Насчёт гостей Леся была полностью согласна. Но мысль, что они с Виктором Валериевичем остались вдвоём в запертом особняке, неожиданно пощекотала нервы.
– Давайте уже, Чистякова, ведите, наконец-то на кухню, – скомандовал Шевцов, слегка улыбнувшись на слове «кухня». Как Алеся его понимала. У самой давно живот сводило от голода.
– Хорошо. Только, Виктор Валериевич, дайте мне полчаса или лучше час.
Улыбка в момент сползла с физиономии босса.
– Я ещё так и не успела переодеться, – объяснила Алеся, скользнув взглядом по своим блёсткам.
– Кто вам виноват? Нет уж, Чистякова, никаких полчаса. Ваши попытки переодеться слишком травмоопасны для третьих лиц. Я хочу сначала поесть, прежде чем спускать очередного вашего ухажёра с лестницы.
Ну, во-первых, не Алесиного, а Мелиссиного, а во-вторых, не ухажёра, а друга. Виктор Валериевич, что, так и не поверил, что между танцорами не было любовной связи? Однако произносить вслух эти свои возражения Алеся не стала. Она же неспроста сказала Витольду, что лучше в клетку к тигру войдёт, чем будет специально злить Шевцова. Он и так-то, по словам девочек из бухгалтерии, неандерталец, а уж когда голодный...
Алеся скинула босоножки. Уж от этого-то орудия пыток она не откажет себе в удовольствии избавиться. Деревянный пол достаточно тёплый, чтобы шлёпать по нему босиком. Ну а что касается платья… Что тут поделать? Поужинает в нём. Шевцов всё равно уже имел возможность рассмотреть наряд во всех ракурсах. Да и вообще, Алеся не в его вкусе.
– Хорошо, идёмте, – она направилась к одной из дверей, которая вела в широкий коридор.
Коридор был плотно заставлен кадками с растениями – создавалось впечатление, что маршируешь по лесной дороге. Лорд Эдвард, судя по всему, большой любитель зелени.
Третья дверь слева открывала вход на кухню. Кухня, как и все остальные помещения этого симпатичного особняка, обладала панорамными окнами от пола до потолка и была затоплена тёплым золотым светом клонящегося к закату солнца. Красота! Прозрачная перегородка с раздвижными дверями делила пространство на две части: техническую зону, где можно было готовить еду, и зону, где эту еду предполагалось принимать.
Первым делом Алеся двинулась к мойке. Виктор Валериевич чинно занял за ней очередь на мытьё рук. После гигиенической процедуры, оба принялись исследовать шкафчики.
– Ищем что-то существенное, – скомандовал Шевцов. – Мясное, – уточнил он, видимо, решив, что для Алеси и лист салата может оказаться вполне себе питательным ужином.
Нет, на лист салата она и сама сейчас не согласилась бы. Сутки на двух глотках чая и без того благотворно сказались на её фигуре. Теперь можно позволить себе и более калорийное удовольствие.
Один из шкафчиков оказался холодильником. Как Алеся и подозревала, он был забит продуктами и готовыми блюдами.
– Виктор Валериевич, я тут жаркое обнаружила, – она достала довольно объёмистую посудину, в которой красовался румяный со всех боков кусок мяса.
В глазах Шевцова вспыхнул восторг не меньше, чем когда удалось подписать контракт с корейцами.
– Тут и овощи есть, – Алеся извлекла миску со свежими мясистыми помидорами и пупырчатыми огурчиками. – Только хлеба не нашла.
– Хлеб в хлебнице, – Виктор Валериевич кивнул в сторону небольшого шкафчика, а затем с видом фокусника, достающего из шляпы кролика, извлёк круглую поджаристую буханку.
Отыскав в одном из выдвижных ящиков нож, Шевцов принялся нарезать свою добычу. Хлеб оказался упругим, ноздрястым, с хрустящей корочкой, и умопомрачительно пах, будто только из печи. Ни мясо, ни овощи, не вызвали у Алеси такого непреодолимого желания утянуть кусочек, как это румяное совершенство. Вот теперь она по-настоящему ощутила, насколько сильно проголодалась.
Пока они с боссом накрывали на стол, за окнами начали сгущаться сумерки. Тёмно-синие, густые, тихие, такие бывают только в сосновом бору. Виктор Валериевич зажёг лампу, которая свисала с потолка на длинной ножке ровно над столом. Её мягкий свет брал в фокус только стоящие на столе тарелки со снедью, а всё остальное оставлял в полутьме.
Какая-то нереальная получилась картинка перед глазами: столик на двоих, томные сумерки за окном, интимный свет – будто Алеся попала на романтический ужин в дорогом отеле. Ещё и Шевцов масла в огонь подлил. Весь в этой своей гардемариновской шёлковой рубахе, пахнущей свежестью и морем, подошёл и отодвинул для неё стул. Она, конечно, понимала, что это он на автомате, но всё равно смутилась.
Видели бы её сейчас девчонки с работы – обзавидовались бы. Особенно Ниночка из бухгалтерии. Она ведь мечтала как-нибудь разделить трапезу с Виктором Валериевичем. Не перекус там какой-нибудь, а солидный такой приём пищи. У неё целая теория на этот счёт была.
– Чтобы захомутать мужика, нужно с ним вместе отобедать, ну или там отужинать, не важно. Главное, чтобы он был в этот момент ну очень голодный, – объясняла она. – Тогда у него на подкорке запишется, что с этой девушкой связано неземное удовольствие. И он неосознанно начнёт к ней тянуться.
Если верить теории Ниночки, то у Виктора Валериевича в этот момент подкорка подвергалась очень активной записи, потому как аппетит у него, невооруженным глазом было видно, – зверский. Нет, Шевцов, конечно, не набросился на еду с этикетом первобытного человека – сидел, чинненько так пилил мясо ножичком. Но Алеся видела, как он щурится от удовольствия, когда это мясо жуёт.
Однако при всём уважении к Ниночке, в её теорию Леся не верила. Не настолько мужчины примитивные существа, хотя, конечно, некоторые отдельные индивиды и не очень-то далеко от неандертальцев ушли.
И как бы в доказательство мыслей о неандертальце Виктор Валериевич вдруг нарушил миролюбивую атмосферу ужина неожиданной репликой:
– Ну, Чистякова, теперь рассказывайте.
И такая интонация вкрадчивая, как у следователя, который предлагает преступнику написать явку с повинной.
– Ч-что рассказывать? – Алеся схватилась за бокал с соком.
– Всё рассказывайте, – пространно ответил Шевцов, ещё больше вводя в замешательство. – Вы же понимаете, что мы здесь не просто так. Мы здесь из-за вас.
– Почему из-за меня?
– У меня есть причины так думать.
Алеся даже не знала, то ли ей польстило, что босс придет её персоне такое большое значение, то ли возмутило. Наверно, всё-таки возмутило.
– Я ни при чём. Скорее, мы здесь из-за вас. Ведь профессор Брайон вас пригласил на беседу, а не меня. Я, вообще, оказалась там, можно сказать, случайно.
Аргумент был проигнорирован.
– Вспомните всё, что с вами происходило в последнее время, – Виктор Валериевич взял салатник и добавил Алесе на тарелку несколько ломтиков свежих овощей. – Не было чего-то необычного? – Вдогонку к овощам был отправлен и ломоть мяса.
Ну вот что за гастрономический допрос с пристрастием?
– Да нет. Всё как обычно: работа, дом, работа, дом.
– А этот ваш чаевед? – со скептичным прищуром осведомился босс.
Алеся сначала даже не поняла о ком речь, пока не вспомнила, что уже успела рассказать Шевцову о бывшем парне, который работал менеджером в чайной компании. Слово «бывший» Алеся, правда, опустила. И теперь Шевцов думает, что она встречалась с Димасиком последние месяцы.
– А при чём тут мой парень?
– Ну как же? Он ведь спец по чаям, а мы здесь как раз оказались после того, как чайка отведали.
Алеся была на сто процентов уверена, что Димасик к этому руку не прикладывал – ему давно до Леси нет дела. И потом, у профессора Брайона, наверняка, своих рецептов снотворных чаёв хватает. Стал бы он брать в сообщники какого-то мелкого сошку?
– Виктор Валериевич, почему вы думаете, что это кто-то из нас виноват в том, что мы здесь. Может, наоборот, дело в двойниках? Может, это они понадобились для чего-то Брайону, вот он и устроил обмен?
Шевцов отправил в рот последний кусочек мяса.
– Может, и из-за них. Надо исследовать дом. Поискать документы, фотографии. Может, отыщутся подсказки? Но мне всё-таки кажется, что дело не в двойниках, а в нас.
Теперь хотя бы было произнесено «в нас», а не «в тебе» – уже прогресс.
Какое-то время они молча пили сок. Алеся смотрела на сумерки за окном, которые сделались насыщено фиолетовыми, бархатистыми, а Виктор Валериевич смотрел на неё. Ощущение нереальности происходящего, разрушенное странным разговором, вернулось. Шевцов и Алеся друг напротив друга и надвигающаяся ночь. Это видение из какой-то другой жизни, другой реальности. Хотя они и есть в другой реальности…
Алеся поднялась, чтобы разрушить наваждение. Начала собирать тарелки.
– Оставьте, – Виктор Валериевич поднялся следом. – Прислуга, которая явится утром, сильно удивиться, если увидит, что кто-то сделал её работу.
Он подошёл, взял из рук посуду и вернул на стол. Без обуви Алеся едва доходила Шевцову до подбородка. Такой большой и крепкий, в шёлковой рубахе, ткань которой хотелось попробовать на ощупь, он был так близко. Она вдруг почему-то запаниковала.
– Ну… тогда я пойду, наконец-то, переоденусь.
Виктор Валериевич чуть помолчал, будто о чём-то раздумывал, потом сделал шаг в сторону.
– Идите. И, да, на случай ухажёров с лестницами, – он улыбнулся. – Имейте в виду, я занял соседнюю спальню и у меня очень хороший слух.
Глава 13. Ответный ход
– Мелисса, – стук в дверь. – Мелисса.
Уже второе утро подряд Алеся просыпалась не так, как все нормальные люди – от звонка будильника, или просто потому, что рассвело, а от непонятных ощущений, которые силилась расшифровать. Что за незнакомый голос, вместо привычного бодренького подвывания Билана, последний хит которого она установила в качестве мелодии будильника? Леся открыла глаза и недоумённо начала наблюдать, как в комнату вплывает милая полненькая девушка в передничке горничной.
– Доброе утро, Мелисса, – вошедшая скрыла смущение улыбкой. – Лорд Эдвард распорядился подать вам кофе.