Впрочем, что действительно умеют делать Силовые Структуры, так это преувеличивать. Свое значение, например. Ведь на самом деле обошлась же Москва в лихие времена войн, нашествий и дефолтов без эльфийской помощи! И сейчас может обойтись. Но эльф, кажется, мыслил иначе и завел такую песню:
Гнев, Силовые Структуры, воспойте эльфийского братства!
Прочь отдалитесь, кимвалы покоя и мира!
Ты, о поющий народ, позабудь свою негу
И вспомяни о военном прекрасном искусстве!
Издавна, эльфы, не знали себе вы подобных
В храбрости и беспощадной к противнику злобе.
Так принимайтесь за бравое дело сраженья
И приступайте бестрепетно…
— Минутку! — испортил бравурную песню Распорядитель. — Мне нужны ваши конкретные предложения, принц.
Принц с минуту побренчал на арфе нечто свинговое, а потом просто, без стихов, сказал:
— Будем бить.
— Вот и ладушки! — обрадовался оборотень. — Пришли к консенсусу. А детали можно и после заседания обговорить. Эльф, ты молоток! Распорядитель, давай распускай собрание!
— Полковник, вы мне не указывайте. — В голосе Распорядителя зазвенела сталь. — У нас еще не все выступили. Девица от ведьм, как вас там…
— Марья Белинская.
— Ведьмы поручили вам что-нибудь передать собранию Высоких Лиц?
— Да. — Произошло некоторое шевеление, и Марья чуть не силой выпихнула на общее обозрение неприглашенного чернокожего колдуна. — Вот его.
Колдун улыбнулся и погладил леопардовую шкуру.
— Как это понять? — возмутился Распорядитель. — Вы, ведьмы, всегда отличались оригинальностью, но чтоб докатиться до такого… Вы что, не понимаете всей серьезности ситуации?!
— Понимаем, — спокойно ответила Марья. — Поэтому Сото здесь. Кстати, обращение к нему Великий Колдун Огня является вполне официальным и должно употребляться всеми, кто не связан с Сото родственными или иными узами. Сото, скажи им всем!..
— Мое племя… — заговорил колдун, и в воздухе словно зазвучали незримые колокольчики, защебетали птицы, вторя шелковым голосам флейт и морских приливов. — Мое племя не молится тем богам, которых почитает племя вибути. И наше колдовство не сравнится с колдовством их жрецов, ибо мы почитаем делом гнусным оживлять мертвых для работ на плантациях, вторгаться в сны людей и управлять через сны их душами. Но если я, Великий Колдун Огня, не молюсь богам вибути и не использую их колдовских ритуалов, это не значит, что я их не знаю.
— Сото, ты так витиевато говоришь, что аудитория тебя не понимает. Это же тебе не совет племени мошешобо. Ты попроще, подоступней излагай!
— Молчи, мвана.
— Молчу. А ты все ж таки упрости вводную. Народ и так скис.
Великий Колдун Огня, ухмыляясь, пальцем погрозил Марье Белинской, мол, не лезь, мвана, когда нгуни речь толкает. И продолжил:
— Я знаю их колдовство. Змеи не пришли бы в Москву, если б не появился Призывающий.
— Это понятно, — нетерпеливо втерся Распорядитель.
— Кто Призывающий — вы знаете.
— Надежда Абрикосова, — буркнул полковник. — А Лупомбомба — ее наставница и подельница. Только тогда надо говорить — Призывающие. Их же двое.
— Нет, — покачал головой Сото, — одна.
Было тихо, поэтому все сразу обратили внимание на горестный вскрик никем не замечаемой доселе Элпфис.
— Да. — Великий Колдун Огня обратил на нее свой взор. — Та, что отказалась от тебя, соединилась с ипостасью и плотью черной колдуньи, которую прокляли и боги и люди. Поэтому Призывающий — один.
— Но их видели, как бы это сказать, отделенными друг от друга, — пробормотал сбитый с толку Распорядитель.
— Надо иметь не только плотское зрение, — отрезал колдун.
— Хорошо. Но чем грозит нам такое объединение?
— Неужели вы не понимаете?! — отчаянно закричала Элпфис. — Они одно целое — они непобедимы!
— Женщина, не перебивай речь нгуни. Когда будет твой час, тогда и заговоришь, — величественно потребовал колдун. — Хотя слова твои правильны. Их единство дает им силы противостоять любой борьбе. Поэтому они непобедимы и стремятся к своей цели. Змеи лишь расчищают им путь.
— Что ж, мы уничтожим змей, — быстро сказал полковник Базальт, а дракон Павлов подтверждающее кивнул.
— И тогда эти «две-в-одной» лишатся силовой поддержки и попадут в руки Силовых Структур, — закончил вампир Кочевряжский. — Опаньки, как говорится у людей.
— Нет. — Великий Колдун Огня покачал головой. — Думать так — большая ошибка. Вы здесь обсуждали тактику и стратегию войны, вы говорили об уничтожении ползучих тварей, но никто из вас не подумал вот о чем: а нет ли другого способа избавиться от них?
— Ой, вот только не надо рассказывать нам тут сказку про Крысолова из Гамельна на новый лад! Мол, найдется тот, кто уведет змей, и тогда наступит тишь и благодать… — завозникал дракон.
Колдун даже не заметил этого детского лепета:
— Тот, кто уведет змей, существует.
— Кто же это?
— Царица Аганри. Истинная богиня и повелительница змей.
Воцарилось недолгое молчание. Потом полковник Базальт сказал, откашлявшись:
— Царица — это, конечно, хорошо. Даже замечательно. В самом деле, пусть приходит и забирает всю свою ползучую компанию из столицы. А мы ей за это медаль дадим. Или грамоту. Почетную.
— В разговорах о Царице Аганри шутки неуместны, господин полковник, — отбрил оборотня Сото.
— Пардон, хотел как лучше, а получился артобстрел, — комично развел руками полковник. — Так почему Царица не приходит и не забирает змей?
— Она заперта, — лаконично пояснил Сото. — Но я знаю, как снять заклятие и освободить Царицу.
— Только это опасно, — добавила Марья Белинская. — Царица Аганри, конечно, заберет своих змей, ведь по легендам вибути все змеи — ее дети. Но это не означает, что Царица настроена делать исключительно добрые дела. Нет гарантии, что она не захочет погостить год-другой в Москве. Вместе с детьми. А потом уйдет, оставив после себя руины…
— Договориться с Царицей — мое дело, — строго сказал Сото.
— А если она тебя не послушает? Если, вырвавшись с твоей помощью из плена, куда ее засунула Надежда-Озулия, она, во-первых, уничтожит своих (свою) оппонентку, а потом призовет змей уже своим Гласом и повелит им воцариться прямо посреди Кремля?!
— Она послушает меня, Маша. В отличие от тебя, не слушающей меня никогда. Царица Аганри мне должна.
— В карты, что ль, когда проигралась? — хихикнула Марья Белинская. Видно, что-то давнее ей на ум пришло.
— Нет. В метании молний. Я метнул больше и дальше. Она проиграла, и за ней — невыплаченный долг.
— А если она его не захочет отдавать? И вообще плюнет на тебя и все Силовые Структуры московские, да и скажет: «Пошли все вон, я тут начальница!»…
— Такого не будет. Царица отдаст мне долг тем, что выполнит мою волю. Таковы условия. Если она не соблюдет условий, ее покинут все силы. Она станет песком и пеплом у моих ног.
— Лихо закручено, — пробормотал полковник Базальт.
— Так что же мы решили? — нервничал Распорядитель. — Змей уже не отстреливаем, напалмом не выжигаем? А с безопасностью мирного населения как быть, покуда Царица не явится?
— Змей надо заклинать. Заклинание я потом напишу, — просто сказал Великий Колдун Огня. — Будете его читать над большими скоплениями тварей.
— А поможет?
— Поможет. — Уверенность колдуна была просто непробиваемая.
Распорядитель звякнул в гонг:
— Изменение решения! Учтите все! — А затем обратился к Сото: — Сколько времени вам потребуется, чтобы связаться с этой Царицей?
— Минута или вечность, — усмехнулся колдун. — Царица заперта не в человеческой реальности. И даже не в вашей. Она — к каком-то из снов Надежды-Озулии. Нужно просто отыскать этот сон.
— Сон не видеокассета, чтоб его посмотреть, поставить на полку, а потом снова доставать для вторичного просмотра! — вскинулся Павлов.
— Тем не менее то, что делает со своими и даже чужими снами Надежда-Озулия, очень напоминает тот процесс, который вы сейчас очень точно описали, — вежливо ответил дракону Сото.
— Я знаю этот сон, — неожиданно подал голос Викентий.
Он молчал и сидел, как мышь в засаде, пока не-люди и малая толика людей препирались, дискутировали, обсуждая вопрос о спасении столицы и избавлении от Надежды-Озулии. Он даже удивлялся: зачем ему вообще тут сидеть, облаченному в смокинг, с дурацкой набриолиненной прической. Элпфис сказала, что он нужен для ведения переговоров. Так переговоры прекрасно велись без него!..
Но когда речь зашла о Царице Аганри, он напрягся. Он вспомнил особняк, бронзоволикую полунагую красавицу, подававшую им со Степаном бокалы с коктейлями.
«Царице Аганри не нужны ваши сны!»
Кажется, она говорила именно так.
А потом были выстрелы и вплавляющееся в пол ослепительно золотое змеиное тело…
— Я знаю этот сон, — повторил Викентий.
И теперь все смотрели на него.
— Господин Вересаев, — поклонился Распорядитель, — мы вас внимательно слушаем.
И Викентий понял, что от его слов и воспоминаний зависит дальнейшее существование загадочной Надежды Абрикосовой и ее кукольного театра.
— Это было тогда, — начал он негромко, — когда она явилась ко мне во второй раз…
Викентий говорил: про особняк, про коктейли, про выстрелы и аппендицит Степана… Про смесь из разных реальностей, что теперь стала его жизнью. Говорил, не замечая, как, практически не дыша, смотрит на него Элпфис.
Глазами цвета жидкого расплавленного золота.
— Господин Павлов, — тихо, почти беззвучно обратился к дракону Распорядитель, — пошевелите щипцами в камине — очень высокое там поднялось пламя. И пожалуйста, помните: в случае пожара вы отвечаете за противопожарные меры и эвакуацию… представителей Силовых Структур.
Раса — это круто.
И будь ты хоть до кончика своего блестящего хвоста индивидуалист, эгоцентрист и аутист-кататоник с остекленело-гипнотическим взглядом, принадлежность к Расе выдавливает из тебя — тебя, оставляя взамен подсознательное бездумно-безумно-восторженно ликующее: