Надежда убрала наган в сумочку и вздохнула:
— Я и представить себе не могла, что у вас такая замечательная память. Мне казалось, что предыдущие наши знакомства вы благополучно забудете…
— И тогда мной можно будет легко манипулировать?
— В общем, да. Но манипуляция вами — только часть моего плана, как бы только присказка. Теперь слушайте мою правдивую сказку.
Викентий кивнул и аккуратно вернул магический кристалл на стол. Голова перестала болеть, перед глазами не мельтешила сетка из черных мошек… Словом, дипломированный маг готов к труду и обороне.
— Мы действительно встречались с вами раньше, господин Вересаев, — начала девушка. — И я не лгала вам о том, где родилась, где учусь и кто мои близкие…
— Выясню сразу, чтоб не терзаться догадками: ваша бабушка жива? К ней еще водят экскурсии из медколледжей?
— Насчет долгожительства бабушки я солгала. Она давно умерла, когда я еще училась в школе.
— А с кем же вы жили? Откуда у вас появились средства для обучения в платном институте? Кто заботился о вас, стирал вам белье и варил утренний кофе?
— Вы вряд ли поверите, но я заботилась о себе сама. Не надо думать обо мне как об отсталом и вовсе ни на что не способном существе. Я вполне сумела вписаться в ритм одинокой жизни, когда надеешься только на себя, не заводишь друзей — чтобы не принимались лицемерно сочувствовать, не ищешь любви — так как уже знаешь, что воздыхатель будет только изображать страсть, а на самом деле примется подсчитывать квадратные метры унаследованной мной от бабушки квартиры. Мне никто не был нужен рядом. До поры до времени… А средства для жизни и учебы… Я их зарабатывала.
— Каким же образом? — Викентий, задавая вопрос, подумал, что спросил лишнее. Потому что Надежда вскинула голову (волосы упали ей на спину, как штормовая волна — на полосу пляжа) и гордо отчеканила:
— Я подрабатывала в одном модельном агентстве. Сначала. Но там слишком большая конкуренция и не очень высокий заработок. А мне нужно было много денег — столько, сколько требуется для того, чтобы, не думая о завтрашнем дне, покупать себе косметику в лучших магазинах, одеваться у хорошего портного, обедать и ужинать в приличных ресторанах. Через тернии — к звездам! Какими бы эти тернии ни были. И я сумела добиться вакантного места стриптизерши в весьма элитном, солидном клубе. Прежняя стриптизерша в декрет ушла, поэтому я появилась там вовремя. Не могу сказать, что работа стриптизерши мне не нравилась. Я красиво танцевала, красиво обнажалась, и при этом никто из посетителей не кидался на подиум, истекая похотью. Они тоже чувствовали, что мой стриптиз — это искусство.
— Интересные вещи вы мне рассказываете, — покачал головой Викентий. — При наших прежних встречах вы были исключительно скромной студенткой.
— Одно другому не мешает. — Надежда поправила волосы. — Днем я училась, а ближе к полуночи занимала свое место у шеста… Так вот… Однажды, когда я уже отработала программу (как сейчас помню, мне пришлось исполнять нечто вроде африканской охотничьей пляски), ко мне в гримерку вошла женщина, негритянка. Она выглядела довольно молодо и эффектно: макияж, ухоженные руки, шикарный костюм с оторочкой из горностая… Могла бы сойти за Вупи Голдберг, если б не глаза. Глаза у нее были такие старые, усталые и равнодушные, словно она сто веков прожила. И взгляд этих глаз леденил до глубины души. Эта женщина не назвала своего имени, зато обо мне она знала буквально все, например, что я увлекаюсь историей и судьбами разных малых африканских племен. И в этом она предложила мне свою помощь с условием, что я уйду из стриптиза, буду учиться как следует, она засыплет меня деньгами, я стану жить в особняке, а не в бабушкиной квартире…
— Да уж, я этот особнячок помню. Ничего себе особнячок! Особенно второй его этаж…
— Пожалуйста, не перебивайте меня! — Надежда умоляюще сложила руки. — Вы ведь сами хотите все понять!
— Верно. Итак…
— Я оставила стриптиз, закончила Институт практического востоковедения, поступила в магистратуру… Таинственная Вупи Голдберг регулярно снабжала меня средствами, на которые можно было вполне безбедно существовать. В особняке она появлялась редко, оставив мне трех служанок, вы, вероятно, их тоже помните.
— Да.
— Потом, потом… Вупи Голдберг как-то заявилась в особняк и объявила, что будет учить меня основам своего мастерства.
— Колдовства?
— Нет. Это гораздо сильнее всякого колдовства. И куда страшнее. Это… умение, заснув, повелевать своими снами и потом проснуться живым.
— Не понял… А что, можно проснуться мертвым?
— Можно, — серьезно ответила Надежда. — Если сны оказались сильнее вас. Или кто-то во время сна похитил вашу душу и с ее помощью стал управлять вами. Радуйтесь, господин Вересаев, что вы пока просыпаетесь живым.
— Премного благодарен, — ехидно поблагодарил Викентий, но Надежда не уловила иронии в его голосе. Она уставилась куда-то в пространство и монотонно забормотала:
— Потом меня учили. Разному. В одну из наших встреч моя наставница и познакомила меня с Луи. Это было так странно…
— Как?
— Она погрузила меня в сон и отправила мою душу туда — в затерянное племя вибути, где моя душа должна была встретиться с душой Алулу Оа Вамбонга. Я спала и видела сны о том, как гуляю в этом племени, вместе со всеми танцую у костров, мчусь по бурной реке Ойлиайли в узенькой лодке, которую аборигены называют твикс… Забавно, правда? Как печенье… Я купалась в водопадах, бродила по скрытым среди гор лощинам, где росли цветы с листьями, сверкающими, словно жидкое серебро. А потом… Я встретила Алулу. Точнее, его душу, в тот момент находившуюся вне спящего тела своего господина. Душа Алулу была прекрасна, и я поняла, кто он на самом деле, хотя моя наставница мне об этом ни слова не говорила. Алулу Оа Вамбонга носит титул Царя Непопираемой земли. Так что он никакой не принц, как вы изволили язвительно заметить, господин Вересаев.
— Приношу извинения за незнание табели о рангах племени вибути. А что значит — Царь Непопираемой земли? И что это за земля?
— Это одна из священных тайн племени, но мне удалось все узнать.
— Кто бы сомневался.
— Племенем вибути управляют два царя: Царь Смертных и Царь Непопираемой земли. Царь Смертных занимается делами племени, налаживает контакты с цивилизованным миром (не смейтесь, почти в каждой хижине стоит телевизор, а к крышам прикреплены параболические антенны! Правда, аборигены еще не могут пользоваться этими плодами НТР, поскольку поселение племени до сих пор не электрифицировано, этому, по слухам, мешают жрецы, всерьез уверенные, что силой своего чудотворства заставят работать телевизоры лучше, чем электрический ток). Но я, то есть моя душа, наблюдала за тем, как племя движется по пути прогресса: многие женщины-вибути вместо традиционных лепешек из сорго стали делать что-то вроде тостов из кукурузной муки, а из плодов дерева купинаборо выжимали сок, весьма похожий на кокаколу лайт… Впрочем, я отвлеклась. Итак, Царь Непопираемой земли. Он является верховным жрецом племени и хранителем памяти рода. В его подчинении находятся еще семь жрецов, но только он, верховный, имеет право посещать Непопираемую землю. Эта священная земля находится в десятке километров от самого поселения и отделена горным разломом, который набит драгоценными камнями, как… как трубка — табаком. Эти камни племя добывает и отправляет на экспорт, тем и живет.
— Ах вот почему вы так упорно подсовывали мне алмазы в качестве оплаты за услуги! Небось натаскали, пока были на экскурсии в племени?!
Надежда покачала головой:
— Ничего подобного! Как я могла бы забрать драгоценности, если в племя путешествовала только моя душа, а душа, как известно, объект нематериальный и лишена способности управлять или владеть объектами материальными.
— Ну, ваши алмазы на материальные объекты не тянули! — позволил себе скептическую усмешку дипломированный маг. — Потому я их и не брал. Впрочем, это детали. Так что там с Непопираемой землей? Вы ведь и туда проникли наверняка?
— Нет, — вздохнула Надежда. — Там слишком мощные уровни защиты. Но, по рассказам жителей племени, Непопираемая земля называется так потому, что существует вне привычных координат пространства и времени. На нее не может ступить нога обычного человека, и обычная, неподготовленная душа тоже не сумеет туда попасть, потому и называется земля Непопираемой.
— Что-то вроде рая?
— Не знаю, я не бывала в раю.
«Тебя бы туда и не пустили, — подумал Викентий. — За плохое поведение и издевательство над честным магом-шарлатаном. Впрочем, мне, многогрешному, рай тоже не светит».
— Так почему эта Непопираемая земля так важна?
— Жители племени говорят, что удостоившийся попасть на Непопираемую землю способен по своему желанию перекраивать и собственную жизнь, и судьбу целого мира. А Царь этой земли может лишь одним словом повелеть всем земным и даже неземным сокровищам лечь к его ногам.
— Алулу Оа Вамбонга повелел?…
Надежда склонила голову, подперла подбородок рукой:
— Нет. Хотя я, то есть моя душа, убеждала сделать это. Я просила сотворить это чудо ради моей любви к нему, а он…
— Он ответил, что любовь, если она настоящая, не нуждается в дополнительных чудесах, потому что сама по себе — чудо. Так? — проницательно спросил Викентий.
— Практически так, — зло выдохнула Надежда. — Как легко вы догадались, а?! Все вы, мужчины, одинаковы: пальцем не пошевельнете ради того, чтоб любимой девушке доставить удовольствие.
— Это смотря где шевелить, — сорвалось у Викентия, и он тут же об этом пожалел: Надежда, вскинув голову, испепелила его гневным взглядом:
— Вы грубый пошляк! — констатировала она.
— Я вас не держу, — ответил грубый пошляк. — Уйдите от меня с миром. И ищите других путей в вашу Непопираемую землю.
— Извините, — сникла Надежда. — Я погорячилась.
— Я, в общем-то, тоже, — усмехнулся Викентий. — Так что же было дальше?