— Так вы говорите, что и здесь ходили, разнюхивали?
— Конечно, ходили, и не далее, как в пятницу.
— В пятницу? — Ханка была заинтригована. — Ведь это за день до субботы, когда все произошло!
— В пятницу, золотая моя. Я убиралась, как сегодня. Слышу звонок. Подошла к двери, открыла. Смотрю, стоят две девчушки. Очень вежливые! Сделали реверанс и говорят: «Может, у вас есть бутылки или макулатура, либо апельсиновые корки». А у пана инженера всегда на стуле в кабинете лежат старые газеты, целая куча, которые никому не нужны. Ну я их и принесла. Они вежливо поблагодарили и пошли. А я дальше убираюсь. Потом приходит хозяйка и говорит: «Пани Мария, что это за газеты перед нашей дверью?» Вообразите себе, панна Ханя, что эти соплячки, как только я закрыла дверь, бросили всю макулатуру у порога. Зачем же они приходили, если не вынюхивать?
— А как они выглядели?
— Обычно, как все дети. Обеим было лет по двенадцать. Одна высокая, а другая пониже.
— С непокрытыми головами? Блондинки или брюнетки?
— Я больно–то к ним не приглядывалась. Вроде было что–то у них на голове. Эта высокая была в зеленом пальто, а другая — не помню.
Ханка попыталась вытянуть из своей собеседницы еще какие–либо подробности, касающиеся визита двух девчушек, но это не дало никакого результата, поэтому она сменила тему.
— У вас теперь много работы, — заметила она.
— Работы всегда много. А пани инженерова любит, чтобы все блестело, как зеркало.
— Этот бандит, говорят, все повыкидывал из шкафов и ящиков?
— Все, золотая моя. Все искал эти деньги. А нашел их в книжках у пана инженера в кабинете. Показать вам?
— Не знаю, может быть, пан инженер рассердится?
— На что сердиться? Ведь вы здесь как своя. Столько лет приходите или позвонить, или телевизор посмотреть.
Уборщица открыла дверь в кабинет. Книги уже находились на стеллажах. Бумаги были сложены в стол, который носил явные следы взлома топором.
— Тут были деньги, — Мария Попела показала на книжки, стоящие не левом стеллаже. — Но ту книгу, где они были спрятаны, милиция забрала с собой. Такая потеря. Пан инженер говорил, что восемьдесят тысяч!
Ханка еще несколько минут слушала рассказ Попелы. Но, видя, что ничего нового. больше не узнает, попрощалась, чтобы через минуту позвонить в квартиру Дублов, живущих напротив.
Дверь открыл сам хозяин.
— Здравствуйте, панна Ханечка! Чем могу служить?
— У меня такое глупое дело. В пятницу две девчушки собирали макулатуру. Мама дала им разные газеты, но не заметила что среди них был мой учебник, он, конечно, недорогой, но я не могу его достать. Я ищу тех девочек, чтобы узнать, что они, сделали с макулатурой. Может быть, мне удастся отыскать мою книжку. К сожалению, я их не знаю. Может быть, кто–то из вас знает их адрес?
— Прошу вас войти. Сейчас узнаем, — и пан Дубель позвал дочь.
В дверях появилась молодая симпатичная девушка немного моложе Ханки. Они были хорошо знакомы, потому что ходили в одну и ту же школу, только Ханка на два класса старше..
— В пятницу у нас были две девчушки, которые собирали макулатуру? — спросил отец. — Они по ошибке взяли учебник панны Ханны.
— Были. Я дала им две бутылки, — сказала Данка.
— Ты их знаешь?
— Они живут где–по поблизости. Я их часто вижу, они крутятся по Бучка и по Ягеллонской. Та которая повыше, носит зеленый плащ, ее зовут Ирка. По–моему, она ходит в нашу школу. Я встречала ее когда–то около спортплощадки.
Врублевская зашла во все квартиры на этой лестничной клетке. Девочки везде звонили и просили старые газеты, бутылки, апельсиновые корки. В трех квартирах повторилась та же история, что и в квартире Легатов. Получив макулатуру, девочки бросали ее возле дверей.
— Но я эту соплячку еще встречу, — заявила пани Сосновская. — Человек собирает, складывает, еще им веревкой обвязывает, а они все бросили на пол.
— Вы ее знаете?
— Знать не знаю, но не раз видела старшую, когда она выходила из дома на Ягеллонской. Из того дома, где комиссионный.
На Ягеллонской недалеко от этого дома жил Ясь. А Кристина занималась отрядом харцеров [2], в их бывшей школе. И могла под благовидным предлогом узнать в канцелярии фамилию девочки, которую зовут Ирка, которая ходит в зеленом плаще и живет в доме, где находится комиссионный. Полные энтузиазма Ясь и Кристина собирались заняться этим на следующий день. Ясь обещал, что около восьми утра будет ждать около дома, когда эта девочка выйдет из дома, и проследит ее до школы, чтобы убедиться, что она учится именно там.
Присутствуя на похоронах, Ханка задумалась, верно ли, что убийца всегда возвращается на место преступления или участвует в похоронах своей жертвы. Пани Росиньску в последний путь провожали ближайшие родственники, немного соседей из дома на Бучка и приехавшие из Голенова коллеги. Возвращаясь на трамвае домой, Ханка еще раз выслушала из уст Марии Попелы всю историю преступления, не исключая сосисок с макаронами. С удивлением она обнаружила, что водопроводчик, высокий блондин, который постоянно ремонтировал в их доме санитарное оборудование, является мужем пани Попелы. Девушка знала как водопроводчика, так и уборщицу уже около пяти лет, но никогда не видела их вместе, кроме как на похоронах несчастной учительницы. Но как Ханке, так и мужу уборщицы почти не удалось вставить ни слова в монолог болтливой женщины.
Крыся и Ясь уже нетерпеливо ждали Ханку.
Кристина гордо положила перед ней листок бумаги, на котором было написано:
«Ирена Бялас. Отец Хенрик. Работает на верфи «Вулкан».
Ясь доложил, как он утром проследил девочку до самой школы и даже заметил, в какой класс она вошла.
Имея эти данные, Крыся без труда узнала в канцелярии школы остальное.
Сделала это под предлогом, что Ирка хочет записаться в отряд харцеров.
— Бяласовна харцерка? — удивилась секретарша, пани Ядвига. — Это же самый отъявленный в школе хулиган в юбке. Месяца не проходит, чтобы ее родителей не вызывали в школу. В последнее время я слышала, она таскается вместе с другой такой же подружкой по квартирам и побирается.
— Они вроде собирают макулатуру, — сказала Крыся.
— Да уж. Еще никогда ни одной газеты она не принесла в школу. Не верьте в это. Того и гляди, начнет воровать.
— Именно поэтому мы и хотим обратить на нее внимание, — Крыся в самом деле решила заняться Иркой. Может быть, ее еще удастся спасти.
— Что ж, желаю успеха, — с сомнением сказала пани Ядвига.
Ровно в три часа Ханка Врублевская гордо вошла в комнату поручника Романа Видерского.
— Приветствую моего нового сотрудника, — этими словами встретил ее офицер. — Как дела? Вы уже знаете имя и все данные о преступнике? По вашему лицу вижу, что это так.
— Сейчас вы перестанете смеяться, пан поручник. Как только выслушаете мой рапорт. Я не прихожу с пустыми руками.
Поручник не прерывал рассказа девушки, даже попросил ее повторить некоторые подробности еще раз, чтобы поточнее записать их. Похвалил Ханку за оперативность и попросил о дальнейшем сотрудничестве. Сказал, что будет ждать ее на следующий день в это же время.
Сразу после ухода девушки он позвонил прокурору, чтобы предупредить его, что придет с новыми сведениями. И уже в прокуратуре повторил рассказ студентки.
— Да, это первоклассное сообщение, — признал прокурор. — Несомненно, убийца действовал наверняка и должен был вначале провести подробную разведку территории. Две хитрые девчушки вполне могли подойти для этой роли. Никто их ни в чем не заподозрил, они всюду могли зайти, не обращая на себя особого внимания, все услышать. Я знаю из собственной практики, что преступники часто пользуются детьми для подобных целей.
— Это возможно, тем более что отец одной из девочек работает на той же верфи, что и инженер Легат. Он мог услышать там о продаже автомобиля и наличности, хранящейся в доме.
— Возможно, это слишком далеко идущий вывод, — прокурор был более осторожен в своих подозрениях. — Если эта паненка действительно такая, как охарактеризовали ее в школе, она, скорее, работала для какого–то случайного типа. Во всяком случае, этот след надо внимательно изучить. Эта студентка тоже ловкая особа. Действуя самостоятельно, она сумела не только вытянуть из уборщицы сведения, о которых мы не знали, но и нашла эту девчонку.
— Они все живут в этом районе, все знакомы. Хотя Ханка этого не говорила, но я уверен, что она воспользовалась помощью и других молодых людей.
— Для нас это не имеет значения, поручник.
— Почему же все–таки девочки оставляли макулатуру на лестнице? Это было с их стороны непредусмотрительно!
— Не забывайте, поручник, что речь идет о детях, Тот, кто это поручил им, не мог предусмотреть всего, поэтому не сказал им, что макулатуру они должны выбросить где–нибудь подальше, а они предпочли избавиться от нее сразу. Взрослый человек этого бы не сделал, он бы взял бумагу с собой, и тогда пани Попела не обратила бы на это никакого внимания, и мы ничего бы об этом не знали. Тем хуже для них и лучше для нас. А как там искорки?
— Какие искорки?
— Вы говорили синие, а может быть, и золотые!
— Эх, пан прокурор, хорошо смеется тот, кто смеется последним.
— Вижу, пан поручник, что вы что–то еще прячете в рукаве. Я не ошибаюсь?
— Быть может, — сказал поручник и сделал таинственное лицо, — Мы тоже не спим, пан прокурор, не ждем информации, которую для нас добудут сыщики–любители. Можем тоже похвалиться если не успехом, то хотя бы намеком на него.
— Еще какой–то след, кроме этих двух девочек?
— Вроде бы иной, но связанный с той же самой особой, с Ханкой Врублевской.
— Так вы и ее подозреваете?
— Ну, это слишком сильно сказано, хотя и этого нельзя исключить.
— Зачем же она пришла в милицию и предложила свою помощь?
— Не знаю, — искренне ответил поручник. — Во всяком случае, согласно вашему распоряжению мы ведем расследование по всем возможным направлениям.