Восстановительные работы продолжались весь следующий день. Вечером во вторник Хейдену позвонил его заместитель Роберт Стивенс, который доложил, что, по его мнению, проблема решается неправильно, поэтому надо было начать все заново. Хейден, скрепя сердце, был вынужден согласиться.
К этому времени у Хейдена возникла новая проблема: адресаты информационных сводок «проголодались» и выразили недовольство по поводу отсутствия привычной ежедневной порции чужих секретов, которые им регулярно поставляло АНБ. Хейден поручил другому своему заместителю Барбаре
Макнамара связаться с коллегами из английского Центра правительственной связи, чтобы те помогли восполнить пробелы в разведывательной информации, которые образовались из-за отказа компьютерного оборудования в АНБ.
В пятницу 28 января 2000 года АНБ вышло из коматозного состояния, в котором пребывало с понедельника, и возобновило работу в нормальном режиме. Все эти три с половиной дня комы в АНБ продолжал поступать перехват со спутников, который накапливался, но не обрабатывался. Поэтому понадобилось еще от 8 до 12 часов, чтобы проанализировать накопленный перехват.
12 апреля 2000 года Хейден был приглашен для дачи показаний на открытое заседание комитета по делам разведки американского конгресса. Подобное случалось не часто. Последний раз это произошло примерно четверть века назад, когда директор АНБ Лью Аллен беспрестанно ерзал в свидетельском кресле, отвечая на вопросы конгрессменов о незаконной слежке за американскими гражданами со стороны АНБ. Хейден не хотел, чтобы с ним произошло то же, что и с Алленом. Поэтому с момента прихода на пост директора АНБ он старательно следил, чтобы гигантское подслушивающее ухо его агентства не было направлено в сторону американских граждан. И это Хейдену почти удалось: в начале 2000 года в АНБ прослушивали не тысячи американцев, как утверждалось в средствах массовой информации, а всего лишь трех.
Председатель комитета по делам разведки Портер Госс начал заседание с шутки: «Существуют опасения, что сотрудники АНБ проводят свои операции в обстановке строжайшей секретности безо всякого надлежащего надзора или законодательных ограничений, призванных обеспечить контроль за их поведением. Эти опасения нашли выражение в фильме «Враг государства», вышедшем недавно на экраны. При просмотре фильма у меня просто дух захватывало! Учитывая, что персонаж, который изображает меня, погибает в самом начале, хочу подчеркнуть, что события в фильме являются вымышленными, и нам бы хотелось, чтобы и впредь они не имели ничего общего с реальной жизнью».
Далее Госс пояснил членам комитета, зачем они собрались на заседание: «В 1978 году конгресс принял в отношении АНБ и других разведывательных ведомств «Закон о надзоре за внешней разведкой», поскольку АНБ было уличено в том, что в 60-е и 70-е годы занималось электронной слежкой за всеми без разбору гражданами США. Это плохо. Этим АНБ заниматься не следовало».
Когда слово для выступления было предоставлено Хейдену, тот немедленно занял оборонительную позицию: «Я пришел сюда, чтобы заявить, что законы и распоряжения, нас касающиеся, во-первых, неукоснительно соблюдаются, а во-вторых, являются вполне достаточными для решения поставленных перед нами задач без ущемления прав американцев, гарантированных конституцией… Законодательство требует от нас сделать все возможное, чтобы не нарушать право американских граждан на частную жизнь даже при сборе разведывательной информации».
Затем Хейден перешел к обвинениям в адрес АНБ со стороны американских средств массовой информации в незаконной слежке за американцами. Ключевым моментом здесь, по его мнению, было само понятие «американец»: «У себя в агентстве мы нередко говорим, что защищаем права американцев. Разрешите мне рассказать более подробно, кого мы считаем американцем… Американец— это американский гражданин, где бы он не находился. Американцем также является любой иностранный гражданин, проживающий в США… Если, пока мы с вами тут заседаем, Усама Бен-Ладен перейдет по Мосту мира из Канады в США, он тут же станет американцем. И в моем агентстве должны будут соблюдаться его права, гарантирующие ему защиту от незаконной слежки в полном соответствии с конституцией».
Хейден намеренно или без умысла вводил своих слушателей в заблуждение. У них создавалось обманчивое впечатление о том, как была организована слежка в АНБ. Получалось, что «слухачи» из АНБ сняли бы наушники, через которые прослушивали Бен-Ладена, в ту же самую секунду, как нога Бен-Ладен ступила бы на территорию США. Ни тут-то было! На самом деле, как слушали, так и продолжали бы слушать. Просто пока Бен-Ладен был иностранцем и находился за рубежом (например, в Канаде), никаких законодательных ограничений на его прослушку у АНБ не было. А после прибытия в США у АНБ было право прослушивать Бен-Ладена еще в течение 2 дней безо всякого ордера. Ясно, что у АНБ не возникло бы никаких проблем с получением ордера на дальнейшее прослушивание Бен-Ладена, поскольку он возглавлял крупнейшую террористическую организацию.
Еще одной деликатной областью, которую затронул Хейден в своем выступлении, являлся доступ к информации о соединениях абонентов, которая хранилась у операторов связи: «Данные, которые указываются в телефонных счетах, если они касаются американца, для АНБ недоступны. Они охраняются законом».
В заключение Хейден остановился на лазейке в действующем законодательстве, которой при желании могло воспользоваться АНБ. Даже если у АНБ не было легальных полномочий организовать собственную слежку за каким-то объектом, оно могло было прибегнуть к помощи соответствующих спецслужб стран-союзниц США (например, Англии или Канады), которые затем передавали бы накопленную информацию в АНБ. По этому поводу Хейден заявил следующее: «Согласно президентскому указу, нам запрещено просить других сделать то, что по американскому законодательству мы не можем сделать сами».
«паутинка»
Ричард Тейлор пришел на работу в АНБ в 1974 году после окончания военно-воздушной академии. В 1997 году он был назначен заместителем директора АНБ. Вступив в должность, он первым делом составил докладную записку на имя директора, в которой изложил свой подход к решению проблем агентства: «Наиболее важным вопросом для нас является реформирование нашей системы контроля и руководства». А затем, по мнению Тейлора, необходимо было взяться за совершенствование отношений со стратегическими союзниками США.
Тейлор выразил неудовольствие по поводу положения дел, при котором АНБ оставило своих союзников далеко позади в том, что касалось технологий и масштабов проводимых операций. В своей докладной записке Тейлор написал: «США выступают в качестве лидера, как в технологической области, так и по степени своей боеготовности, и должны способствовать тому, чтобы наши партнеры от нас далеко не отставали». Тейлор считал, что если этого не сделать, то через некоторое время США «рисковали лишиться всякой поддержки союзников». И наконец, поскольку успех операций АНБ в значительной степени зависел от получения тайного доступа к иностранным компьютерам, необходимо было поддерживать самые тесные отношения с ЦРУ.
Еще до прихода Хейдена в АНБ Тейлор задумался над проблемой чрезмерного объема перехвата, поступавшего в АНБ. Известно, что 1990-е годы количество и суммарный объем сообщений, отправляемых по сетям с коммутацией пакетов, превысили аналогичные показатели в традиционных системах связи. Количество мобильных телефонов выросло с 16 миллионов до 741 миллиона, число пользователей интернета — с 4 миллионов до 361 миллиона. Было проложено больше линий кабельной связи, чем за всю предыдущую историю человечества. Годовой телефонный трафик возрос с 38 миллиардов минут до 100 миллиардов. В то же время штат АНБ сократился более чем на треть.
С подачи Тейлора в АНБ было положено начало проекту под названием «Паутинка», целью которого было создание сложных цифровых фильтров для просеивания потока перехваченных сообщений. Такие фильтры должны были отбирать только информацию, представлявшую оперативный интерес, а остальную — отбрасывать за ненадобностью.
Но помимо перехвата и просеивания сообщений, циркулировавших внутри зарубежных стран или между ними, проект «Паутинка» предоставлял уникальную возможность заниматься слежкой за американцами на вполне легальной основе. Американское законодательство запрещало перехват любых сообщений, отправитель или адресат которых находился на территории США, без соответствующего судебного ордера. Однако, чтобы получить судебный ордер, нужно было сначала обосновать необходимость его получения. А чтобы это сделать, требовалось перехватить сообщение, хотя бы для того, чтобы понять, кому оно адресовано и кем отправлено. Получался замкнутый круг.
Тейлор предложил автоматически шифровать смысловую часть сообщений, которые приходили в США или отправлялись оттуда. Про сообщения было бы известно только, кому они были предназначены и кто их послал. В дополнение к шифрованию проект «Паутинка» предусматривал строгий аудит действий аналитиков для того, чтобы в отсутствие судебного ордера они не знакомились с содержанием перехваченных сообщений американцев.
С помощью «Паутинки» АНБ могло бы отслеживать местонахождение отправителей и получателей сообщений, не имея доступа к самим сообщениям. И если, например, оказывалось, что из города Сана в Йемене на определенный номер в городе Сан-Диего в США слишком часто поступали телефонные звонки, то у АНБ появились бы все основания обратиться за ордером, чтобы прослушать разговоры, которые велись по телефону между Сана и Сан-Диего.
Проект «Паутинка» был уже на стадии практической реализации, когда на пост директора АНБ пришел Хейден. По совету юристов он сначала стал противиться продолжению работ по проекту «Паутинка», а осенью 2000 года принял окончательное решение о его закрытии.
Предостережение
В октябре 2000 года судебная комиссия по надзору за внешней разведкой выявила более ста неправильно оформленных заявок на получение ордера для установления электронной слежки за подозреваемыми. Большинство этих заявок было подано агентами ФБР. Ошибки в основном были связаны с утаиванием и искажением информации, имевшей отношение к делу. А еще выяснилось, что одни и те же агенты ФБР попеременно работали то над криминальными, то контрразведывательными делами. Это было строжайше запрещено. И вот почему.