместна там, где нужно прикрыть реальную мотивацию, особенно от тех, кто от неё пострадает в первую очередь. Судя по количеству ярых хилларистов и хилларисток, промывание мозгов на эту тему шло очень успешно. Не надо забывать, что величайшую спецоперацию в истории Америки – ограбление Юга – провели под сурдинку «прав негров».
Может быть, они эту шарманку запустят – не сейчас, так со временем. Кто ж им запретит-то? Но пока что, похоже, выбран другой вариант: резкий технологический (а потом экономический и культурный) рывок Соединённых Штатов. То есть – построение очередной модели американского будущего, которая в очередной раз покорит мир.
Теперь об этих самых рывках.
Настоящий технический переворот определяется не тем, что какая-то новая вещь появилась – а тем, что старые вещи исчезли или очень сильно потеряли в распространённости. Например, автомобилизация – это не когда появляются автомобили, а когда исчезают лошади, ослы. Нет, конечно, полностью они не исчезают, но именно как массовый вид транспорта – прекращают быть. То же самое произошло с бумажными письмами в девяностые годы на Западе. Нет, почта ещё работает, пересылает посылки. Но вот именно конвертики и открыточки стали «экзотикой для туристов».
Что ужмётся в ближайшие десятилетия? Ответ уже ясен. Бензин/солярка (вместе с классическим двигателем внутреннего сгорания), физический труд и наличные деньги.
Начнём с первого.
Смена базового типа энергии – обычный приём для проведения очередного «рывка прогресса». Так, до начала девятисотых основой энергетики был уголь. Русские сделали рывок, перейдя на мазут – благодаря изобретению Шухова, придумавшего конструкцию мазутной горелки. Российская Империя пошла по пути строительства «мазутной техносферы» – чрезвычайно вонючей и грязной, но на первых порах превосходившей угольную. Но русским в 1917 году отрезали голову, в том числе и чтобы не лезли в управление цивилизацией.
Американцы же поставили на бензин и газ. Поначалу они были монополистами в этой сфере: в 1912 году в Америке было столько же автомобилей, сколько во всём остальном мире, а Россия продавала бензин в Европу – здесь он был не нужен. В дальнейшем СССР вписался в нефтегазовую парадигму на правах бензоколонки (каковой РФ сейчас является практически официально).
Но сейчас эра абсолютного доминирования углеводородов подходит к концу. Америка уже давно не обеспечивает себя бензином, да и нефтью вообще. Сланцевый газ прекрасен, но на нём особо не покатаешься. С другой стороны – вложив миллиарды и миллиарды долларов, американцы (как и Запад в целом) действительно очень сильно снизили себестоимость разного рода альтернативных источников энергии. Из чего следует: с бензином собрались прощаться весьма основательно. И после веков «пара и электричества», «бензина и электричества», «газа и электричества» грядёт век электричества как такового: главной, основной, универсальной формы энергии, добываемой любым возможным способом.
Заметим: вопрос имеет принципиальный характер. То есть дело не в экономии и даже не в экономике как таковой. Экономика – служанка, а вообще-то просто раба политики. Чтобы не ходить далеко за примером: в России, нефтедобывающей стране, полностью и абсолютно зависящей от этой чёрной жидкости, цена бензина вообще не связана с ценой нефти. Недавно нефть подешевела – а бензинчик подорожал. Это как? А вот так: цена самой нефти составляет лишь 5 % от цены бензина. Зато 60 % цены – налоги (акциз и НДПИ), остальное – расходы нефтеперерабатывающих заводов, транспортировка и накрутка розничных сетей. При этом нефтепераработка у нас убогая, а главное – советских времён (наши нефтяные олигархи не вкладывались ни в какие производства: власть же не требовала), так что всё там разваливается, от чего переработка дорожает. Налоги, опять же, поднимаются. И, наконец, мать-инфляция, с которой на самом деле и связана цена на бензинчик. В общем, вы поняли, да? И чтобы не разражаться сразу же проклятиями по адресу этой страны: в Западной Европе система примерно такая же. А вот в США цена бензина прямо связана с ценой нефти, потому что там налоги и всё прочее составляют процентов пятнадцать от цены бензина. Почему? Политики так решили. «Вот так и во всём».
Теперь немного об электричестве. Цена на него сейчас менее «политизирована» и составляет где-то от 8 до 20 центов (4–12 рублей) за киловатт. В России, как нетрудно догадаться, электричество стоит сущие копейки на Кавказе, причём счастливые местные не платят и эти копейки (такое уж волшебное место Кавказ, там никто ни за что не платит, зато живут дай Аллах всякому), зато бездуховные москвичи платят 5,38 рублей за киловатт в доме с газовыми плитами и 3,77 в доме с электроплитами. И это не самое дорогое электричество, на Чукотке оно существенно дороже… Но не суть. В Европе электричество несколько дороже. А вот Америка последовательно и неуклонно снижала стоимость киловатта. Впрочем, теперь она может на время подрасти – в связи с готовящимся переходом на э